Цитадель "Вихрь"

Кононова Татьяна Андреевна

Все поднимаются, сложив руки за спиной и опустив голову. Оглядываясь на старших, я следую их примеру, и таймер тихо отсчитывает минуту молчания. Но сейчас думать об этом не так тяжело: возможно, все дело в необычном успокоительном, которое нам так великодушно предоставила Мелисса. А возможно, и в том, что приходит понимание: нельзя жить в настоящем, вечно оглядываясь на прошлое и сожалея об ошибках, которые уже невозможно изменить. Надо просто принять их…

— О технике безопасности во время химической и воздушной тревоги вам расскажет химэксперт Фауст, — старший наставник кивает коллеге, и Фауст поднимается на импровизированную кафедру. Ему и не нужен звукогенератор: все уже давно притихли и готовы слушать.

— Пятнадцать лет назад, когда история Цитадели “Вихрь” только началась,

мы были уверены, что знаем все о наших противниках, ведь они когда-то взрослели, учились и жили рядом с нами. Нам казалось, что это те же люди, что и мы, ведь не могли же они измениться до неузнаваемости за какой-нибудь год. Как оказалось — работая здесь и сейчас, никогда нельзя надеяться на память о прошлом. Люди за Гранью, или, как они сами себя называют, жители Системы, главного государства, неожиданно обошли нас и оставили в дураках. Неизвестно, где и как им удалось завербовать большое количество физиков, химиков и техников, но так или иначе, первое время половина наших отрядов погибала так же неожиданно и нелепо, как ваш товарищ — сегодня. Граждане изобретали все новые и новые способы нас уничтожить: воздушные обстрелы всей территории леса, которые не столько нанесли вред базе, сколько повлекли за собой лесные пожары; химические и термические атаки, одну из которых вы наблюдали сегодня утром; радиационную угрозу, которая десять лет назад вышла из-под контроля и коснулась не только Цитадели, но и жителей столицы.

Пока он говорит про радиационную атаку, невесело усмехаюсь и трогаю легкий пушок коротких волос, не так давно принявших относительно приличный вид. Смотрю на руки — тонкая кожа, сквозь которую видны вены, слегка узловатые пальцы, короткие ломкие ногти. Не глядя в зеркало, знаю, что в довершение образа прекрасной леди у меня тонкие потрескавшиеся губы с вечным герпесом, на щеках красные пятна аллергии на все подряд, несимметричные брови и короткие редкие ресницы. А еще хроническая неприязнь к замкнутым пространствам и стерильным помещениям — в больнице я провела больше времени, чем дома. Так вот кто во всем этом виноват…

— …Прошло время, и мы научились отслеживать и по большей части отражать или предупреждать нападения из-за Грани. У нас есть сверхзвуковые системы противовоздушной обороны, мощные радары, которые пеленгуют посторонние сигналы и передают данные в техцентр, а мы высчитываем предполагаемую траекторию атаки и отстреливаем ее на подходе. Однако они догадываются о наших способностях и тоже развиваются. Если бы можно было перейти Грань и прикинуться жителем их государства, мы бы отправляли разведчиков, но самовольный переход Грани без специальных документов считается преступлением, поэтому мы не нарушаем их территории. Впрочем, то же самое они думают про нас, поэтому в тылу врага, так сказать, пока не работают ни они, ни мы.

— База ориентирована на защиту столицы и близлежащих регионов, — подхватывает инициативу Ветер, когда его коллега отходит глотнуть воды. — Все тренировки, все лекции, которые указаны необходимыми в адаптационной программе, нужны не только для того, чтобы определить вашу будущую специальность здесь, но и для того, чтобы обучить вас не бояться и не теряться в любой ситуации, справляться с любыми трудностями, уметь противостоять любым атакам, даже если это не в вашей компетенции. Вас учат сражаться, защищать себя и других, сортировать и анализировать информацию, оказывать медицинскую и психологическую помощь, разбираться в химикатах и лекарствах, управлять биокомпьютерами и электронными устройствами. И будьте уверены, что даже если вы определяете себя как бесполезного гуманитария или хотите служить на базе медиком и не понимаете, для чего вам многочасовые тренировки и лекции по социологии или программной инженерии, — вам пригодится все, чему мы учим, потому что программа разработана на нашем собственном опыте.

Жертвами химических атак чаще всего становятся те, кто паникует и слишком торопится. В спешке отключается способность здраво мыслить, а без нее мы не разумные люди, а стадо перепуганных животных, которые руководствуются лишь инстинктами. Вспомните, во время эвакуации вам ведь каждый лектор или тренер говорил держаться строем и четко за ним. И дело не в том, что мы

хотим вымуштровать из вас идеальных солдат или роботов, а в том, что это для вашей же безопасности. Ребята пострадали потому, что посчитали себя умнее профессора и попытались сократить путь через улицу, но в панике они не сообразили, что именно на улицу выходить категорически нельзя. К счастью, двое из них отделались легким заражением и предстоящей неделей в карантине, но все равно приятного мало, и о самых страшных последствиях вы уже знаете.

Любая тревога сопровождается звуковым сигналом. Вот это — химическая, — он нажимает кнопку на динамике, и зал наполняется равномерным и однообразным тоскливым воем сирены. Вслед за ним последовали еще три: первый — чередование коротких и длинных звуков, как азбука Морзе, второй больше всего напоминает пожарную машину, а третий заставляет нас всех вздрогнуть: весь зал гудит от мощной и громкой вибрации, от которой дрожат стекла в прозрачных стенах. — Это артиллерийская, термическая и радиационная соответственно. К последнему сигналу нам приходилось прибегать только два раза, а остальные вы сможете услышать раз-другой в месяц. В любом случае, пока вы не прошли инициацию и не получили специальность, вам необходимо по сигналу собрать несессер и спуститься в бункер. В большинстве случаев — самостоятельно или с чужой группой, потому что может так случиться, что ваш наставник окажется в числе дежурных. Мелисса, давай про состав сумки, — Ветер передает напарнице звукогенератор и спускается к Фаусту, который превратил стакан воды в ходячую шутку и пьет каждый раз, когда наставники произносят слово “атака”.

Мелисса поднимается на кафедру, и добрая сотня восхищенных взглядов скользит в ее сторону. Я тоже любуюсь. Они с Сойкой такие похожие и в то же время такие разные: Мелисса выглядит аккуратно и нежно даже без косметики, с собранными в косички волосами и обыкновенном спортивном комбинезоне, а Сойка каждое утро встает на час раньше, чтобы “привести себя в порядок”, и у меня кружится голова от ее сладких цветочных духов. Эх, не о том она думает…

Тем временем девушка прикрепляет к воротнику звукогенератор, похожий на старинный микрофон-петличку, и продолжает тему первой необходимости. От нее мы узнаем, что в несессере обязательно должны быть бинты, жгуты, спиртовые салфетки, обезболивающее и два шприца дексаметазы: один для себя, один для того парня, который опять забыл или потерял свои. Фляга с теплой водой, заряд для пистолета и нож из личного оружия, дополнительный аккумулятор от связного браслета, ключ-карта общего доступа на случай, если больше ни у кого не будет возможности открыть шлюз в бункере (практически невероятный случай, но теоретически возможный).

Вслед за Мелиссой на тему физической и психологической безопасности выступают наставники других отрядов, старших либо из соседних корпусов. Замечаю, что некоторые уже засыпают, но сенсорно чувствительные кресла-капсулы слегка встряхивают нерадивых слушателей и будят их, правда, ненадолго. Разумеется, из-за внештатной ситуации все наше сегодняшнее расписание сдвинулось, и на вечер остается только одна спаренная тренировка на три часа. После двухчасовой лекции, основанной на жизненном и боевом опыте наставников, социология нам уже ни к чему, и ее переносят на выходной день, а вечернее дело благополучно отменяется, и по рядам шелестит вздох облегчения: после сегодняшнего никому не хочется лицемерить и делать вид, что они заинтересованы отрядной игрой на сплочение или интеллектуальным квизом в сражении с биокомпьютерами.

Уставшие и еле живые после вечернего кросса, силовой и общей физической, мы вяло желаем друг другу спокойной ночи и расползаемся по комнатам. Мальчишки на прощание хлопают нас по плечу, говорят что-то вроде “вы это, обращайтесь, если что” и исчезают в телепорт-лифте: они живут втроем, а мы, как и все девочки — по двое. Сойка не глядя прикладывает ключ-карту к сенсору и взбалмошным ураганом влетает в комнату, снося мои вещи на своем пути:

— Чур, я первая в душ!

— Да не вопрос, — я расшнуровываю берцы и падаю на кровать. С удовольствием обнаруживаю, что нам наконец-то подключили исправленную систему отопления, и одеяла здесь тоже с подогревом. Еще одна моя личная память о прошлом…