Цирк Зверей
Шрифт:
Автобус снова взревел двигателем и, все наращивая скорость, покатился по улочкам Ольменьево в сторону дороги, ведущей к Чашам.
И с каждым пройденным километром Антон ощущал, как все быстрее начинает биться в груди сердце.
Он ехал домой.
Автобус трясся по дороге в Чаши, подпрыгивая на многочисленных ухабах и ямках. Их никто не обгонял, один раз навстречу проехал белый джип, улыбчивый водитель помахал Ринату, тот ответил коротким бибиканьем. Здесь было тихо и спокойно, ярко светило солнце, на небе не было ни облачка. Теплый ветерок задувал в открытые окна, проветривая салон лучше всяких кондиционеров.
Антон сидел, позабыв про все на свете, и смотрел в окно. Эти места были ему знакомы, он ходил по этой дороге тысячи раз. Вот они проехали поворот в пионерский лагерь, куда они с друзьями частенько забирались просто ради интереса, посмотреть на городских, отдыхающих там. Однажды ночью в простынях забрались в первый корпус и перепугали всех до криков. Антон улыбнулся, вспоминая, как они улепетывали по лесу со всех ног, хохоча так, что кружилась голова.
Автобус катил и катил себе вперед, поднимая клубы пыли. Антон прилип к оконному стеклу, разглядывая знакомые места, которые изменились со временем, еще как изменились, он видел это… и все-таки все было таким же, как и раньше. Значит, был шанс на то, что его родители все еще тут. Крохотный, но был.
Машина притормозила, Ринат вписал ее в поворот, за которым начинался полукилометровый отрезок пути до Чаш. Сердце билось так сильно, что, казалось, все вокруг должны были слышать этот рокот.
— Антон? — Настя прикоснулась к плечу мальчика, и он чуть не вскрикнул от неожиданности. — Антон, ты как?
Мальчишка кивнул, не находя слов. В горле пересохло, и он не был уверен, что сможет говорить. Они были все ближе и ближе к деревне, вот водонапорная башня, вот луг, по которому они летом носились в футбол, вот начались огороды деревенских… Антон сглотнул, голова кружилась так, что пришлось закрыть глаза.
Автобус стал замедлять скорость, остановился, послышался скрип открываемой двери… и следом, в тишине, раздался такой знакомый стрекот многочисленных кузнечиков, где-то замычала корова, брякнули железные ведра совсем рядом, прямо тут, за окном.
— Приехали, — сказал Ринат.
"Приехали", — подумал Антон и открыл глаза.
Он был дома. Наконец-то.
— Антон… — начала Настя и замолчала, не зная, что сказать.
Он не слышал ее. Он сейчас ничего не слышал, он мог только видеть.
— Антон, — снова позвала Настя, Сашка дернул ее за руку, но она не обратила на брата внимания. — Антон, мне очень жаль.
Мальчик кивнул, не отрывая взгляда от дома, перед которым они стояли. Дома, где он живет… жил когда-то давно. Сейчас, глядя на дом, любой бы понял, что здесь давным-давно никого нет. Бревенчатые стены почернели от ветра и дождей, ставни — некогда ярко зеленые, а сейчас скорее серые — стояли заколоченные, в огороде не росло ничего, кроме травы, крапивы и репейника. Этот дом был брошен, брошен так давно, что забор покосился и упал, не выдержав борьбы с вездесущим вьюном. Вообще, вся деревня производила угнетающее впечатление, она как-то ссохлась, опустела, из нее словно ушла жизнь. И этот дом был всего лишь еще одним в череде многих, брошенных своими обитателями. Нет, здесь еще жили, по улицам ходили люди, где-то подавала голос скотина, некоторые дома выглядели вполне себе опрятными, пусть и старыми, но общее ощущение было такое, что деревня доживает свои последние года, а потом, когда уйдут оставшиеся старожилы, она просто… просто опустеет. Превратится в один из многих призраков, улица зарастет травой и никому не будет никакого дела, что когда-то здесь жил мальчик по имени Антон Захаров, жил вместе со своими родителями и дедушкой, ходил в школу и бегал с друзьями по всем окрестным речкам, закинув на плечо удочку.
— Может быть, стоит спросить кого-нибудь о твоих родителях?
Антон оторвался от созерцания дома, взглянул на Настю. Девочка переступила с ноги на ногу, но взгляда не отвела, только решительно откинула со лба челку.
— Надо поговорить с местными, может быть, они скажут, куда уехали твои папа и мама, — сказала она.
Антон безучастно кивнул.
— Ты знаешь, кто живет в том доме? — спросила девочка и кивнула на соседский дом.
— Баба Клава, — ответил Антон. — Она всегда молоко нам давала.
— Пойдем, спросим?
Антон снова кивнул, и они пошли к высокому, свежевыкрашенному забору.
— Только давай говорить буду я, — шепотом сказала девочка. — Если там есть кто-то, кто тебя знает, то они очень удивятся, увидев тебя… такого.
Антон сначала не понял, а потом сообразил, что он-то не постарел ни на год и выглядел сейчас точно так же, как и тогда, в восьмидесятых. Действительно, это могло вызвать много ненужных вопросов.
— Хорошо, — просто сказал он.
Настя внимательно посмотрела на него, вздохнула, поднялась на цыпочки и нажала на кнопку звонка. Несколько минут спустя послышался скрип открываемой в доме двери, следом раздались приближающиеся шаги. Дверца открылась, и на улицу выглянул немолодой, с уставшим лицом мужчина, обнаженный по пояс. В руках он держал белую тряпицу, которой постоянно тер руки, хотя выглядели они вполне себе чистыми.
— Да? — он вопросительно посмотрел на детей.
— Здравствуйте! Мы из Горецка, собираем информацию для школьной газеты о жизни в окрестных деревнях, — бойко начала Настя, Антон только изумленно вытаращился на нее. — Мы слышали, что здесь живет бабушка Клавдия, она, можно сказать, старожил и, наверное, могла бы много рассказать нам о вашей деревне?
— Баба Клава? — мужчина нахмурился. — Кто же интересно вам мог сказать такое… Она уж пять лет как померла. Я ее внук.
Настя смутилась, но на помощь пришел Сашка.
— Один из наших учителей отсюда, из деревни, вот он и сказал нам про бабу Клаву. Он уехал с родителями давным-давно, но вот запомнил про бабушку и…
— Кто это, интересно, такой? — с подозрением спросил мужчина.
— Антон Захаров, — неожиданно отозвался Антон из-за спин брата и сестры.
Внук бабы Клавы вроде как задумался, даже перестал постоянно протирать руки. Наконец, после минутной паузы он произнес:
— Вроде бы помню такую фамилию, — в голосе его не было уверенности, но он все же кивнул на соседний дом, дом Антона. — Захаровы здесь жили. Не припомню, правда, чтобы у них был сын, но я сам здесь не так давно. Когда приехал, они уже съезжали.
— Съезжали? — с вежливым видом спросила Настя, как будто ее это совсем не интересовало.
— Да, вроде бы продали дом и землю, а сами собирались куда-то ехать, в большой город. Куда именно не знаю, да и никто не знает, они на эту тему не шибко распространялись, — мужчина вздохнул, вытер со лба пот все той же тряпицей. — Говорят, у них тут какое-то горе произошло, только я толком не понял, что именно. Что-то связанное то ли с внуком, то ли с дедом. Дед у них еще такой боевой был, помню, хоть и старый совсем… Говорят, они еще сильно поругались между собой, дед на них рукой махнул и ушел к себе, в лес.