Цивилизация Древней Греции
Шрифт:
Эти силы обострялись, когда то или другое главное государство желало собрать под своим главенством, или, как говорили, при своей гегемонии, централизованный союз. Так было в случае с Пелопоннесским союзом, который официально именовался «лакедемоняне и их союзники» и закреплял военное преобладание Спарты на Пелопоннесе: речь шла только о наступательном и оборонительном союзе, оставлявшем полисам-участникам, каждый из которых был связан со Спартой особым договором и клятвой, их внутреннюю автономию. Еще более смелой кажется Делосская симмахия, созданная афинянами после греко-персидских войн. Установление подати, перенесение федеральной казны в сами Афины, основание клерухий на земле союзников, контроль, осуществляемый в них афинскими чиновниками (episcope), экономические меры, направленные на поддержку аттической торговли, — все это в скором времени сделало из союза империю и переложило тяжелое бремя Афин на подвластные полисы. Предательства и мятежи союзников во многом содействовали провалу, к которому в конце концов привело задуманное Периклом стремление господствовать. Второй афинский морской союз, учрежденный в 377 году, стремился избежать этих неприятностей, но совершенно безуспешно, поскольку он не воспрепятствовал войне Афин и их союзников в 357–355
В связи с этим упорным нежеланием объединяться за пределами узких рамок полиса закономерно поинтересоваться, что же, в глазах самих греков, позволяло им, тем не менее, считать себя принадлежащими к одному народу. Именно эта солидарность, вопреки всем междоусобным конфликтам, заставляла их признавать себя таковыми во время великих панэллинских религиозных праздников или в моменты, когда внешняя опасность угрожала самому существованию греческого мира: яркими проявлениями этого была борьба против персов, этрусков и карфагенян. Это чувство единства было основано на общности языка и религии, на мифологической традиции и на произведениях писателей и художников, которые обеспечивали передачу этой связи.
Греки сильнее других народов имели потребность в литературе и собственном искусстве, чтобы осознавать самих себя.
Необычайное богатство того и другого, воплощенное с исключительной талантливостью, свидетельствует о том страстном внимании, которое греки, движимые жизненной необходимостью, проявляли к творениям мысли и рук.
Глава восьмая МЫСЛИТЕЛИ И ПОЭТЫ
На сегодняшний день нам известно около двух тысяч имен древнегреческих писателей. Даже если учесть значительный временной промежуток, отделяющий эпоху Гомера от триумфа христианской веры, это число, тем не менее, значительно и отлично иллюстрирует необычайную плодовитость древнегреческой литературы. Эта литература в большинстве своем исчезла под натиском трех тяжелых ударов, которым подверглось античное наследие: пожар в Александрийской библиотеке, замена кодексов, написанных на пергаменте на свитки папируса и, наконец, кризис Византийской империи в период иконоборчества, то есть в VII и VIII веках н. э. То, что уцелело волею случая или благодаря осознанному выбору ученых и учителей, представляет собой массу самых разнообразных произведений, пострадавших от небрежного хранения и дошедших до нас зачастую лишь в виде фрагментов, в которых западная литература по сей день находит источник для вдохновения. Величайшие из писателей и мыслителей жили в архаическую и классическую эпохи, несравнимые в своем богатстве. В этой главе мы, разумеется, не претендуем на описание истории этой литературы, пусть даже сокращенной и сведенной к нескольким произведениям, не говоря уже о том, что для искусства это совершенно неприемлемо. Мы лишь хотим кратко рассказать о великом подвиге цивилизации: о рождении основных литературных жанров, созданию которых мы обязаны грекам.
Эта литература, начиная с ее самых первых дошедших до нас памятников, является письменной. Мы убедились в этом, когда изучали творчество Гомера: сегодня можно предположить, что «Илиада» и «Одиссея» никогда бы не появились на свет, даже в том приблизительном, дошедшем до нас виде, если бы не алфавитная письменность, которая единственная была способна сохранить сложную и стройную композицию. Стоит согласиться, что поэт записывал свое произведение на пергаменте из кожи быка или козы, которую греки называли diphtheres, и впоследствии, как повествует Геродот (V, 58), это название закрепилось за свитком папируса. По-видимому, только к середине VII века, то есть спустя почти столетие после создания «Илиады», когда первый саисский фараон Псамметик открыл путь через Дельту для развития эллинской торговли, в греческом мире повсеместно стали использовать папирус. Отныне греки были вынуждены читать сочинения своих писателей на «свитках» папируса. Длинная лента папируса, сделанная из соединенных между собой двух слоев волокон этого растения: в первом слое волокна шли горизонтально (это была лицевая сторона), во втором — вертикально (оборотная сторона), — эта лента наворачивалась на два деревянных стержня, закрепленных по обе ее стороны. Текст писался заглавными буквами, без пробелов и знаков препинания между словами и располагался параллельными колонками поперек всего свитка. Каждый свиток (или tomos по-гречески) мог содержать около шестидесяти колонок текста, примерно по тридцать строк в каждой. Чтобы его прочитать, ленту сначала разворачивали на одну колонку, затем, чтобы перейти к следующей, текст с первой наворачивали на рукоятку, которую держали в левой руке, и разворачивали вторую колонку из намотанного на правую рукоятку свитка. Этот способ чтения свитков папируса (латинское слово, которое обычно используют для их обозначения, — volumen) был заменен в римскую эпоху новой системой кодекса с расположением текста на обеих сторонах страниц и объединением их в тетради, которые потом образовывали книги.
Письмо на папирусе, заимствованное из Египта, было, без сомнения, великим прогрессом по сравнению с использованием diphtheres в раннюю эпоху архаики. Но чтение со свитков имело, тем не менее, несколько недостатков: каждый такой свиток был довольно громоздким, что препятствовало созданию больших библиотек. С другой стороны, любые манипуляции со свитками были крайне сложны, особенно если требовалось найти какую-либо цитату: прежде чем ее найти, необходимо было развернуть всю часть свитка, которая ей предшествовала. Делать пометки тоже было неудобно, поскольку при чтении volumen держали обеими руками. Эти практические наблюдения и объясняют частично причину того, почему в Древней Греции так много внимания уделяли развитию памяти и почему писатели так охотно читали свои произведения по памяти, не глядя в текст. В то время не было стремления к точному воспроизведению написанного, так важному в наши дни, поэтому различные вариации, не искажающие общего смысла текста, легко допускались.
С другой стороны, нужно учитывать, что под чтением у греков обычно подразумевалась декламация. Это объясняет тот факт, что большинство литературных произведений были созданы, чтобы быть услышанными: они предназначались скорее для псалмического пения, для хорового исполнения, для чтения во время драматического преставления или публичного выступления перед группой людей, а не для получения удовольствия от уединенного вдумчивого чтения. Большинство характерных признаков греческой литературы именно этим и объясняются: огромное значение, придаваемое поэзии, а позже красноречию; преимущественно дидактическая форма прозаических сочинений, делавшая их похожими на доклады или лекции; стремление обозначить смысловые переходы вербально — для чего в современных языках используются знаки препинания; и наконец, оригинальное изобретение греческого гения — жанр диалога, имевший огромный успех у публики. Обладая необычайно богатым языком как в плане словарного запаса, так и в плане синтаксиса, имея в своем распоряжении ресурсы многочисленных диалектов, позволявшие играть литературными приемами и стилями, опираясь на традицию, которая поддерживала их, но не сковывала, — писатели и мыслители того времени создали и разработали основные литературные жанры, в то же время достаточно вольно используя любые литературные направления, куда только могла устремиться логическая мысль. И этой же самой мысли они дали впервые четко сформулированные принципы и форму. Будучи убежденными, что мысль может быть сформулирована и постигнута только вербально, они принимаются совершенствовать свое великолепное владение словом, пока оно не становится в ввдсшей степени изысканным и тонким выразительным средством. Эпическая поэзия, лирическая поэзия, драматическое, историческое, географическое, философское, ораторское искусства — таковы в почти хронологическом порядке созданные греками литературные области, где они совершенствовали свое мастерство. В следующих главах мы проведем обзорное рассмотрение каждой из перечисленных областей.
*
Мы уже говорили о том, что гомеровский эпос появился в истории неожиданно — в уже сложившейся форме, и оба шедевра Гомера предстали в качестве моделей для подражания, приблизиться к которым соперникам по перу так и не удалось. Настолько совершенная форма предполагает, что создание «Илиады» и «Одиссеи» было подготовлено многочисленными ранними поэтическими трудами, которые были полностью утеряны. Гнев Ахиллеса был всего лишь одиним из эпизодов Троянской войны, а возвращение Одиссея рассказывало о приключениях только одного героя после взятия Трои. Благодаря певцам, или аэдам, вроде Демодока при дворе Алкиноя, короля феаков из «Одиссеи», постепенно складывалась многовековая эпическая традиция, главным образом устная. Был ли Гомер первым, кто сумел переработать этот богатый материал, заключив его в эпическое произведение с четкой композицией благодаря алфавитному письму? Мы не имеем достаточных доказательств в поддержку этого утверждения, но полное отсутствие каких-либо указаний на существование более древнего эпоса, тем не менее, делает эту гипотезу достаточно правдоподобной. Зато подражателей была масса. Если их произведения, считавшиеся, несомненно справедливо, слабее поэм Гомера, и не дошли до нас, то мы, по крайней мере, знаем названия многих из них, а также нескольких авторов и краткое содержание изложенных сюжетов.
Вокруг «Илиады» формировались поэмы троянского цикла: они повествовали об эпизодах, предшествовавших гневу Ахиллеса. В частично дошедшей до нас «Хрестоматии», или «кратком изложении», составленном неким Проклом во II или V веке н. э.
(точная дата до сих пор не определена), мы находим достаточно точные указания на этот счет: «Кипрские сказы» повествуют о событиях, предшествоваших «Илиаде», — от свадьбы Пелея и Фетиды и суда Париса до похищения Елены и первых эпизодов осады Трои. «Этиопида», написанная приблизительно в конце VII века Арктином из Милета, развивала действие с того места, на котором заканчивалась «Илиада»: в ней мы встречаем короля эфиопов Мемнона, сына Авроры и Тифона, брата Приама, который спешит спасти своего дядю; он погибает от руки Ахиллеса, который убивает также королеву амазонок Пентесилею, еще одну союзницу троянцев. Сам Ахиллес погибает от стрелы лучника Париса, которому помогает Апполон. Еще одна поэма Арктина, «Разрушение Илиона», рассказывает о захвате города. Поэт Лесхий, в свою очередь, написал «Малую Илиаду», которая должна была дополнить гомеровское произведение. В ней поэт по-своему трактовал те же темы, которые мы находим в эпопеях Арктина. Одновременно с созданием «Одиссеи» Хагий из Трезены сочиняет эпопею «Возвращения» (Nostoi), в которой описывается история возвращения из Трои, но не Одиссея, а других ахейских мужей. Что же касается Одиссея, его трагическая судьба стала сюжетом «Телегонии», которая приписывается Евгамону, жившему около 570–560 годов при дворе кипрских царей Батта II и Аркесилая И: после своего возвращения из Итаки Одиссей сразу же отправляется в поход в горы Эпира, а затем, вернувшись на свой остров, получает смертельную рану от руки Телегона, своего сына от волшебницы Кирки, который искал отца, но, не зная, что это он, убил его копьем.
Помимо троянского цикла существует также фиванский цикл, посвященный легенде об Эдипе и его потомках. Авторство «Предания об Эдипе» приписывается Кинефону из Лакедемона. Затем следует «Фиваида», автором которой иногда считают самого Гомера. В ней рассказывается о неудачном походе семи вождей против Фив и братоубийственной борьбе Этиокла и Полиника. Третья поэма, «Эпигоны», была посвящена победному походу сыновей семи вождей против Фив десять лет спустя. Писандр из Камира воспевал «Подвиги Геракла». Креофил с Самоса написал «Взятие Ойхалии», повествующее еще об одном приключении Геракла: как мы узнаем из остроумной эпиграммы Каллимаха, авторство этой поэмы иногда приписывалось Гомеру, другом и современником которого был Каллимах. Предания Коринфа были воспеты в «Коринфских повестях» Евмела, а Навпакта — в «Навпактских повестях» Каркина. Еще в начале V века Паниасид из Галикарнаса, дядя Геродота, написал поэму «Подвиги Геракла», состоявшую из четырнадцати песен, которая, по имеющимся сведениям, пользовалась популярностью.
У Гесиода, как и Гомера, также были подражатели. «Теогония» заканчивается обещанием воспеть смертных, которые, сочетавшись любовными узами с богами, дали жизнь прославленным родам. Ряд поэм, авторство которых в античную эпоху приписывалось Гесиоду — что вызывает большие сомнения у современных исследователей, — воспевают эти великие любовные союзы: поэмы были собраны в «Каталоге женщин» (Ehees — название, составленное из двух греческих слов, которыми всегда начиналась каждая из поэм). Многие из последователей, начиная с Пиндара, черпали свое вдохновение из этого богатейшего источника легенд.