Цивилизация
Шрифт:
— То есть, ты хочешь сказать, что Единому нет до наших человеческих проблем никакого дела, и тогда получается, что нет никакого смысла ни храмы ему ставить, ни молиться? — въехала наконец-то Юлька.
— Ни малейшего, — подтвердил я её догадку, — У создателя Вселенной другие масштабы, и ему даже шариком нашим в целом заморачиваться недосуг, и нет ему дела ни до одной отдельно взятой двуногой лысой обезьяны, возомнившей себя венцом творения. Сколько их сейчас таких на шарике обитает? Наверняка ведь поболе сотни миллионов, а тут и одна сотня такой гвалт подымет, что кого-то одного в нём хрен расслышишь. Ну и надо оно ему? Вот прикинь — лес, в нём — муравьиная куча обыкновенных рыжих лесных муравьёв, и ты стоишь возле неё вся такая из себя для муравьиного уровня божественная. Их только по поверхности той кучи суетятся тысячи, а ты возле их кучи просто отдохнуть остановилась, и может тебе быть при этом дело до одного отдельно взятого муравья? Вот и он так же. Вселенную создал, Галактику создал, условия для зажигания Сверхновых и образования планет создал, а уж на тех планетах, что образовались и органическую
— Тогда нахрена он вообще нужен, такой Создатель, если до него один хрен не достучишься? — хмыкнул Володя.
— А он и на хрен не нужен — людям, по крайней мере. Он просто есть, потому как не может не есть. Хочется вот упёртым монотеистам, чтоб было единое божество — нате вам аж целое сверхбожество, о котором мы давно знаем и без вас, понаехавших тут. Знайте и чтите и отгребитесь от нас. А молиться — это не к нему, а к нормальным богам, которые на то и существуют, то бишь явлены людям в понятном им обличье, чтобы им было кому поплакаться о своих невзгодах, а кто умеет — и пошаманить по своим мелким надобностям. Громовержец, например, грекам в виде Зевса явился, римлянам — в виде Юпитера, балтам — в виде Перкунаса, германцам — в виде Тора. А отличия между ними только обычаями народов и обусловлены — что ожидали жрецы-прорицатели узреть, то им эгрегор и явил, и нехрен тут на зеркало пенять, если собственная рожа кривая. А посему и храмы с алтарями и статуями им воздвигнуты, чтобы молиться было легче и удобнее, и жрецы-профессионалы при них, чтоб пошаманить для неумехи, а кровавые жертвы на тех алтарях — ну, у кого такой обычай принят, те их и приносят, а так вообще-то и зёрнышко благовонное воскурить на жертвенном огне вполне достаточно, потому как боги не мясом питаются и не хлебом, даже не дымом, а энергией эмоций молящихся им людей. А жратва или звонкая монета — ну, жрецы ведь ни разу не боги, и им тоже есть и пить надо, и кому нужно, чтобы они ему подшаманили — должен платить, как и за любую другую работу. И не надо делать из этого какой-то там сакральной тайны — ничто человеческое не чуждо и служителям культа.
— Ну так это же обыкновенный политеизм по сути дела получается, — заметила Юлька, — Ну, продвинутый, конечно, уже не совсем языческий, а с эдакими притязаниями на всемирность — я даже затрудняюсь, как его и охарактеризовать. В чём-то неоплатонизм Плотина напоминает, в чём-то — пантеизм…
— Да хоть горшком назови, только в печь не суй, — прикололся я.
— Но как это может примирить античный политеизм с христианством?
— С ВМЕНЯЕМЫМ христианством — элементарно. Обожествляет, скажем, секта Свидетелей Иисуса своего распятого пророка — ну и какие проблемы? Ставим Распятому храм со статуей и алтарём, выделяем толковых и образованных жрецов, принимаем его в пантеон ипостасей Единого и "трудоустраиваем" в нём, чтоб не болтался там как хрен в проруби и не маялся всякой хренью от безделья. Бог справедливости, допустим, или там бог нравственности — на чём там эти его адепты сильнее сдвинуты по фазе, ту профессию ему и назначаем. Всё, прописан Распятый в пантеоне и НАШИМИ профессиональными идеологами обеспечен, и понаехавшим всяким здесь — уже ни разу не тут. Хотите своего Распятого чтить — вот вам для этого специально отведённое место с готовым храмом и духовенством, ведите себя хорошо, и с вами будут обращаться нормально. А вот если кто руками водить приехал в качестве профессионального идеолога, то — просим пардону, но вакансий нет. Появится — объявим, но придётся подтвердить квалификацию на экзаменах в Академии Культа — вон её здание, а вон в том крыле — приёмная комиссия, поступление — на общих основаниях. Но паранормалов-чудотворцев у нас и своих хватает, так что там конкурс будет приличный, и кто не поступит — сам виноват, по способностям надо себе профессию выбирать. А кто хулиганить приехал — лучше сразу заворачивайте обратно, потому как безобразников накажем больно и тех, кого не вздёрнем высоко и коротко, один хрен вышлем обратно в Империю — ага, на повторный педагогический курс любви к рабовладельческому имперскому отечеству и к олицетворяющему его императору. Не хотите — извольте вести себя хорошо, дисциплину не баловать и порядок не хулиганить. Императора римского здесь чтить не заставим, это и без вас есть кому, в особые дни это у нас сам царь делает от лица всего государства, а ваше дело — просто поприсутствовать для приличия вместе со всеми, потому как это вам не религия, а политика. Римского патрона нашего государства надо уважать — как патрона, а не как личность, если кто не въехал. И богов нашего государства тоже извольте уважать, как и мы вашего Распятого уважили, а кого это не устраивает — лучше сразу заворачивайте оглобли обратно…
— То есть, сепарация христиан по готовности к разумному компромиссу?
— Естественно. Нахрена ж нам невменяемые фанатики? Пущай их в Империи в ходе гонений геноцидят, как оно и было в реале, а нам нужны такие, с которыми можно варить нормальную кашу. Собственно, как раз с такими в основном и Константин свой Никейский собор организовывал, на котором по сути дела компромиссами церковный клир и объединили, отлучив только совсем уж упёртых. Так
— Ну, хорошо, у нас — понятно. Человек ищет, где лучше, а лучше, чем у нас, во времена гонений не будет нигде. А в Империи? Там-то ведь вряд ли удастся продавить такой сценарий.
— В Империи — однозначно нет. Слишком много тупых фанатиков на Востоке и слишком упёрта сама имперская власть. Можно только сдвинуть баланс в нужную нам сторону ко временам Константина — за счёт того, что как раз наше духовенство благодаря легальности и окажется самым образованным и самым респектабельным, куда там грекам, и при его поддержке позиции греков окажутся сильнее, чем были на Никейском соборе в реале. Нам ведь что на самом деле нужно? Чтобы сформированная на нём ортодоксальная церковь отмежевалась от иудаизма и отвергла неприемлемый для нас, но лоббируемый семитами Ветхий Завет, а вместо него приняла то Писание, которое разработаем мы на нормальный антично-философской лад в подходящем для нас духе. Это, конечно, вызовет на Востоке оппозицию посильнее реальной, но оппозицию маргинальную, а совсем не ту респектабельную, на которую будет готов опереться Константин. Ну, репрессирует он в результате особо упёртых психов — туда им и дорога. Это, тем более, усилит наше влияние и поспособствует либеральному отношению ортодоксальной церкви к нашему испанскому вольнодумству, что нам в конечном итоге и требуется.
— Ты думаешь, церковь на это пойдёт?
— Ну, в реале же пошла, причём, уже после пятисот лет своего господства. Не в таких масштабах, конечно, но всё-таки.
— Ты о чём?
— Так называемое "неполное" крещение викингов в Северной Европе, когда язычник принимал Распятого в свой пантеон, но не отрекался от старых богов — реально было. Упоминалось в исландских сагах…
— Да, вспомнила — было такое.
— Ну так а чем тот вариант, который я предлагаю, отличается от того реального "неполного" крещения?
— Принципиально — ничем, согласна. Но о масштабах ты и сам сказал — там это было в индивидуальном порядке, хоть и со многими, а главное — церковь шла на это как на ВРЕМЕННУЮ меру в расчёте на последующую культурную ассимиляцию детей и внуков таких полуязычников. А ты сейчас говоришь о лояльности церкви не к отдельным людям, а к целому полуязыческому социуму немалой численности и на неопределённо длительный срок — это ведь разные вещи.
— Так ведь и ситуёвины тоже заметно разные. Там — пятьсот лет безраздельного господства, которое как-то не располагает к компромиссам, тыл надёжен, и единственная угроза — только с фронта, от тех самых викингов, которые как раз и нейтрализуются легче и бескровнее через компромисс. А тут — Запад, на котором позиции христианства гораздо слабее, чем на Востоке…
— Ну да, и Юлиан Отступник заявится в Константинополь из Галлии и во главе по большей части языческих галльских легионов…
— Вот именно. При этом и Восток, хоть и христианский уже в основном, но не так уж и един — секты клюются меж собой так, что только пух с перьями во все стороны. Собственно, против Юлиана-то они и объединились в конце концов — ага, на какое-то время. Потом снова рассобачились так, что даже о преследовании последних язычников забыли — только Юстиниан и спохватится…
— Причём, знаешь, в чём прикол? В евонной Феодоре. Она же монофизитка, и церковь всё время будет тыкать Юстиниана носом в её ересь, и он тогда, чтобы церковь задобрить, на последние остатки язычества ополчится — это для него легче окажется, чем Феодору урезонить…
— Ага, читал, что она временами вертела им, как хотела — величие величием, но реально клоун был ещё тот. Но — хрен с ним. Короче говоря, Восток яростно грызётся и объединяется только перед общей угрозой, а на Западе всё ещё полно язычников, и с этим церковь вынуждена считаться. Вдобавок, варвары у границ — тоже язычники и ариане, уж всяко не дружественные ортодоксальному христианству. Ну и кем имперской церкви в таких условиях предпочтительнее иметь наших "не полностью крещёных" — друзьями или врагами? Если друзьями, то надо, хоть и скрипя сердцем, но всё-таки признавать и наших "тоже типа добрыми католиками". А признав — будет уже на этом и стоять, потому как не признаваться же потом в своей же собственной неправоте, верно? Для церкви такое — сама понимаешь, никак не можно. Церковь всегда права — ага, по определению.
— Нет, ну тут-то я, Макс, не спорю — если обтяпать всё именно так, то это очень даже МОЖЕТ прокатить. Но ведь не навечно же. Восток есть Восток, и мне кажется, он потом всё равно своё возьмёт.
— А нам и не нужно навечно. Нам до времён Феодосия хотя бы, а он и сам будет с Запада, и вообще из Испании — как говорится, парень свой.
— Ну, если так… Как ты думаешь, кстати, в этом случае разрушение Серапеума и погром Библиотеки можно предотвратить?
— Боюсь, что вряд ли. Сама же говоришь, Восток есть Восток, так что эту кость ему бросить фанатикам, скорее всего, придётся. Думаю, что вряд ли он и в реале был от этого в восторге — заметь, запретил-то он только ПУБЛИЧНОЕ отправление языческих культов, а о домашних алтарях ни единым словом в своём эдикте не заикнулся — выходит, что пожертвовал тем, чего спасти не надеялся, чтобы спасти то, что ещё можно. Увы и ах, но политика — это искусство возможного…