Цирк приехал!
Шрифт:
— Не играй! Я все спустил, — посоветовал парень.
— А спустил, так мотай отсюда! — возмутился Чума. — Игра честная идет.
— Здесь все по-честному! — прогнусавил мужчина. — Как в аптеке. У тебя просто счастья не было. А у него, может, и будет. Рыжие — они счастливые… На сколько играем?
— На полтинник.
— Что так помалу?
— Для начала хватит! Борька выиграл.
— Разоряешь меня, рыжий! По скольку ставим?
— По десятке. Зеваки загудели.
— А у тебя сколько денег? —
— Не твоя забота!
— Клади деньги!
— Я же не убегу никуда. Сказал, деньги есть — значит, есть. Сто рублей есть. Ну, не хотите, как хотите…
— Ладно… Борька выиграл.
— По скольку? — азартно спросил гнусавый.
— По девятнадцать!
— Может, по двадцать для ровного счета? — шепнул побледневший Ромка.
Руки его тряслись. Глаза горели.
— Нет, по девятнадцать! — твердо сказал Борька. Гнусавый раскинул карты:
— Где туз? Направо? Налево?
— В центре! — ответил Борька.
Гнусавый перевернул карту. В центре была дама.
— Гони монету! — радостно воскликнул гнусавый. — Или ещё хочешь?
Борька стал совершенно бледным. «У меня одиннадцать рублей, — лихорадочно высчитывал он. — Восемь я уже должен. Значит… значит, надо играть на двадцать два… нет, на тридцать восемь. А если проиграю снова, то сколько надо будет ставить? Семьдесят шесть! Ой как много! Неужели у фокуса другой секрет?»
Борька проглотил слюну и выпалил:
— На тридцать восемь…
— Идет!
Гнусавый снова молниеносно бросил карты:
— Где туз? Направо? Налево?
— В центре!
— Играем ещё? — спросил гнусавый, зло глядя на Борьку, так и не перевернув карту.
— Нет, хватит… Давайте деньги.
Гнусавый швырнул Борьке мятые бумажки.
— Играй на все! Заработаем, поделимся! — азартно шепнул Ромка. — Я рискую…
— Нет, хватит! — тихо ответил Борька, вытирая выступивший пот.
Ребята выбрались из круга.
— Больше никогда не играй! — сказал Борька, отдавая Ромке деньги.
— Борька, расскажи секрет, расскажи! — умолял Ромка.
— Ни за что! — вспыхнул Борька. — Жадина ты. На футболе сколько бабок заработал, на Ашикаге! Хватит с тебя.
— Спасибо бы лучше сказал! — рассердился Влас.
— Ой, прости, Борька! Спасибо тебе! Спасибо! В жизни не забуду, — забормотал Ромка, хватая Борьку за руку.
— Да ладно, ладно… — Борька выдернул руку.
В прекрасном настроении вернулись друзья в «Гранд-Электро». «Молодых» уже сфотографировали. Теперь они с любопытством следили за тем, как Иван Михайлович переснимал негатив.
— Неужто же это мы? Как арапы черные? Вот дела! — удивлялся жених.
Девица стыдливо хихикала.
Завернув мокрые фотографии трубочкой в газету, мастер галантно вручил их молодоженам:
— Скоро просохнут. Всего наилучшего! Сфотографировать Борьку и Власа отец разрешил сыну. Борька залез за холстину с парусным фрегатом.
— Какую давать выдержку? — деловито спросил Вираж-Фиксаж, засовывая в рот прозрачного петушка на палочке.
— Три секунды.
— Спокойно, снимаю! — важно, совсем как отец, сказал Валька, накинул на себя покрывало и повернул аппарат на треноге в сторону Борьки. Сорвав с объектива крышку, Вираж-Фиксаж прошептал: — Двадцать один… двадцать два… двадцать три…
— Чего это ты бормочешь? — спросил Борька.
— Ровно три секунды получается. Проверено, — ответил Валька. — Что вертишься? В аппарат гляди!
— Оглянись! — крикнул Борька. — Облава!
Мимо бежали люди. Свистели милиционеры. Спекулянты поспешно прятали товары. Рынок пустел.
Ребята выбежали из ателье. Место, где они выбросили крестик, было пусто.
— Подобрали, слава богу! — шепнул Борька.
— Ещё бы! Крестик-то чистого золота…
Потом друзья фотографировались, катались на карусели, ели пряники.
По окну мерно стучал дождь. В комнате уютно и тепло.
Стрелки на часах сошлись на десяти. Пора было спать. Фрушка давно замер на своей жердочке. Влас, лежа на кровати, читал «Робинзона Крузо». Борька разглядывал картинки через лупу.
— Гаси свет! Пора! — зевнул Влас.
Борька придвинул стул к своей кровати, постелил постель, разделся и повесил брюки на спинку стула. Что-то выскочило из них и звякнуло об пол.
— А-а-а! — завопил Борька не своим голосом. Испуганно закаркал Фрушка.
— Ты чего? — вскочил Влас.
В комнату вбежала полуодетая перепуганная Нина.
Борька что-то бормотал и в ужасе смотрел под ноги. На полу блестел… крестик. Тот самый, выброшенный ими золотой крестик.
Борька опять завопил:
— Чур меня! Чур!
— Не психуй! — пригрозил Влас.
Нина налила в стакан воды и протянула Борьке:
— Выпей! Успокойся!
Зубы стучали о стакан. Вода лилась мимо. Борька начал мелко-мелко креститься и сплевывать через плечо:
— Чур меня! Чур… ик… ик… Чур нас всех… ик…
Он крестил себя, Власа, комнату, Нину, даже Фрушку.
Влас подошел к Борьке и отвесил ему здорового «леща».
— Перестань психовать сейчас же!
— Ну ладно тебе… — вступилась Нина.
— А ты не лезь! Тоже заступница нашлась.
Борька обиженно засопел носом. Влас поднял крестик и сказал очень серьезно:
— Все ясно! Чуда здесь никакого нет! Дело было так. Я крестик бросил, а он не на землю упал, а к тебе в обшлаг штанины. Мы ведь рядом стояли. Вспомни, как тесно было!