Цитадель
Шрифт:
доктор Луэллин, наш главный врач и хирург, четыре младших врача и дантист. Мы им платим, так сказать, с головы - в зависимости от числа постоянных пациентов в их списке, по определенной ставке за каждого. Насколько я знаю, доктор Лесли в последнее время перед отъездом зарабатывал что-то около пятисот фунтов в год.-Оуэн сделал паузу.
– В общем мы находим нашу систему разумной.
Со стороны тридцати членов комитета последовал ропот одобрения. Оуэн поднял голову и поглядел на них.
– Ну, а теперь, джентльмены, есть -ли у кого вопросы к доктору Мэнсону?
Эндрью начали обстреливать
– Вы говорите по-валлийски, доктор?-Вопрос исходил от одного особенно назойливого молодого шахтера, по фамилии Чеикин.
– Нет, - сказал Эндрью.
– Я с детства говорю только на гэльском языке 1.
– Много вам будет от него проку здесь!
– Он мне пригодится, когда я захочу обругать пациентов,- сказал Эндрью сухо, и все засмеялись.
Наконец опрос кончился.
– Очень вам благодарен, доктор Мэнсон, - сказал Оуэн. И Эндрью вышел в ту же маленькую приемную с кислым запахом. Чувствуя себя так, как будто его долго швыряло по бурным волнам, он наблюдал, как остальные кандидаты один за другим уходили в комнату заседаний.
Эдварде, вызванный последним, отсутствовал долго, очень долго. И вышел, широко ухмыляясь, всем своим видом как бы говоря: "Жаль мне вас, товарищи. Место уже у меня в кармане".
Последовало бесконечное ожидание. Наконец дверь в комнату комитета отворилась, и из клубов табачного дыма вынырнул Оуэн с бумажкой в руке. Его глаза, поискав среди группы ожидавших, в конце концов с выражением искреннего доброжелательства остановились на Эндрью.
– Будьте добры зайти сюда на минутку, доктор Мэнсон! Комитет хочет еще раз поговорить с вами.
Побелев до самых губ, с колотившимся сердцем, Эндрью прошел за секретарем в комнату комитета. "Не может быть,- твердил он себе,- не может быть, чтобы они выбрали меня".
Сидя опять на том же стуле, словно на скамье подсудимых, он увидел обращенные к нему улыбки, ободряющие кивки. Один только доктор Луэллин не смотрел на него.
Оуэн, говоривший от имени всех, начал:
– Доктор Мэнсон, мы будем с вами откровенны:
комитет в некоторой нерешимости. Собственно, он, по совету доктора Луэллина, сильно склонялся в пользу другого кандидата, который имеет большой стаж работы в Джеслейской долине.
– Но он слишком разжирел, этот Эдварде, - вставил седоватый шахтер из задних рядов.
– Хотел бы я поглядеть, как он будет карабкаться наверх, к нашим домам на Марди-хилл!
У Эндрью были слишком напряжены нервы, он и не улыбнулся. Затаив дыхание, ожидал он слов Оуэна.
– Но, - продолжал секретарь, - надо вам сказать, сегодня вы произвели на комитет очень хорошее впечатление. Комитету, как минуту тому назад поэтично выразился Том Кетлис, нужны люди молодые и энергичные.
Смех и крики: "Слушайте! Слушайте! ", "Молодец, Том! ".
– Кроме того, доктор Мэнсон, должен вам сказать, что на мнение комитета сильно повлияли две рекомендации, которые даны были без вашего ведома и поэтому еще ценнее для нас. Они прибыли по почте только сегодня утром. Они - от двух врачей вашего города, то есть из Блэнелли. Одна - от доктора Денни, имеющего звание магистра хирургии, очень высокое звание, как подтвердил и доктор Луэллин, который это должен знать. Другая, вложенная в письмо доктора Денни, подписана доктором Пейджем, помощником которого вы, кажется, теперь состоите? Так вот, видите ли, доктор Мэнсон, мы умеем разбираться в отзывах, а эти два отзыва о вас написаны так искренно, что они произвели на нас очень хорошее впечатление.
Эндрью закусил губу и опустил глаза, только теперь оценив великодушие Денни.
– Остается одно затруднение, доктор.
– Оуэн остановился и смущенно потрогал линейку на своем столе.- Комитет сейчас единогласно высказался за вас, но для этого места врача со всеми его... гм... ответственными обязанностями скорее подошел бы человек женатый. Не говоря уже о том, что рабочий всегда предпочитает, чтобы членов его семьи лечил женатый доктор, - мы вместе с этой должностью предоставляем и дом, который у нас здесь называется "Вейл Вью"1. Хороший дом, но он...
для холостяка он не совсем подходит.
__________ 1 Буквально: "Вид на долину".
Беспокойное молчание. Эндрью тяжело перевел дух.
В мыслях его встал образ Кристин, словно залитый ярким белым светом. Все, даже доктор Луэллин, смотрели на него, ожидая ответа. И без мыслей, как-то независимо от собственной воли, он заговорил. Он вдруг услышал свой спокойный голос:
– Джентльмены, у меня есть невеста в Блэнелли.
Я... я только и ожидал, пока получу приличное место, такое, как здесь у вас, чтобы жениться.
Оуэн ют удовольствия треснул линейкой по столу.
Остальные выражали свое одобрение, топая тяжелыми сапогами. А неугомонный Кетлис покричал:
– Вот это отлично, товарищ! Эберло - замечательно подходящее место для медового месяца!
– Итак, я считаю, что вы согласны, джентльмены, - покрыл шум голос Оуэна.
– Доктор Мэнсон избран единогласно.
Послышался громкий ропот одобрения. Эндрью испытывал бурный трепет торжества.
– Когда вы сможете приступить к своим обязанностям, доктор Мэнсон? Чем скорее, тем лучше.
– Я могу начать работу с будущей недели, - ответил Л^энсон. И вдруг, холодея от страха, подумал: "А что, если Кристин меня не захочет? Что, если я лишусь и ее и этого чудного места?"
– Значит, решено. Благодарю вас, доктор Мэнсоп, вы свободны. Комитет желает вам... и будущей миссис Мэнсон всякого благополучия на новом месте.
Аплодисменты. Все поздравляли его - и члены комитета, и Луэллин, и Оуэн, сердечно пожавший ему руку.
Затем он вышел в приемную, пытаясь не показывать своей радости, не видеть расстроенного и вместе с тем недоверчивого лица Эдвардса. Но, как бы он ни старался, он не мог сдерживаться. Когда он шел с площади на вокзал, сердце его ширилось радостным ощущением победы. Походка стала быстрой и упругой. Спускаясь с холма, он увидел справа от себя зеленевший городской сад с фон.таном и эстрадой для оркестра. Только подумать -эстрада! Когда в Блэнелли единственным возвышением во всей унылой долине была куча шлака! А вот и кино наверху, па холме. Нарядные большие магазины, а под ногами - не гордая каменистая тропа, а отличная мощеная дорога.