Цивилизация страуса
Шрифт:
– Тоже в ограниченном количестве? И сколько прогнозов уже сбылось?
– Есть подтвержденные факты. Мальчик сумел предсказать землетрясение в Японии с точностью до нескольких часов, и даже указал масштабы разрушений. Девочка, а чаще всего такие способности обнаруживаются у детей и подростков, увидела, что ее родители погибнут в авиакатастрофе и помешала им сесть на самолет. Самолет разбился.
–
– То есть, ты саму такую возможность отрицаешь, даже толком не изучив вопрос?
– Да чего тут изучать? Обычная ситуация для смутных времен, - сказал Гусев, а сам вспомнил про странного мальчика со стеклянными глазами, которого встретил в первые недели своего пребывания в новом мире. Что-то этот мальчик ему напророчил...
– Как только в обществе неспокойно, так тут же экстрасенсы всех мастей из щелей и ползут.
– Но сейчас не смутные времена, - возразила Марина.
– Угу, - сказал Гусев.
– Понимаю, что тебе это кажется дикостью, но система стабильна.
– Слишком мало времени прошло для таких выводов, - сказал Гусев.
– Поговорим об этом лет через пятьдесят.
– Поговорим, - пообещала Марина.
Тем же вечером, но много позже, после второй бутылки вина, нескольких часов приятного неторопливого разговора и поездки на такси, они целовались в полутьме единственной гусевской комнаты. Однако, разложив диван и помогая Марине снять одежду, Гусев нежно, но очень тщательно обыскал ее тело на предмет наличия нам нем миниатюрных динамиков и микрофонов.
Утром ему стало за это нестерпимо стыдно. Чувствуя себя последним ничтожеством и негодяем, Гусев выплелся из ванной, направил свои стопы на кухню и уселся за барную стойку с самым виноватым видом. Марина варила кофе и жарила яичницу.
– Прости, - сказал он.
– Наверное, это была ошибка.
– Тебе удалось найти те самые слова, которые способны сделать счастливой любую женщину, - сказала Марина.
– Особенно утром.
– Просто я внезапно осознал, что я тебя не достоин, - сказал Гусев.
– Ты заслуживаешь кого-нибудь получше.
– А кого же заслуживаешь ты?
– поинтересовалась она.
– Я знаю?
– вздохнул Гусев.
– Наверное, никого.
– Дурак ты, Антон.
Гусев не любил
– Дурак, - покорно согласился он.
– К тому же, я не помню, чтобы мы вчера клялись друг другу в вечной любви.
– Мы не клялись.
– Тогда к чему это все?
– Я зрю в будущее, - сказал Гусев.
– Ты мне очень нравишься, и я, наверное, начну за тобой ухаживать и всячески добиваться.
– И это проблема, потому что...
– Потому что ты можешь поддаться, - сказал Гусев.
– В то время, как заслуживаешь кого-то получше. О чем я тебя и предупреждаю.
– Самое романтичное, что я слышала в последнее время.
– Прости, - снова сказал Гусев.
– Мне семьдесят лет, у меня старческий маразм.
– Завтракать будешь, пенсионер?
– Буду.
После завтрака Марина ушла к себе, сославшись на накопившееся домашние дела, а Гусев занялся очередными изысканиями в интернете.
Технически клонирование человека было вполне возможно, однако запрещено во всех цивилизованных странах мира. А нецивилизованные страны соответствующей базой все-таки не обладали. В России клонированные было признано преступлением особой тяжести. Это означало, что число государственных обвинителей на каждого обвиняемого может быть больше одного. По суд бы пошли все причастные, начиная от ведущих специалистов и заканчивая чуть ли не уборщиками, так что Гусев счел риски чрезмерно большими. Возможно, клонов изготовили где-нибудь в Азии, а потом ввезли в страну под видом обычных близнецов. Или по одному.
Проследить биографию обоих Гусеву удалось только до детского дома, и ни в одном из общедоступных источников не указывалось, как они там появились.
Прибегать к услугам хакеров, помня о судьбе Хомяка, ему не хотелось. Он был почти уверен, Хомяка убили не случайно, а именно за то, что он накопал лишнего.
Какой-нибудь профессиональный наемник легко мог затеряться в толпе обычных игроков и выдать умышленное убийство за попутный ущерб. Макс был прав, информация оказалась чересчур опасным товаром.