Цвет
Шрифт:
Я вздохнула. В общем-то, сама первая к нему полезла.
— Планета наша Фейн называется. И точно так же — местное разумное население. Они живут в лесу, а мы — на биологической станции. Остальное — владения Корпорации. Что они там делают, по большому счету я не знаю и знать не стремлюсь. Лично я тут на практике, меня отец сюда запихнул. Скукота…
— Что, и никаких развлечений?
— Стандартные для колоний первого уровня освоения: для работяг.
— И происшествий не бывает?
Я замялась.
— Да было тут одно. Из-за чего теперь все ко мне и лезут.
— Сильно лезут? — удивился Илья. — Так чего ж ты им не расскажешь?
— Слишком личное, потому что…
Ну, вот. И этот сразу полез. Так и норовят выведать. Подговорили, небось, вот он и старается. Никому нельзя доверять!
— Понятно… Тогда не будем об этом. Тебе не кажется, что мы тут засиделись? Прогуляемся?
Надо же! Я была не права. Вдруг всё не так плохо? И человек просто хочет больше узнать о незнакомом ему мире?
— Да тут особо и гулять негде, — тихо сказала я.
— Ничего. Поищем — найдем.
Илья поднялся, церемонно подал мне руку, и мы вышли в горячий день.
Ну, и где тут гулять? Одна улица, с левой стороны застроенная жилыми домиками, а с правой — лабораториями, ведущая к реке, в это время года изрядно обмелевшей. Можно походить по отмели, пособирать пиявок и пресноводных крабиков — внести свой вклад в науку, так сказать. Если они, конечно, не попрятались по такой погоде. Надо же, выбрали мы время для прогулок — в разгар жары, после плотного обеда. Вот получим солнечный или там тепловой удар, сразу директор с нотациями полезет. Дескать, Хельга Артуровна, извольте соблюдать инструкции поведения на планете контакта — они писаны в том числе и для вас; и даже ваше несознательное поведение не избавляет меня от ответственности за вашу жизнь и здоровье; и что я скажу вашему отцу?
Тьфу! Надоели с нравоучениями. И главное, больше всего боятся именно отца — что он скажет и какие меры потом примет, когда выяснится, что не уберегли его любимую дочку. Интересно, догадывается кто-нибудь, что у меня с папашей весьма натянутые отношения?
Илья вел меня к реке, крепко взяв под локоть, и стараясь идти по теневой стороне. Интересно, как он ее выбрал? В этакий солнцепек все листья на деревьях ребром к светилу поворачиваются, так что тени днем с огнем не найдешь. Наверно, думал, что у воды посвежее будет. Возможно. Но не настолько, чтобы стало комфортно.
А еще его явно что-то беспокоило — вон, за карман всё время хватается, будто у него сердце пошаливает. Это вряд ли — молодой еще. Хотя, с другой стороны, никаких знаков внимания мне, как женщине, не оказывает. Странно.
Илья приостановился, запустил палец в карман, пошарил там, что-то обнаружил и с выражением крайнего недовольства вынул. Не иначе таракана достал. Ан, нет. На пальце сидело светящееся насекомое со стрекозиными крылышками и недовольно жужжало.
— Ну, и чего ты здесь потеряла? — недовольно сказал Илья. — Осталась бы с Нейдаром. Эх, ты…
И он подкинул насекомое в воздух.
— Ой, а это кто?
— Это? — Илья поднял голову, провожая летающий огонек взглядом. — Это — тирби-тиль.
— Я таких раньше не видела.
— Не мудрено. Она со мной прилетела.
Интересно, эта тирби-тиль мягкая или колючая? Жжется она или просто греет? А может, холодная, как обычное насекомое, и всё это свечение — лишь оптический обман?
Наверно, на лице у меня что-то такое проявилось, потому что Илья вдруг улыбнулся и махнул рукой, подзывая свою тирби-тиль. И она к нему послушно спустилась. Вот это да! В жизни такого не видела, чтобы ручные насекомые были.
— На, потрогай. Не бойся.
Вот еще! Бояться! Я в таких переделках побывала, что ему и не снилось! Со стаей орнитоидов сражалась, пока меня от них не отогнали; огневой барьер ставила, чтобы диких козлоедов от станции отвадить. Нет, ни одна из лабораторий не сгорела — там автоматическое пожаротушение стоит. Правда, система уже не работает, а у меня зажигалку отобрали.
В общем, я тирби-тиль по спинке пальцем погладила и руку сразу отдернула — а вдруг жжется? Нет, тепленькая. Тогда я еще раз погладила. А она сидит, крылышками двигает вверх-вниз, видно, что нравится ей. И так мне вдруг хорошо стало, как давно не становилось.
— Она — что такое?
— Тирби-тиль? Да я толком и не знаю…
— Ну, вот! Она к тебе так хорошо относится, а ты про нее ничего и не знаешь. Равнодушный ты, да?
Илья смутился.
— Хочешь, я про нее всё узнаю? — спросила я, чтобы он так не мучился.
— У кого?
— Да у неё же! Хочешь?
— Попробуй… — Илья улыбнулся, и тирби-тиль чуть взлетела и уселась мне на плечо, щекоча щеку крылышками.
Мы с тирби-тиль сразу поняли друг друга. Это вам не черствые мужики, до которых стучись-стучись — не достучаться. Мы можем к ним относиться как угодно хорошо, но свои тревоги будем рассказывать только подруге, которая поймет именно так, как ей скажешь. Жаль, что на Фейне не было таких женщин. Они смахивали на кого угодно, только не на женщин: зажатые в своем мире науки и не помышляющие ни о чем другом.
А тилька — совсем другая. Ей можно всё рассказать, она выслушает, покивает головкой — и на сердце сразу спокойнее становится. С ней хорошо, но не могу же я одна целый день разговаривать. Иногда хочется и умных разговоров послушать. Но таких, чтоб не грузили тягомотиной всякой. А то наши, как начнут, сразу на какие-то нуклеотидные цепочки сворачивают. Вот, даже слово выучила, хотя и не хотела. А что они, для чего, почему — не объясняют. Да мне и не интересно. Занудные они.
Сперва я думала, что и Илья такой, как все. Ан, нет. Почти сразу это поняла. Наверно, тирби-тиль и подсказала. Она ж у него как ангел-хранитель какой. Значит, ничего плохого я Илье не сделаю. Может, и помогу чем. Было бы здорово. Например, не сможет он что-нибудь умное придумать — а тут раз, и я скажу свое слово. Ему умная мысль в голову и взбредет.
Да, Илья умный. Вроде, ничего такого и не говорит. Не то, что наши, со станции. Те, как начинают своим интеллектом глушить — можно сразу уходить. И не заметят, что нет никого. Шуты высоколобые. У них эти знания на манер пропуска в высшее общество. Как будто они сами всё это выдумали. Нет же. Выучили, а теперь кичатся. Вот пригодится ему в личной жизни знание о том, что такое теломераза, например? Сомневаюсь. Таким словом только нормальных девушек пугать.
Я, конечно, не такая образованная, как они. Так оно мне и не к чему. Нормальные люди понятными словами разговаривают. Вот как Илья, например. А еще у него есть такая здоровская тирби-тиль! Прислушивается к разговору, понимает, выводы делает. И вообще всё очень здорово! Радужное настроение у меня было. Счастливое.