Цотнэ, или падение и возвышение грузин
Шрифт:
С широкой дороги перешли на петлявшую меж колючих кустарников едва заметную тропку. Долго ехали по ней то в гору, то под гору, то между скал и наконец выехали к заросшему густым лесом укромному ущелью. Стали объезжать растущий в пойме дубняк, окружили его. Заиграли охотничьи роги, залаяли спущенные собаки, всполошились птицы, свечками взлетели в небо фазаны. Словно камни, они посыпались с неба, и лучники радостно кинулись к первой добыче.
Между тем из леса двинулись первые вспугнутые собаками животные.
Прильнув к шершавому дубу, собравшись словно для прыжка, княжич ожидал появления зверя.
В двадцати шагах от него Ивлиан с луком наготове тоже ждал, когда явится зверь. Вдруг все охотники переместились в сторону, дальше по опушке дубравы, куда устремилась вся собачья свора. Должно быть, целое стадо оленей попало в окружение собак, охота удалялась от Цотнэ, и шум её затихал.
Цотнэ огляделся вокруг и увидел, что остался один. От непривычки к вину у юноши кружилась голова. Он испытывал неизведанное чувство удовольствия и восторга. Он стоял возбуждённый и растерянный, не знал, как поступить — скакать за оленями, как и все, или махнуть на охоту рукой и оставаться не месте, не лишаясь блаженного сладостного покоя.
Вдруг перед ним появилась лань. Неизвестно, откуда она взялась. Было похоже, что она либо выросла из-под земли или спустилась с неба. Она казалась испуганной и в то же время шла прямо на Цотнэ, на охотника, на его приготовленную стрелу.
Цотнэ стоял и смотрел как заворожённый, не шевелясь, не дыша. Тем не менее лань будто почуяла опасность, на мгновение приостановилась, замерла на месте, потом, резко изменив направление, ринулась в сторону, в кусты, и сразу исчезла. Но Цотнэ успел выпустить стрелу и чутьём охотника понял, что стрела, если и не попала как следует, то всё же задела убегающее животное. Он бросился в кусты, где только что прошла лань, и увидел на земле тоненькую цепочку красных капель. Охотничий азарт овладел отроком, он пустился по кровавому следу. Всё дальнейшее происходило с ним, как во сне или в сказке. По его предположениям лань должна была ускакать далеко, а между тем, как только он устремился за ней, увидел её вблизи, пересекающей поляну.
Стремительно летит лань, без устали гонится за ней Цотнэ. Цепочка крови на земле становится всё явственнее, и княжич видит, что лань долго не выдержит, обессиленная, упадёт и станет его добычей. Вот она опять кинулась в сторону, выскочила из густого леса, помчалась по кустарнику, между скал.
Цотнэ уже не разбирался в происходящем. Иногда он оказывался так близко от раненой лани, что казалось, можно протянуть руку и схватить её, но от необычного возбуждения он забыл о цели преследования, осталось только необъяснимое желание бесконечно мчаться вот так, соревнуясь с раненым животным.
Долго продолжался стремительный бег двух существ. Но эти прыжки то вверх, то вниз, это продирание сквозь колючий кустарник наконец утомили охотника. Давало знать о себе и вино, голова не переставала кружиться.
Кустарник понемногу редел. Вместо отдельных невысоких скал появились неприступные утёсы. Труднее стало следить за кровавым следом среди огромных, до неба вознёсшихся громад. Пот ручьём льётся с лица Цотнэ. Тяжело дыша бежит лань. Она лучше преследователя проскальзывает в знакомые ей расщелины. Но странным образом не отрывается от охотника, держит лишь его на расстоянии, чуть-чуть превышающем дальность полёта стрелы. Знала бы она, что Цотнэ и в голову не приходит натянуть лук. Вот она всё ближе и ближе. Сейчас упадёт, обессиленная, и достанется торжествующему охотнику. На краю скалы мелькнули её бурые бока и маленький чёрный хвостик. Цотнэ стремительно ринулся туда и закружил в растерянности. Только сейчас была здесь раненая лань. Дальше бежать она не могла — так куда же она делась? И цепочка красных капель оборвалась на камнях. Не сквозь землю же она провалилась. Или всё же прыгнула вниз? Охотник подошёл к краю пропасти, посмотрел и глубоко внизу, в зелёной, похожей на чашу котловине увидел работающих людей. А точнее монахов, черноризников. Их было много. Одни собирали плоды, другие ухаживали за лозами. На склонах, на окружающих котловину зелёных, пестрящих разноцветными цветами холмах, как грибы, стояли бесчисленные пчелиные ульи.
Воздух гудел от мириадов жужжащих пчёл. Цотнэ казалось, что это не пчёлы жужжат, а гудит сам нагретый солнцем воздух. Он проследил взором и выше холмов увидел вздымающуюся до небес отвесную островерхую скалу, а в ней множество отверстий, казавшихся отсюда маленькими. Но Цотнэ сразу понял, что это пещеры, что это и есть один из скальных монастырей. Правее в скале виднелась многоступенчатая, узкая, с поворотами, лестница. Она вела из зелёной долины к пещерам.
Цотнэ поглядел ещё правее. Там вилась дорога, заканчиваясь у железных ворот.
Цотнэ, прыгая по скалам, побежал вниз. Послышался шум текущей воды.
Оглядевшись по сторонам, отрок увидел, как мощная струя воды выбивается из скалы, собираясь в небольшом бассейне. Переливаясь через край бассейна, вода превращалась в ручей, орошающий сады и виноградники. Цотнэ опустился перед ручьём на колени и вволю напился. Он пил бы ещё, но вдруг услышал около себя незнакомый голос:
— Как ты здесь очутился? Откуда пришёл? — Монах снял со спины корзину, полную плодов, и присел на камень. Взяв одно румяное яблоко, протянул отроку.
После целого дня утомительной погони Цотнэ проголодался и не заставил себя просить.
— Куда направляешься? — снова спросил монах, утирая потное лицо.
— А ты кто? — ответил Цотнэ вопросом на вопрос.
— Я недостойный послушник этого монастыря.
— В этих пещерах монастырь? А кто начальник?
— В монастырях начальников не бывает. Наш настоятель в миру был знаменитым одишским князем, эриставом эриставов и бывшим визирем великой Тамар — Вардан Дадиани.
— Вардан Дадиани? Бывший князь? — спросил Цотнэ с заметной тревогой в голосе.
— В миру был Вардан, а ныне зовётся Кирионом. Знаменит наш настоятель своей святостью и усердием.
Цотнэ удивился. Сама судьба как видно привела его, сбившегося с дороги, к вратам того самого монастыря, о котором ему рассказывал Махаробел Кобалиа. Словно пудом Цотнэ оказался в обители своего дяди. Но это значит, что мечта его не исполнилась. Теперь он точно птица, попавшая в сеть. Завтра отец пришлёт своих людей, и старший брат, в миру Вардан, а ныне игумен Кирион, собственноручно вернёт отрока одишскому князю, чтобы навеки закрылся путь служения господу.
— Ты так и не ответил, откуда ты и к кому пришёл?
Цотнэ очнулся от дум.
— Давно ты монахом в этом монастыре?
— Давно. Я был твоих лет, когда меня привели сюда.
Я рано осиротел, бездомного ребёнка поручили монастырю.
— Кто тебя привёл?
— Родственники.
— Господь не призывал тебя?
— Господь? Нет, господь не призывал.
— А мне приснился господь. Во сне я видел и этот монастырь. Господь спустился с облаков, коснулся меня и сказал: «Встань и следуй за мной».