Цирк Обскурум

Найт К. А.

Я отправляюсь на поиски остальных, но нахожу их палатки пустыми. Без сомнения, они заканчивают свои дневные дела. Сегодня мне нечего делать, так как мы уже собрались и у каждого свои задачи. Позже я захожу к Хильде, и мы попросим карты разъяснить нам надвигающуюся угрозу.

Я не нахожу никого из мужчин ни в палатке с едой, ни в какой-либо из окружающих. Когда я спрашиваю доктора Луи, видел ли он их, он сообщает мне, что Даймонд и Харт отправились развешивать афиши шоу по городу, но ему показалось, что он видел Клаба и Спейда в цирковом шатре, так что я направляюсь туда. Интересно, разучивают ли они новый номер. Мне

нравится, когда они пробуют что-то новое. Кажется, что они никогда не довольны одними и теми же старыми выступлениями. Они всегда учатся и стараются изо всех сил. Однако, когда я вхожу в цирковой шатер, он пуст, если не считать длинных лент, свисающих со стропил.

Я хмурюсь, в замешательстве разглядывая новые ленты. Я прикасаюсь к ним и обнаруживаю, что они мягкие, но прочные, ярко-красная ткань явно предназначена не для украшения. Ленты широкие, когда я их распускаю, но легко сминаются вместе. Пока я смотрю на них, другая лента внезапно отрывается и оборачивается вокруг меня, захватывая в плен. Когда я вижу дразнящее лицо Клаба сквозь ленты вокруг меня, я расслабляюсь. На мгновение я потянулась к ножу на бедре.

— Что ты делаешь? — Я смеюсь, пытаясь освободиться, но безуспешно. — Это твоя попытка поймать меня?

— Это не попытка, я уже достиг успеха, — дразнит он, наклоняясь для поцелуя. — Доброе утро.

— Доброе утро, — отвечаю я. — Это для чего-то нового?

Он кивает.

— Спейду пришла в голову замечательная идея попробовать себя на «воздушном шелке». Я сам в этом не уверен. Трюки в воздухе — это обычно для Харта.

— Харту бы это понравилось, — говорит Спейд, появляясь за Клабом. Он тоже наклоняется, чтобы поцеловать меня. — Но он не единственный, кто умеет летать.

— Я предпочитаю твердо стоять на земле, — рассуждает Клаб. — Я не думаю, что это для меня.

— Ерунда. — Спейд цокает. Он тянется к шелку, в который я не завернута, и дергает. — Я видел это представление в другом цирке, мимо которого мы проходили до того, как появилась ты, Эмбер, и с тех пор я ищу подходящий шелк. И Я наконец-то нашел, так что теперь ты можешь стать свидетелям наших попыток.

Клаб закатывает глаза.

— Как захватывающе.

Спейд похлопывает его по плечу, окидывая его долгим взглядом, от которого у меня по коже пробегает тепло.

— Ты достаточно гибкий, так что это должно быть легко для тебя, шпагоглотатель. Пока не сбрасывай себя со счетов. — Он смотрит на меня. — Держу пари, у Куинн это тоже отлично получится.

Я оживляюсь.

— Я могу попробовать. — Потом я вспоминаю предупреждение доктора Луи. — Если мне не нужно будет опираться слишком сильно на ногу. Доктор Луи говорит, что мне нужно быть осторожной.

Спейд кивает.

— Тогда ты подождешь. Когда он разрешит тебе, мы нарядим тебя в шелка. — Когда мои глаза темнеют от его слов, он прочищает горло. — Конечно, мы всегда можем отстранить тебя от работы без риска травмирования.

Клаб оживляется.

— Эта идея мне нравится больше.

— Я не хочу мешать твоей репетиции, — бормочу я. — Я могу уйти, если это поможет.

— Нет, — говорит Спейд, качая головой. — Ты остаешься. Сначала потренируйся. Повеселимся позже.

Следующий час мы проводим вместе, наблюдая, как они пробуют разные захваты шелка. Спейд, вероятно, лучший учитель для этого. Он терпеливый и мягкий. Когда Клаб раздражается из-за

того, что какой-то конкретный прием не работает, Спейд всегда рядом, чтобы успокоить и перестроить его. Они оба учатся вместе, как единое целое, и я знаю, что в конце концов они смогут включить этот номер в шоу «укротитель тигров» и «шпагоглотатель, танцующий в шелках». Когда Клаб говорит, что ему нужен перерыв, они останавливаются, и Спейд смотрит на меня. Они оба покрыты тонкой испариной. Это подчеркивает их мускулы, когда они стоят в своих обтягивающих брюках и смотрят на меня.

— Эмбер, — начинает Спейд, и то, как он произносит мое имя, заставляет меня сесть прямее. — Иди сюда.

Спейд всегда такой милый, и его приказ звучит мягким, нежным голосом, но в его словах есть что-то твердое, как будто они не оставляют места для споров. Я немедленно встаю и подхожу к нему, отчаянно желая узнать, что он запланировал для меня.

— На что ты обратила внимание? — спрашивает он.

Я киваю.

— Все дело в твоей хватке и в том, как ты заворачиваешь шелка.

— Хорошая девочка, — бормочет он. Таким же голосом он говорит о Свободе. В этом разница между руководством с любовью и гневом. Спейд свободно дарит свою любовь тем, кто ему дорог.

— Не забирайся слишком высоко, — говорит он, — иначе доктор Луи оторвет мне голову, но мы можем тебе показать.

Клаб тянется за шелком и оборачивает его вокруг моей талии, прежде чем завязать на спине.

— Или мы можем просто овладеть тобой, — шепчет он мне на ухо. Он затягивает узел, прежде чем я успеваю ответить, и мое сердцебиение учащается. Я дергаю за него, но он крепко держит, удерживая меня связанной между ними. Клаб бьет меня по ногам, и я с визгом раскачиваюсь, пока не оказываюсь вверх тормашками. Клаб удерживает меня неподвижно, так что моя голова оказывается на уровне таза Спейда. Он гладит мои ноги, прежде чем схватить мои брюки и стянуть их вверх, оставляя меня обнаженной, затем медленно раздвигает мои ноги. Мои руки взлетают, чтобы вцепиться в бедра Спейда в попытке удержать равновесие.

— Посмотри на себя, ты уже блестишь для нас, — мурлычет Спейд. — Мы еще даже не прикоснулись к тебе.

Я ахаю, когда один из них проводит пальцем по моей влажности, проверяя меня.

— Наблюдать за вами, превосходно, — признаю я. От такого положения вся кровь приливает к голове, но мне удается успокоиться и сформировать связную мысль. — Конечно, я мокрая.

Клаб стонет от моего признания.

— С тебя практически течет, детка. Я не могу дождаться, чтобы погрузиться в тебя, но сначала… — Он опускается на колени, чтобы видеть мое лицо. — Я хочу увидеть, как ты сосешь член Спейда вот так. — Он протягивает руку и стягивает штаны Спейда вниз, обнажая его твердую длину.

На мгновение у меня перехватывает дыхание. Спейд берет себя в руки и пытается отступить, но Клаб со смешком хватает его за бедра и тянет вперед. Широко раскрыв глаза, я наблюдаю, как руки Клаба скользят вверх по телу Спейда, заставляя его вздрогнуть и издать мучительный вздох.

— Посмотри, какой он твердый для тебя, такой готовый к тому, что ты проглотишь его. — Руки Клаба скользят ниже, и пока я смотрю, он обводит Спейда по всей длине, заставляя его дергаться в кулаке.

— Клаб, — предупреждает Спейд, его голос прерывается, но он не звучит сердито — нет, в нем звучит отчаяние.