Цветная схема

Марш Найо

— Может, ты его не заметил, дядя? — неожиданно предположила Барбара, и Дикон обратил внимание, что все мужчины посмотрели на нее, словно домашнее животное вдруг заговорило человеческим голосом.

— Вряд ли, — ответил доктор Акрингтон. — Не думаю. Ну ладно. Теперь ты, Эдвард.

— К несчастью, — сочувственно воскликнул Гонт, — никто не видел, как доктор шел мимо гейзеров.

— Я знаю и отдаю себе отчет в своем положении. Розовощекий полицейский, несомненно, придумает какую-нибудь фантастическую интерпретацию

этому обстоятельству. Я согласен, мне не повезло, что меня никто не видел.

— Но тебя видели, Джеймс, — сказал полковник, широко раскрыв глаза. — Знаешь, я тебя видел.

4

Казалось, полковник был доволен тем, как его шурин воспринял эту новость. Он осторожно улыбнулся и кивнул на доктора Акрингтона, который уставился на зятя, пару раз приоткрыл рот и наконец тихо выругался себе под нос.

— Знаешь, я ведь шел за тобой, — добавил полковник. — Пешком.

— Я и не предполагал, Эдвард, что ты ехал мимо источников на велосипеде. Можно мне узнать, почему ты не сказал этого раньше?

Ответ полковника был классическим:

— Меня никто не спрашивал.

— Вы всю дорогу шли за ним по пятам, полковник?

— А? Нет, Фоллс, нет. Видите ли, он чуть ли не бежал. Я увидел его силуэт, когда подошел к бреши в изгороди вокруг селения, а потом Джеймс скрылся за складками местности. Второй раз мне удалось разглядеть его уже с вершины холма. Он был почти около горы.

— Должен сказать, эта история не соответствует моим представлениям о железном алиби, — заметил Гонт, который, казалось, при каждом удобном случае старался свести счеты с доктором Акрингтоном. — Две маленькие фигурки в темноте с кратерами и холмами между ними.

— О, у него был фонарик, — вспомнил полковник. — Разве не так, Джеймс? И кстати, крик раздался гораздо позже. Я почти подошел к дому, когда услышал его, и решил, что это птица.

— Ради всего святого, какая еще птица?

— Буревестник, Джеймс. Они издают звериные вопли по ночам.

— Здесь не водятся буревестники, Эдвард.

— Какое это имеет значение? — устало спросил Дикон.

— Я бы и крик совы не отличил, — злобно проговорил Гонт. — Всегда ненавидел изучение природы.

«Он вдруг стал слишком самоуверен», — подумал Дикон.

Все стали слушать рассказ полковника. Когда речь зашла об образовавшемся на тропинке обрыве, он стал путаться и при каждом новом вопросе давал противоречивые ответы. Фоллс поднял руку.

— Вы говорите, у вас был с собой карманный фонарик, полковник. Насколько я помню, повреждение в луче света выглядело темным пятном, словно тень или разлитая краска на краю тропинки.

— Да! — воскликнул полковник. — Очень точное описание. Словно пятно краски.

— Значит, вы видели его?

— Я только сказал, что это очень точное описание. Яркое.

— Вы

не обратили внимания на исчезновение белого флажка?

— Ах! Я? А ведь вы заметили, не так ли?

Доктор Акрингтон застонал и выбил пальцами быструю дробь на столе.

— Но тогда, — сказал полковник, — если человек видит красные флажки у подножия холма, он не пойдет вдоль них. Тропинка четко обозначена. Любой в этом случае решил бы подняться на вершину, правда, Агнес?

— Что, дорогой? — переспросила миссис Клейр, испуганная внезапным обращением к ней. — Да, конечно. Естественно.

— Повреждение! — взревел доктор Акрингтон. — Обрыв! Ради всего святого, сосредоточься, Эдвард. Пошевели мозгами. Впрочем, боюсь, это слишком вежливое название для твоих умственных упражнений. Вернись к прогулке по тропинке. Представь картину местности. Подумай, сконцентрируй внимание. — Полковник Клейр в задумчивости поднял лицо и зажмурился. — Ну, — сказал доктор, — ты идешь по тропинке, освещая путь фонариком. Ты видишь белый флажок на вершине холма? — Полковник покачал головой, не открывая глаз. — Ладно. Когда ты добираешься до вершины, что перед тобой?

— Ничего. Как я могу видеть? Я лежу лицом на земле.

— Что?!

— Знаешь, я упал. Прямо лицом о землю.

— Зачем, черт возьми, ты это сделал?

— Не знаю, — ответил полковник, вытаращив глаза, — без какой-либо цели, конечно. Я увидел тебя далеко впереди и подумал: «Эй, вот Джеймс идет». А потом упал. Падение меня сильно напугало, потому что край обрыва был совсем рядом. Однако я собрался с силами и встал.

— Ты попал в повреждение? — озабоченно спросила миссис Клейр.

— Какое повреждение, Агнес?

— Джеймс, кажется, думает, там было какое-то повреждение, — пробормотала женщина.

— Ты посмотрел, из-за чего упал? Осветил тропинку фонариком?

— Как я мог осветить, Джеймс, если фонарик укатился? А флажки в темноте были мне чуть-чуть видны.

— Я так рада, что ты не поранился, дорогой, — заметила миссис Клейр.

— Следовательно, все вышло неплохо, — весело сказал полковник.

— Нисколько, — возразил доктор Акрингтон. — Как я понял, ты не можешь назвать нам свидетеля своей прогулки, Эдвард?

— Нет. Если только Квестинг видел меня. Но даже если он жив, как мы вроде бы согласились, то исчез, и от этого ничего полезного не добьешься, правильно?

Доктор Акрингтон указал на племянника.

— Ты, — сказал он.

— Берт, Колли и я были вместе, — начал Саймон. — Парень из Хэрпуна привез нас домой. Его зовут Эрни Прайст. Ребята из селения хотели, чтобы мы остались выпить, но я не считаю такие вечеринки заманчивыми. Это была банда Эру Саула, и я отказался пойти с ними. У Эрни в машине оказалась бутылка пива. Мы с ним выпили ее, и он повез нас прямо к воротам. Верно, Берт?