Цирк Обскурум

Найт К. А.

— Слушай своего напарника, — говорю я ему, и он напрягается. О, ему это действительно не нравится. — Я предлагаю вам сесть в свою машину и уехать. Я никуда с вами не пойду, и вы можете сказать моему мужу, что я ему не принадлежу. Это закончилось в ту ночь, когда он пытался убить меня.

— Хорошо, — говорит тот, что постарше. — Хорошо. Мы уходим. — Новичок поворачивает к нему голову, но коп постарше усмехается: — Садись в машину.

Парню это явно не нравится, но он слушает, потому что у него нет выбора.

Он убирает оружие в кобуру и поворачивается, чтобы забраться в машину. Тот, что постарше, на мгновение колеблется.

— Мы уходим, — заявляет он, не сводя с меня глаз. — Но мы вернемся.

— Я бы предостерегла тебя от этого, — парирую я с суровым выражением лица.

Он снимает очки и открывает глаза, слишком голубые для кого-то настолько скользкого.

— Твой муж передает тебе привет.

У меня сводит живот, когда он садится в машину и заводит двигатель.

К тому времени, как он исчезает за поворотом, я теряю остатки завтрака в желудке, мое тело дрожит и покрывается холодным потом.

Мои люди не покидают меня, но мрак над моей головой становится все сильнее.

Глава

41

Мне не требуется много времени после того, как копы уходят, чтобы решить, что делать. Мы уезжаем, и немедленно. Они знают, где мы, и это была явная угроза. Они вернутся и, вероятно, с подкреплением. Я знаю, что добром это не кончится. Такие люди с оружием слишком долго убивали таких, как мы. У них также есть власть и средства, чтобы это сходило им с рук.

В конце концов, мы просто уроды.

Я не позволю, чтобы моя семья пострадала, и меня не потащат обратно к Роджеру.

Даймонд отдал команду, но моя мольба заставила его сделать это. Мы могли бы остаться и сражаться, но что-то во мне знает, что добром это не кончится. Карты все еще висят у меня над головой, предупреждая о смерти…

Это все?

Может быть, если мы будем достаточно быстры, то сможем избежать этого.

Я сжимаю костюм, который мне подарил Клаб, и я смотрю поверх его яркого шелка на карты. Я чувствую, как они пульсируют, все еще чувствую их предсказание.

Смерть, смерть, смерть.

Это повторяется в моей голове, как мантра, и мой страх только растет. Закрыв глаза, я отбрасываю шелк и закрываю уши.

— Пожалуйста, остановись, — умоляю я цирк. Это не утихает, только становится сильнее.

Даже если мы сбежим, он будет преследовать меня, куда бы я ни пошла. Я думала, он отпустит меня, но я ошибалась. Он планировал это все это время? Он врач. У него есть деньги. Ему может сойти с рук практически все. Никто не знает, что он сделает в отместку не только за то, что я бросила его, но и за то, что мои ребята сделали с ним. Они унизили его, они нанесли ему шрамы, и, что хуже всего, я противостояла ему.

Присутствие цирка сгущается вокруг меня, пока я не начинаю задыхаться. Это он? Он и есть приближающаяся смерть?

Это возможно, и мысль о том, что человек, который

мучил меня большую часть моей жизни, является причиной того, что я могу потерять свое счастье, свой новый дом, наполняет меня ужасом и яростью, которых я никогда раньше не испытывала. Это омрачает мою душу, взывая к цирку.

Я должна была убить его. Я должна была покончить с этим, когда у меня был шанс.

Теперь я понимаю, что имела в виду Хильда, говоря, что доброта — моя слабость. Я отпустила человека, который причинил мне боль, изнасиловал, избил и пытался убить. Я думала, это делает меня лучше его, но это только сделало меня слабой дурачкой.

Это не сделало меня сильнее, это сделало меня глупее. Я должна была знать, что только смерть остановит такого человека, как он, а теперь, возможно, уже слишком поздно.

Есть ли в этом мире место, куда мы можем убежать, чтобы избежать этого обещания, витающего в воздухе?

Что еще хуже, пойдут ли они со мной?

Я не знаю, и это меня пугает. Мы сильны и могущественны, но есть что-то бесконечно более опасное в человеке, которому больше нечего терять, в то время как у меня, с другой стороны, есть все.

Нет, я не могу позволить этому так закончиться.

Мы уйдем. Мы избежим его и этого предупреждения. Мы должны.

Я больше не потеряю свой дом.

Он больше ничего у меня не заберет!

Глава

42

Мы путешествуем два дня, но Эмбер, похоже, не стала более спокойной. Это нас беспокоит. Я слишком хорошо знаю, какой страх она испытывает, поэтому мы держим ее ночью в палатке. Мы предлагаем ей комфорт и силу, в которых она нуждается, когда чувствует слабость. Независимо от того, о чем она сейчас думает, он не может заполучить ее, как и полиция.

Она наша. Она наша королева, наше сердце, наше все.

Ничто не отнимет ее у нас, и я буду крепко прижимать ее к себе, пока она в это не поверит.

Я не сплю всю ночь, наблюдая за ее лицом и понимая, что она не избавляется от своих забот даже во сне. Когда наступает рассвет, она, задыхаясь, просыпается, как будто жестокий кошмар требует, чтобы она встала. Мое сердце сжимается в узел от боли в ее глазах, когда она смотрит на меня. Она обхватывает мою щеку, и я прижимаюсь к ее теплу. Ее глаза скользят по моему лицу, как будто запоминая его, как будто она беспокоится, что видит его в последний раз.

Я наклоняюсь и нежно целую ее, желая убрать эту тревогу из ее глаз, остановить ее кошмары и изменить ее прошлое, но я не могу.

Как и все мы, она застряла среди ужасов, которые привели ее сюда. Я не позволю им снова повлиять на нее. Я вкладываю это в свой поцелуй.

Я буду защищать ее, несмотря ни на что.

Я обеспечу безопасность нашей семьи.

Я чувствую ее слезы на своей коже, и каждая из них — как кирпич в моем сердце. Я ношу их с собой, как напоминание о том, за что мы боремся.