Цугцванг. Два королевства
Шрифт:
– Знаете, что там? – обернулся Оливье с озорной улыбкой. И Хауку захотелось стереть ее кулаком.
– Даже не имею предположений.
– Это старые покои принца Валентина. Когда тот попал в плен, король Камил запретил селить кого-то еще сюда, а затем, когда его не стало, король Бастиль не стал уже разрушать эту традицию. Слуги сплетничают, что видели его безголовый призрак в башне, но я им не верю. А вы?
Чушь.
– Сомневаюсь, что принц Валентин стал бы призраком в этом замке. Скорее ходил бы по сверийскому гарему, распугивая наложников. Но разве нам можно сюда? – Внутренне Хаук не хотел входить, чтобы не нырять еще глубже в ненужные переживания, которые охватывали его при упоминании принца.
Оливье рассмеялся.
– Скоро нам будет можно все.
Самоуверенность Оливье отнюдь не казалась привлекательной, но как любовник герцога Юдо, он и правда мог себе позволить многое, недоступное обычным альфам. И платой выступала его неоспоримая преданность своему омеге.
Оливье распахнул дверь и вошел, указывая Хауку путь. Из высокого арочного окна свет лился прямо в центр помещения и тысячи крошечных пылинок лениво кружились в воздухе. Большая часть мебели была укрыта чехлами, но огромный книжный шкаф, сундук, стол и каркас с парадными позолоченными доспехами в углу, оставались предоставлены взгляду. На изящной нагрудной пластине красовался королевский герб – длинногривый скакун, задравший передние копыта вверх в стойке.
Хаук провел пальцем, буквально прочертил настоящую тропу по слою грязи, укрывавшему металл. Оливье тоже приблизился и схватил шлем, едва не развалив всю конструкцию. Для него эти вещи были не больше, чем груда барахла, хотя изначально он явно руководствовался благими побуждениями.
– Тонкая работа, вы только посмотрите на вензеля? – указал Оливье на забрало. И Хаук нагнулся, чтобы разглядеть искусное тиснение в его руках. Доспехи явно выполнялись на заказ специально для балов, где для танцев ничуть не годилась тяжелая сталь. Как же хорош он был в них, при полной амуниции? – Хотите примерить?
Хаук отказался.
– Они будут мне малы. Я гораздо крупнее него.
И тогда Оливье без стеснения водрузил шлем на свою голову. Так, что видны остались только глаза.
– Вы рады быть здесь? – Его голос исказился за преградой, но тон все равно остался заискивающим.
– Это довольно интересно, – неохотно признал Хаук, стирая очередную пыль уже с корешков книг в шкафу. Их было больше пятидесяти, что означало огромную любовь к чтению.
Принц Валентин предпочитал стихи и баллады, их переплеты выглядели особенно истертыми. Он был всесторонне развит, что не стало особым открытием для Хаука. И когда-то его жизнь в корне отличалась от унылого существования в гареме. Балы. Конные прогулки. Развлечения. Почитание публики. Военные подвиги… Жизнь била ключом и, если бы не плен, принц Валентин и сейчас оставался жив. Он стал бы опорой Бастиля, после смерти Камиля.
Оливье тихо подошел сзади и остановился впритык к нему, коснувшись рукой его руки. Казалось, хотел намекнуть на неоплаченный долг, но так ничего и не сказал. И это раздражало.
– Такое чувство, что я вас расстроил, – он неохотно снял шлем и положил его на стол, когда Хаук обернулся к нему. – Я хотел, чтобы вы ощутили себя ближе к нему. Вы ведь вспоминаете о нем?
– Эта не та тема, которую я бы желал обсудить. – «И уж точно не с ним», – подумал про себя Хаук.
– Тогда приношу свои извинения, – отступил Оливье, так словно на самом деле раскаивался. – Отправимся на полигон?
Хаук хотел исследовать сундук, поэтому отказался. Присел на корточки и провел рукой по крышке, так словно мог лишь по прикосновению ощутить настроение бывшего владельца. Защелка приржавела за столько лет, поэтому поддавалась неохотно, но он все равно открыл сундук.
Внутри он обнаружил одежду для верховой езды, декорированный камнями кинжал и набросанный карандашом портрет самого принца, прикрепленный иглой к бархатному чехлу с внутренней стороны. Время словно обошло стороной этот храм памяти. Собираясь в Ардо Валентин оставил все эти вещи дожидаться своего часа. Хотя так и не вернулся домой.
Сзади на листке красовалась надпись: «Только ты» на иосмерийском. Кто это написал? Любовник?
– Красивый, – заметил Оливье, кивнув на портрет. – Они чертовски похожи с королем Бастилем… Будто отец и сын.
Хаук не стал отрицать сходство. Все его черты были грубы и утрированы в сравнении с аристократичной породой его родителя.
– У него должен был родиться омега, а не грубый альфа, – Хаук с хлопком закрыл крышку и поднялся с корточек.
– Ваш сын омега может исправить ход событий, Арнбранд.
– Вы в это верите? В то, что герцог добьется своего? И что дальше, свергнет короля и посадит младенца на трон, а сам будет править от его имени? – Хауку не верилось, что он может сказать такую крамолу вслух без опаски. Но раз герцог мог себе такое позволить, почему нет?
– Совет будет править, – поправил его Оливье как ни в чем ни бывало. – До совершеннолетия.
– Герцог и есть Совет.
– Вы все низводите, как будто не важно, какой курс в будущем примет королевство? Бастиль ушел в себя, как обиженный ребенок после смерти короля Камиля, а ведь родить наследника – его долг! – вспылил Оливье, скорее всего повторяя чужие слова. – Прямая обязанность, а не баловство.
– Разве не всех альф используют для удовольствия? Может король ждет возможности влюбиться?
– О, нет, любовь его интересует меньше всего. Какие-то фавориты ему нравятся больше, и он может даже изредка трахнуть кого-то из них, чаще всего даже не разоблачаясь, сзади… Я своими ушами слышал, что он связывает им руки, чтобы они не бросились на него в попытке перехватить контроль. Бывали случаи, вполне неутешительные. Одного альфу ему пришлось убить своими руками по законам чести, когда тот пытался его изнасиловать. Те, что нравятся ему меньше, не имеют даже возможности прикоснуться к нему без разрешения. И он наказывает их за своеволие, сажая на цепь, как собак, в своих покоях. Опять же, это слухи, но даже со слухов можно сделать определенные выводы. Король Бастиль думает лишь о себе… Не о королевстве. Он растоптал пять семей альф-фаворитов, которые выбрал Совет для прошлого зачатия. Мелочная обида короля стоила им – земли, репутации, золота, да и так ли они были виновны? А если его вдруг не станет, кто возьмет трон? Принц Валентин в могиле, ваше происхождение оставляет желать лучшего, и вы альфа. Совету нужен король и уж поверьте, Шарль на место правителя не претендует. Смена династии – прямая дорога в междоусобную войну. Ваша кровь в данной ситуации для нас спасение, потому что король скорее поцелует змею, чем даст какому-то альфе взобраться на себя.
– Мне казалось герцог придерживается той же позиции? В этом они с королем сходны, разум в них превозмогает тело. И вы не думали, что это своего рода месть? – Хаук начинал видеть в поведении Бастиля некую иронию.
Отмщение герцогу Юдо за что-то, что никому не было известно. И возможно проблема была не в кончине короля Камиля?
– Шарль осознает все риски.
– И вы не боитесь, что его постигнет та же участь, что и вашего первого омегу?
– Боюсь, но, увы, не мне решать. – Оливье отвел глаза, прежде чем ответить, и Хаук понял, что это еще одна больная тема, которых в данной ситуации находилось немало. Начиная от давно забытого романа Юдо с будущим королем и до опасных родов. Герцог вряд ли советовался с Оливье, прежде чем принять решение – королевство превыше всего.