Цвет ночи
Шрифт:
Он отрицательно качает головой, прочерчивая подбородком горизонтальную линию на коже моего лба, щекоча её.
— Моя семья… Как бы это выразиться. Помнишь, Гай описал нас как влиятельных и проблемных? Вот, если делать упор только на влиятельность, то можно сказать, что все эти военачальники подчиняются именно нам.
Меня это уже не удивило. Мне лишь хотелось сказать: это потому что ты более влиятельный бог, чем они? Ведь если подумать, все драконы — древние боги. Мой Ян, который танцевал со мной на дне рождения, мой Ян, который водил меня купаться на речку в детстве,
— Ян, ты найдёшь меня, когда я умру? — вместо этого спрашиваю я.
Видимо, вопрос о моей кончине ошеломляет его, и он на секунду отстраняет меня от себя, чтобы осуждающе заглянуть в глаза.
— Ты же знаешь, что так делать нельзя, — размеренно отвечает он.
— Но ты не будешь по мне скучать? — вопрошаю я.
— Конечно, буду.
Теперь уже откачнулась я сама.
— Тогда как ты можешь? — спрашиваю возмущённо, нахмурив брови.
Мне на самом деле обидно. Он что, даже не попытается меня найти? Я ничего для него не значу?! Не правда. Не правда. Бог он там или цмок, или всё сразу, но он любит меня. Я знаю.
— А разве не это предполагалось с самого начала, когда ты не знала, что есть навь? — поучительно спрашивает он.
Видят все боги, кстати, собравшиеся в этой комнате, но я не желала, чтобы мои глаза становились влажными. Однако, ресницы предательски намокли.
— Но теперь-то я знаю.
Он рассмеялся. А я начинаю хныкать, как маленькая. Ничего не могу с собой поделать. Я устала, очень устала. Моя нервная система объявляет моему образу жизни, полному страха, кошмарных снов, и боли от потерь, протест, выходя из-под контроля.
Ян останавливается и берёт моё лицо в ладони, большими пальцами вытирая слёзы со щёк, и произносит, глядя мне прямо в глаза:
— Я буду очень скучать по тебе, Ава. Правда, очень сильно.
Я верю ему. Нос начинает щипать и я сама льну к нему, чтобы спрятать лицо в ткани камзола, чтобы он не видел слёзы, которые всё равно катятся сами по себе.
— Думаешь, я хорошая душа? — выдыхаю приглушённый вопрос в его грудь.
Ян заботливо гладит меня по волосам.
— Думаю, нет, — отвечает он. — Ты вредная. Кто знает, что ты натворила в прошлых жизнях.
— Ну Ян… — протягиваю я, и теперь наяву, как и в своём сне, и плачу и смеюсь.
С губ Яна тоже срывается смех.
— Ладно, если ты попадёшь в пекло из-за своего чудесного характера, мы встретимся. Я обещаю. Не то, чтобы я спасу тебя оттуда, просто, так и быть, наступлю себе на горло, согласившись на службу там, чтобы перевоспитать тебя и отпустить.
Делаю вид, что обижаюсь, шутливо ударяю его в грудь. Он накрывает мою руку и прижимает мою ладонь к себе. Наши глаза опять встречаются, когда лица замирают друг напротив друга.
— Иногда мне кажется удивительным то, как я привязан к тебе. А ты ко мне, Ава. Но так нельзя, понимаешь?
Мне хочется отрицательно покачать головой из стороны в сторону. Как будто этим я смогла бы изменить порядок вещей во вселенной, заставив саму Тьму переписать древние законы из-за меня. Но я говорю:
— Да.
— Когда-нибудь твоё место будет в вырае. Я бы этого хотел. Даже если ради этого придётся расстаться с тобой навсегда.
Звучало ужасно удручающе. Чтобы заново не начать рыдать, я спрашиваю снова, пытаясь добиться того ответа, который меня устроит:
— Придёшь ко мне в гости с Велесом?
Ян мягко улыбается. Я чувствую, что он сдаётся.
— Тогда обещай, что ты окажешься именно там и довольно скоро. В смысле после этой жизни. После долгой жизни.
Меня настигает облегчение.
— Ладно. Возможно, могло бы получиться.
— Хорошо.
Моё место будет в ирии, его — навсегда в нави. Ему нет места там, а мне здесь. Свет и тьма не соприкоснуться. Нам неизбежно придётся расстаться. Это необходимо принять.
Он поцеловал меня в лоб, и оборвал наш танец. Мы стояли в центре бального зала, заполненного цмоками в человеческих обличиях, и Ян взял меня за руку, провожая к тому месту, отделённому светлыми колоннами, где нас ожидали Константин, Валентина, Велес, мой Кинли, Гай, и кто-то ещё, на кого я сразу не обратила внимания.
Пока мы медленно идём, я спрашиваю у Яна:
— Интересно, кем я была до этого? Ну, в смысле, в прошлых жизнях?
— Не стоит задумываться о таких вещах, — предостерегающе отвечает он.
— И какого тебе общаться со мной, зная, что я ненастоящая? — с лёгкостью, без задней мысли, выпаливаю я.
Шаг Яна замирает.
— Ты настоящая, — возражает он. — Эта часть тебя, которую я вижу, настоящая. Но эта же часть и напоминание, что не только вам, Ава, нужно держаться от нас подальше, но и нам от вас. Люди для нас даже более опасны, чем мы для людей.
Мне становится не по себе. Если Алена и правда была человеком, неужели у Константина не возникало мыслей о том, что после смерти, она вспомнит другие свои жизни? Как они собирались выйти из данной затруднительной ситуации? Или они не знали, как из неё выйти, и именно поэтому Ян и говорил, что мы — опасны для них?
— Для меня абсолютно не важно, кем ты была. Эта личность, которую ты имеешь сейчас, навсегда останется с тобой. Но я бы с радостью узнал остальные, как бы выразиться… осколки души. Хотя, — он оценивающе на меня посмотрел сверху вниз, — кто знает, сколько тебе на самом деле лет. Ты действительно могла успеть натворить многое, если уж перерождаешься огромное количество раз.
— Возможно, я старше тебя? — спрашиваю я, смеясь.
До этого я задумывалась лишь о возрасте Яна, ужасаясь, но никогда не размышляла о своём.
— Это вряд ли.
Он возобновляет шаг, и, держа мою ладонь, тащит меня за собой.
— Так сколько тебе? — допытываюсь я.
— Поверь, ты не хочешь знать.
Со сверкающими улыбками на лицах мы возвращаемся к остальным и замираем рядом. Я держусь за предплечье Яна, обвивая его обеими руками. Но, когда вижу незнакомого мужчину и женщину, а к тому же двоих маленьких детей рядом с ними, то машинально отпускаю его.