Цвет магии – чёрный
Шрифт:
Принцесса усмехнулась.
– Элвин… Ты ещё увидишь: я не играю по правилам. Я их устанавливаю. А что до этого бумажного пустяка – для меня это инвестиции. Позже, возможно после окончания обучения ты их мне вернёшь. Или нет, это не имеет значения. Для тебя это важно, для меня – мелочь. Почему бы, собственно, и нет?
Я закрыл глаза. Игра, конечно, игра. Поманить самым дорогим – свободой. Купить «очень большими» деньгами. Потом сломать. Я слышал про такое, я не попадусь.
Шериада ждала. Я с улыбкой отдал ей договор.
– Благодарю, миледи, за вашу заботу. Я с признательностью сделаю для вас всё, что вы пожелаете.
Она вздохнула.
– Намучаюсь я с тобой…
Да уж, или я с тобой. Но этого я, конечно, не сказал.
Остаток пути мы молчали.
Глава 3
За годы службы я ближе, чем хотел, познакомился с аристократами и понял две вещи. Во-первых, они без ума от роскоши. Всё, что позволяет подчеркнуть статус и состояние, они просто обожают. Древняя статуя, по которой столичный музей плачет, будет выставлена у парадного подъезда под дождь и ветер, лишь бы показать желающим, что такая «мелочь» хозяину по карману.
Как же меня первое время это злило! Я вспоминал собственную квартирку, в которой нам четверым еле-еле хватало места, смотрел на их шикарные дома, на библиотеки, где книги не пылились лишь благодаря слугам… В те мгновения я понимал реакционеров – это чудовищная несправедливость, и привыкнуть к ней невозможно.
Я, конечно, ошибался: ко всему привыкаешь. Спустя год я перестал об этом даже думать. Зачем? Всё равно ничего не изменить.
Во-вторых, тех, кто ниже по положению или по количеству нулей на счету, аристократы не в лучшем случае не замечают. Но если заметили – держись, они всласть над тобой поглумятся. Такие, как я, или слуги, или даже разбогатевшие торговцы – о всех нас вытирают ноги и постоянно подчёркивают: вы ничтожества. Теперь мне смешно было думать, что я и сам когда-то мечтал о дружбе с аристократом. Как я был наивен! В колледже меня съели бы с потрохами.
Принцесса Шериада стояла на вершине социальной лестницы, следовательно, представлялась мне аристократкой до мозга костей. Она сорила деньгами без счёта – я ожидал ослепительной роскоши и столь же впечатляющего высокомерия.
Однако ей, похоже, нравилось играть фамильярность. «Ты» спутнику ещё куда ни шло, но выходя из кареты и держась за мою руку она неожиданно попросила:
– Ты не мог бы перестать говорить мне «вы», Элвин? В нуклийском это местоимение используется только во множественном числе, так что я постоянно чувствую, словно размножилась. Хочется оглянуться и проверить, нет ли у меня рядышком копии. Понимаешь?
Я настолько оторопел, что даже не смог ей ответить.
Впрочем, она не настаивала.
Её поместье тоже оказалось не таким, как я ожидал. Мне представлялось нечто вроде королевского дворца – столь же громадное и такое же шикарное. Сад, конечно же, фигурный – мода на постриженные пирамидками и конусами деревья не уходила уже второй сезон. И конечно же, золотые купола на башнях – вернейший способ показать: «Я очень, очень богата, склонитесь предо мной».
Ни куполов, ни фигурного сада. Я угадал только размер – поместье было громадным. Неудивительно, что принцессе не нашлось места в столице, с такими-то аппетитами.
Но никакой показной лёгкости, никаких каменных рюшей, ажурной отделки я сначала не заметил. Наоборот, поместье принцессы встречало гостей не чем-нибудь, а рвом. Да, как в старинных книгах. Глубокий и достаточно широкий, он был завален снегом, под которым мне чудились по меньшей мере колья, а то и алые глаза какого-нибудь сказочного чудовища.
Весьма гостеприимно!
Далее – ворота. Не кованая решётка с символами рода, как принято у придворных, а нечто странное – то ли слова, то ли знаки, написанные искрящейся в солнечном свете краской на металле, который, на первый взгляд, напоминал серебро.
И огромная, в три, а то и четыре человеческих роста каменная стена, на которой то и дело мелькали те же знаки или письмена, что и на воротах. Признаться, я опешил, а когда мы пересекли откидной мост, голова вдруг взорвалась от боли. На мгновение – меня тут же отпустило.
– Привыкнешь, – бросила принцесса. – Защитные чары.
Я промолчал.
Карета проезжала по дубовой аллее, и за деревьями вдалеке я увидел круг камней – как в сказках, где в таких кругах плясали ведьмы прежде чем наслать на город героя проклятье.
– Заметил? – Шериада тоже глянула в окно. – Без меня туда не ходи ни в коем случае. Ни ногой. Чары над ним, конечно же, сбоят, поэтому я надеюсь на твоё благоразумие. Слышишь, Элвин? Я запрещаю.
– Да, госпожа, – ответил я.
Внутри всколыхнулось любопытство. Это же просто камни! Один барон как-то построил себе целый сад камней – говорят, была такая традиция в одной из стран до Потопа. Построил и неустанно им хвастался. И камни-то у него привезены с Большой земли, и песок непременно морской, и расстояние рассчитали по какому-то фэншую, что бы это ни значило.
– Унесёт – ищи потом по всем Средним мирам, – Шериада покачала головой. – Пока это для тебя опасно.
Дорога наконец повернула к особняку, и я не сдержал изумлённого вздоха. Было отчего. В популярных нынче книгах герой попадает в дом с привидениями, и обязательно видит знаки «Не входи – убьёт». Непривычно алый закат, к примеру, или молния среди ясного неба, следы волков, алое пятно на пороге, обрывок цепи, кровавый снег… Что-то такое, на что он естественно не обращает внимания. Ничего подобного здесь не было, но поместье выглядело донельзя зловеще. Невозможно, но оно казалось живым.
Принцесса, посмотрев на меня, не стала злобно хохотать, как герои тех романов. Она нахмурилась и пожала плечами: мол, а что?
Её дом поражал отделкой, как снаружи, так и – я после убедился – внутри. Какая там воздушность, какая ажурность – он напоминал готический собор из тех, что строили ещё в глубокой древности. Строгая геометрия, стрельчатый свод, острые шпили, вытянутые окна и двери, яркие витражи… Изящные статуи: сотни людей в странных костюмах смотрели на меня пустыми глазами, в которых нет-нет, но чудился свет. Каменные животные, которых не существовало в природе, улыбались раззявленными ртами. Я невольно отодвинулся подальше от окна, а когда карета остановилась, выходить мне совсем не хотелось.