Цитадель
Шрифт:
– Тоже в «Дельту», да? – Майклу хотелось занять чем-то время, а глухой блок вызывал дискомфорт.
– Как и все, – пожал плечами Шинари и вновь замолчал.
В общем-то, Майкл никому не собирался навязываться, повозившись немного из-за своих внушительных габаритов, добыл из сумки планшет и продолжил забавляться уже с его помощью – присланного Айемом хватило бы на три перелёта. Шинари всё это время сидел, прикрыв веки, и на внешние раздражители не реагировал – справа от него увлечённо болтала парочка керийцев.
Учебный центр Союза был уныл, как корабли, военные базы и вообще всё – Майкл уже начал привыкать. К тому же он не зависел от комфорта, в отличие от родственников с Нирайди – минимализм достался в наследство от Рея, не любившего роскоши. Правда, назвать минимализмом убогость жилых блоков можно было с большой натяжкой, хотя Майкла куда больше раздражал подход к изучению языков, чем проживание в одной комнате с пятью сослуживцами и отсутствие в душе настоящей воды.
Как оказалось, деление на шестёрки не было произвольным: каждому кластеру на Р’нуу будет назначен куратор из опытных аварских псиоников, потому военнослужащим заранее предоставили возможность привыкнуть к миниколлективу. Майклу достались ребята из его группы – за два месяца с ними стало смертельно скучно. Ещё больше он скучал на занятиях, поскольку весь материал уже был знаком, а в аварском вообще ориентировался лучше, чем один из инструкторов, относящийся по непонятным причинам к человеческой расе.
Плачевную ситуацию могли скрасить командные соревнования, но пользоваться катехиновой железой Майклу было строго-настрого запрещено, так что он чувствовал себя статистом – и не без удивления заметил, что кластер Шинари постоянно лидирует. В основном благодаря его способностям.
На последовавшей за мероприятием неофициальной вечеринке – алкоголь ввиду особенностей аварцев был под запретом, зато имелись сладости и стреляющие глазами керийцы – Майкл решил подойти к Шинари как к старому знакомому. И потому, что все остальные уже надоели, и потому, что оставалась возможность заглянуть сквозь щиты. А вдруг.
– Было круто, – честно сказал Майкл, держа в руках два бокала с освежающим напитком едко-голубого цвета.
– Спасибо. – Вновь ужасающая тишина. На полноватых, но бескровных губах полуулыбка. – Ты не участвовал, почему?
– Катехин в таких соревнованиях – всё равно что синтетик у аварцев, – Майклу показалось, или Шинари всё же обратил на него внимание?
– Даже так. – Тот принял бокал из рук Майкла и сделал аккуратный глоток. Немного поднял голову – так можно было увидеть его глаза. Точнее, глаз – такой же неяркий и невыразительный в обрамлении светлых ресниц. – Необычный выбор места службы.
– В пилоты псиоников в Союзе, к сожалению, не берут, – оскалился Майкл, почувствовав контакт: Шинари был расположен к диалогу, оставалось только зацепиться языками.
Впрочем, было не так просто, как хотелось бы – дистанция, как и блок, никуда не исчезла, но для в принципе малоэмоционального Шинари и этого достаточно. Так что Майкл решил рискнуть: убедившись, что весь его кластер остаётся в зале и не собирается уходить, пригласил Шинари в комнату.
Как и всегда, никаких экивоков и двусмысленностей:
– Пойдём ко мне.
– Знаешь, Майкл, я ничего не имею против, но ты… – лицо Шинари не изменилось, по-прежнему не было ни единой выделяющейся эмоции, но он явно замешкался – не хотел обидеть? – …не в моём вкусе.
– Точно? – Майкл не привык к отказам, хотя в этом случае точно был готов.
– Абсолютно, – Шинари пожал плечами, колеблясь. – Но если хочешь, можно попробовать.
Пожалуй, Майкл впервые ощутил неловкость и даже укол в область уязвлённого самолюбия – ему сделали одолжение. Но цель виднелась чётко, и он был намерен разубедить Шинари – во всяком случае, раньше после секса с ним недовольных не было.
Тёмная комната с рядами кроватей не способствовала романтике, а время до пролонгированного отбоя откровенно поджимало, так что раздевались они самостоятельно – так быстрее. Майкл завёлся с пол-оборота, а вот Шинари сохранил привычную холодность и инициативы не проявлял.
Тело у него было таким же, как и лицо – бледным, худощавым, с матовой кожей, к которой боязно прикасаться – от сильных пальцев могут отстаться синяки. Майкл хотел Шинари, но не получал отдачи: стена была незыблемой. Прелюдия не завершилась возбуждением, а голочасы на стене комнаты красноречиво сообщали, что ни на что другое времени уже не осталось. До нервной дрожи хотелось секса, проскальзывали мысли взять Шинари силой, даже воспользоваться своими способностями, но пришлось сдаться.
Майкл выдохнул в шею Шинари и сел на кровати, потянувшись за одеждой.
– Прости, – Шинари приподнялся на локтях: своего тела он не стеснялся. И, судя по взгляду, о несостоявшемся соитии не сожалел.
– Бывает, – Майкл резво соскочил на пол и начал одеваться, Шинари торопился не меньше: их могли увидеть.
Не сказать чтобы Майкла сильно расстроило фиаско – его действительно не хотели, – всё в этой жизни происходит в первый раз. Не настолько велика проблема, чтобы циклиться на неудаче – на следующей вечеринке Майкл развлёкся с двоими из кластера Шинари, однако со всей ясностью трезвого сознания понимал, что ему они не интересны.
Видимо, у Майкла всё было написано на лице – а может, Шинари легко считывал эмоции, но на третьей, завершающей вечеринке перед отбытием из учебного центра он подошёл сам:
– Майкл, можешь перестать пялиться на мою задницу? Не очень приятно, если ты не в курсе.
– Давай тогда в глаза, – широко усмехнулся Майкл. – Если не нравится на задницу.
Глава 2. Сомнения
– Мне кажется, это был намёк, – многозначительно поднял брови Кали, провожая Дагона взглядом.
Эриен лишь пожал плечами и еле заметно улыбнулся – больше про себя. Игнорировать внимание Дагона Хираам оказалось сложно, и Эриен не кривил душой: угрызений совести не испытывал.
Конечно, Эриен прекрасно знал, почему лишился отца и многих родственников, но и тут был честен с собой: не прочувствовал, не вник – ему на момент неудавшейся попытки переворота исполнился всего цикл. Исан и Верн многое могли рассказать о том жутком времени, но чаще молчали, не пугая мальчика – наоборот, всячески старались сгладить острые углы кардинально изменившейся жизни. Заботились как о своём ребёнке, хотя сами были всего лишь подростками, которым пришлось внезапно повзрослеть. Больше других за Эриеном присматривал родной брат Исан, но и кузен Верн не отставал.