Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Вань, прости, а этот третий?
– А что третий? Когда нас первым бортом отправляли, я уже где-то плавал в тумане, а Юрка видел, как он ломанул к вертушке, отталкивая носилки со мной и вопя, что ему срочно надо отчитаться за груз и чё-то там ещё. А майор, командир точки, заорал: "Молчать!" - и двинул ему по морде. Не все, Наташ, герои там, не все, что на фронте тогда, что сейчас. В таких ситуациях натура человеческая и проявляется - если гниль есть, она вылазит. Раз уж пошёл такой разговор... я боялся. Я так сильно боялся не дойти, тебя больше не увидеть,
– Вань, я... мне...
– Иди сюда, коза-дереза, я все понимаю, мы спешить не будем, у нас с тобой целая жизнь впереди, надеюсь.
Долго-долго и мучительно нежно Ванька нацеловывал свою козу, полюбовался на неё, одетую уже лишь в один комплект:
– Красивошно, но ручки шаловливые хотят большего, - он опять зацеловал свою жену, которая сначала робко, а потом полностью расслабившись, начала откликаться на его ласки.
Она обнимала его, погладила по широкой груди.
– Так давно хотелось потрогать, - пробормотала она.
– Как давно, конопушечка?
– Ммм, не мешай, - она нежно-нежно едва касаясь, гладила мускулистое тело.
– Коза?
– Ну ещё тогда, когда ты Шарипова с ребятами на поле раскидал, я залю...бовалась... твоими мускулами...
– А, значит, дяденька тебе понравился тогда?
– Не, совсем нет, ты был как куст репейный, но тело, да. Повернись, - осмелевшая Наташка аккуратно и бережно гладила млеющего Ивана, дойдя до шрама на бедре, замерла, потом прикоснулась к нему: - Ох, как жалко!
– Иди сюда, жалельщица!
– потянул на её себя муж.
– Я не железный. Взорвусь ведь. Мы сейчас немного тебе больно сделаем, а потом уже все будет хорошо.
– Да я наслыша...
– Ванька не дал договорить своей 'подкованной и просвещенной в теории жене', и опять Наташка потерялась в его ласках...
Придя в себя, Ванька понял, что его невозможная жена лежит и улыбается.
– Наташ, ты как?
– Нормально, я думала будет очень-преочень больно, не, так слегка, а чё, и всё? А как же неземное блаженство?
–
– Не, в книжках читала.
– Немножко подождем, надо, чтобы у тебя прошла боль, а потом будет тебе блаженство, любопытная моя, пошли в душ. Жаль, нога не дает тебя на руках нести, но это временно, нагоним.
В душе Наташка засмущалась сначала, но Ванька не был бы Ванькой - он с такой нежностью намывал её, что она почти растеклась лужицей.
– Ох, Вань, я ща упаду...
– Какой упаду, а мне спинку потереть?
Вот так и намывались, примерно с час, изучая, лаская друг друга. Бабник и ловелас Чертов млел и также растекался лужицей под её неумелыми ласками, и переполняло его ощущение, что он, как долго странствующий по разным морям и океанам корабль, наконец-то причалил в родную бухту. И понял он одержимость Авера Алькой. На самом деле единение душ случается, и возликовал, что ему тоже досталось такое счастье - быть любимым и купаться в обожании и любви этой вот девчушки, которая за три месяца перевернула и вывернула его наизнанку, мимоходом.
– Маленькая моя, - взяв в ладони её лицо, сказал Ванька, - я кроме мамки и сестриц никогда никому не говорил, что люблю. Как же я рад, что приехал в твою Медведку. Люблю тебя, моя сладкая, невозможно колючая, вреднючая, ехидная, но самая-самая, люблю!
– Я тоже тебя люблю, - задыхаясь от его поцелуев, бормотала Наташка, - Вань, я ноябрь-декабрь ваще не жила, так тошно было!
– Все, все, мы вместе, пошли спать, вон уже губы посинели, от воды наверное?
– Ага, Чертов дорвался, какая вода?
Уже засыпая, Ванька, прижав к себе свою невозможную женушку, пробормотал:
– Даже первая ночь у нас с тобой с юмором получилась.
– А то!
– уже на грани сна пробормотала она.
– Мы такие!
ГЛАВА 3.
Сказка для Наташки продолжилась, тем более, когда Ванька, разбирая свою сумку, хлопнул себя по лбу.
– Наташ, я совсем забыл, - он достал из сумки фотоаппарат "Зенит".
– Ох, Чертов, ты мои мысли читаешь, да? Я так мечтала сфоткать всю эту красоту, пусть черно-белую, но ведь это бесподобно красиво.
И теперь без фотоаппарата никуда не ходили, Наташка фоткала все, а поставив на выдержку бегом бежала к своему ненаглядному Ванечке, чтобы успеть, и было на каждой из семи пленок множество фото счастливой пары.