Цвет зла

Коршунова Серафима

– Мистер Чан! Вы, по крайней мере так было в начале нашего знакомства, казались мне умным юношей. Когда ректор рекомендовал вас, я и подумать не мог, что нам придется разбираться с очевидными на мой взгляд аксиомами. Человеческий

разум, и вы это непременно знаете, способен рождать в своем воображении любую картину мира, которая будет развенчивать его страх непонимания бытия. Напомните мне, пожалуйста, не вы ли затрагивали когнитивные искажения в своей магистерской работе?

– Да, но…

– То есть вы не хуже меня осознаете, что сознание и разум человека способны принимать желаемое за действительное? Предположим, если кто-то считает себя индивидом образованным, а некто имеющий большее влияние в сфере говорит ему, что перед ним яблоко не красное, а синее, он способен не только признать, но и искренне в это поверить и даже начать видеть во всех красных яблоках различные оттенки синего?

– Но профессор?

– Таким образом мы подходим к логическому выводу, что отрицание очевидных вещей, таких как, например: отсутствие реального образа в современном искусстве, замененного, определенного рода, воздействием на сознание, не может считаться искусством сколько бы то ни было сравнимым с классической скульптурой или живописью.

–

И все же вы сами себе противоречите. Разве нельзя сказать, что выход за пределы холста художником, создание картин прямо в сознании зрителя, это работа куда более тонкая и возвышенная?

– Нельзя! – профессору явно наскучил разговор, так что он, так и не закончив, вернул работу студенту, —Я не принимаю вашу статью и рекомендую вам так же поискать себе другого научного руководителя. В другом университете. Потому что с вашим взглядом на вещи я вряд ли допущу вас до защиты.

К счастью, менять университет тогда не пришлось. Профессор Блэйн, упокой его душу, спустя пару месяцев попал в больницу с сердечным приступом и так и не покинул палаты до конца своих дней. На его место пришел доктор Аргус Арон, который предпочитал практику теории и найдя в Лео перспективу хорошего психотерапевта помог закончить учебу на отлично.

Когда Лео принял решение продолжать дальнейшую практику в Москве, куда переехал его младший брат и вся семья, то Аргус дал ему хорошие рекомендации в одном из ведущих научно-исследовательских институтов.

Они даже сейчас, спустя почти семь лет, часто переписывались, обмениваясь опытом и с момента начала его работы с Кларой док был неотъемлемым участником, хоть и тайным, в ее реабилитации. Однако об искусстве они никогда не говорили.

Конец ознакомительного фрагмента.