Цотнэ, или падение и возвышение грузин

Абашидзе Григол Григорьевич

Дрожащей рукой настоятель опять потянулся к воде.

— Хорошенько поразмысли над моими словами, сынок, ибо перед лицом смерти меня побуждает говорить, только искренняя любовь к нашему народу. Подумай и не спеши. А войдя в разум, быть может, и сам решишь по-другому. Излишняя поспешность вредна и пагубна.

Я знаю это по своему горькому опыту. В жизни человека настают иногда решительные, роковые минуты. От принятых в те минуты решений зависит не только судьба одного человека, но честь и будущее целого народа. Человеку великой души в эти роковые минуты внутренний голос или внушение свыше подсказывают единственно правильный поступок. Потом он становится предметом гордости будущих поколений. Такой решительный момент в

жизни отдельной личности или целого народа настаёт только для избранных. Из всего видно, сын мой, что ты избранник божий. Хорошенько это запомни. Не дрогни, когда придётся идти на самопожертвование. И в моей жизни были такие мгновения. Но честолюбие и властолюбие преобладали во мне, я не превозмог себя и не смог пожертвовать собой ради родины. А без жертвы никогда не свершалось ни одного великого дела, достойного потомков. Никто без этого не достигал бессмертия, — старик тяжело вздохнул. — Я не смог. Дай бог, чтобы в решительную, роковую для народа минуту ты принял правильное решение и предпринятый тобой шаг стал бы гордостью и величием народа.

Кириона похоронили с великими почестями. Оплакать бывшего визиря потянулся народ со всей Грузии. Из Тбилиси прибыл католикос, а сама царица царей Тамар выразила соболезнование, в котором с благодарностью вспомнила старые заслуги Вардана перед троном и родиной и высказала надежду, что господь простит покойному его прегрешения.

Не понадобилось долго уговаривать Цотнэ. Он последовал домой за родителями. Откровенный разговор с настоятелем глубоко запал ему в душу и заставил призадуматься. И действительно, какой смысл в том, чтобы единственный наследник правителя Одиши постригся в монахи, когда Грузии больше нужны воины, чем проповеди и молитвы? Если Грузия потерпит поражение в кровавой схватке с бесчисленными мусульманами, её церкви и монастыри будут разгромлены, а грузин принудительно обратят в магометанскую веру. Истинная вера в Грузии окрепла, но она нуждается в новых приверженцах. Первые проповедники христианства обращали в свою веру людей личным примером, отказываясь от власти и богатства. Но теперь — другое. Воевать за расширение границ Грузии значит воевать за расширение всего христианского мира. Главное служение Христу теперь — это борьба с язычниками и мусульманами. Отказ от этой борьбы — не только измена родине, но и вероотступничество.

Если нужно служить истинной вере мечом, то разве, находясь на пороге юности, наследник владетеля Одиши не должен стремиться к мечу?!

Ведь и несчастные родители единственным оправданием своей жизни считают воспитание сына как владетеля княжества. Они хотят, чтобы Цотнэ как можно скорее вступил в непобедимое войско Тамар и занял в нём место безвременно выбывшего отца.

Верно служа кресту и родине, Цотнэ покажет даже лучший пример соотечественникам и, возможно, именно силою меча вымолит у господа прощение за невольные прегрешения. А если будет на то воля божья, постричься в монахи, запереться в монастыре, как сказал настоятель Кирион, всегда успеется. А пока Цотнэ должен стать крестоносцем и воевать за освобождение могилы Христа.

Пастырь Ивлиан на примерах из мировой истории убеждал его, что цари многих стран достигли святости как раз на поле боя, воюя с идолопоклонниками и иноверцами.

Ивлиан восторженно рассказывал о подвигах великого деда Тамар и его преемников.

— То, что не смогли западные крестоносцы, должны совершить грузины. Мы обрушимся с тыла на мусульман, занятых войной с крестоносцами. Грузинские войска первыми вступят в Иерусалим и освободят от неверных святые земли. Великая Тамар давно думает о дальнем и доблестном походе. С тех пор, как пала мощь Византии, на Ближнем Востоке нет силы, равной Грузии. Грузинское войско должно освободить могилу Христа и присоединить Иерусалим к нашему государству. Это наш величайший долг. В исполнении этой миссии

должен участвовать каждый грузин.

Княжич с восторгом слушал проповедь Ивлиана. Он с нетерпением ждал похода Тамар на Иерусалим. Он расспрашивал пастыря, какими путями должны грузины двинуться на Иерусалим, где надо плыть, а где продвигаться по суше. Где и какие войска придётся сокрушать, какие земли подлежат присоединению к Грузинскому царству.

Паломники, прибывшие с далёкого Запада, ещё больше окрылили Цотнэ.

— Начинается новый, невиданный доселе поход, — говорили они. — На войну с неверными собираются отроки, твои ровесники. Во Франции объявился некий двенадцатилетний пастух по имени Этьен, которому во сне явился господь и указал путь к освобождению Иерусалима. Теперь этот Этьен ходит по сёлам, свершает малые и великие чудеса и призывает своих ровесников в крестовый поход.

— И много их присоединяется к пастуху? — спросил внимательно слушавший Цотнэ.

— Много… Со всех краёв земли с крестами и знамёнами двинулись твои ровесники, чтобы образовать воинство юного пророка. Этьен обучает их стрельбе из лука, владению мечом и скоро поведёт в далёкую Палестину.

— А как поведёт своё воинство Этьен, по суше, или они поплывут морем?

— Из Франции до Палестины легче добраться морем. Христос сказал во сне Этьену, что волны морские расступятся перед его воинством и откроют путь юным крестоносцам.

— А нас, грузинских отроков, не возьмёт с собою французский пастух освобождать Иерусалим?

— До Франции отсюда далеко. Вам туда не добраться. Но если грузинское воинство будет готово к войне с сарацинами, мы сможем с юга, пройдя через Ирак, внезапно появиться в тылу врага и с божьей помощью первыми овладеем Иерусалимом. Освободив святые места от неверных, широко раскроем врата города и со знамёнами Горгасала и Давида встретим войско Этьена.

— Неужели всё так и будет? — восторженно вырвалось у Цотнэ.

— Непременно будет! Только и вы не должны сидеть сложа руки. Вы, грузинские юноши, наследные принцы, княжичи и сыновья правителей, должны принять участие в священной войне.

— Но как же, если невозможно соединиться с Этьеном?

— Вы должны склонить ваших отцов к крестовому походу, должны способствовать, чтобы царица Тамар ускорила поход на Иерусалим.

— Тамар далека и недоступна… — с сожалением сказал Цотнэ Ивлиану.

— Скоро ты увидишь её вблизи. Князь хочет послать тебя ко двору. Великая Тамар зовёт своего крестника во дворец…

— Неужели это правда? Отец ничего не говорил мне.

— Правда. При дворе Тамар ты будешь в большом почёте. Окажись же достойным своих родителей и воспитателей.

С этих пор Цотнэ начал мечтать о скором отъезде в Тбилиси, об участии грузинских крестоносцев в походе на Палестину.

Цотнэ грезились поход грузинских отроков через Иракскую пустыню, взятие Багдада и Иерусалима, встреча с грузинскими стягами войск Этьена. Он представлял, как наяву, удивление французов. Но что поделаешь, если освобождение могилы Христа досталось грузинам. Этьен спешится и преклонит колени перед грузинскими отроками.

Цотнэ благодарил судьбу за возвращение из монастыря. Наследник владетеля Одиши не мог лучше послужить господу, нежели принять участие в освобождении могилы спасителя, и он нетерпеливо ждал осуществления этой величайшей мечты христианского мира.

Долго готовили и собирали Цотнэ перед отправкой в Тбилиси. Сшили ему одежды, достойные царевича, выделили свиту, которая должна была сопровождать княжича, обмундировали и снарядили её, обновили конскую сбрую.

Правитель Одиши был уверен, что его наследник обратит на себя внимание двора и царицы воспитанностью и образованностью. Цотнэ был стройным, красивым юношей и, если предстал бы перед двором с подобающим ему блеском, то пленил бы царицу.