Цветок забвения

Мари Явь

— А ты кто? Калека?

— Старец.

— Не ври, я видел Старцев. Высушенные сухари.

— А я слышал, среди вас даже девки попадаются, правда, редко, — сказал другой. — Но разницы там никакой.

— Я вообще не понимаю, какой толк становиться непобедимым, если победу праздновать всё равно нельзя. Трофеи не поделишь, с братками не выпьешь, бабу не завалишь. Как по мне, так отшельником быть совсем невесело.

Они не торопились выполнять его вежливую просьбу, хотя Илай выглядел куда внушительнее, чем раньше, когда ему — сопляку — все здесь кланялись.

Странно,

что отец вообще нанял эту болтливую шваль. Его охрана всегда состояла из элитных бойцов, знающих своё дело и место. Эти же чувствовали себя безнаказанными, не боялись ни людей, ни отшельников, ни богов.

— Я видел город, — перебил их Илай. — Времена сейчас неспокойные. Этому дому не помешает мастер печатей.

— Твоя правда, — рассудил стражник. — Вот только хозяин не любит евнухов и трезвенников. Начнёшь перед ним выделываться, он тебя прихлопнет. Нрав у него крутой.

— Раз уж у него такой крутой нрав, он точно привык сам принимать решения.

— Это да. Но хозяина сейчас нету.

— Тогда доложи госпоже.

Стражники переглянулись с усмешками.

— Нет. Она абы кому не показывается и не любит тратить денег на новых слуг.

— Мне не нужно платить.

— Не нужно? — присвистнул тот. — Как это?

— Отшельники ищут господина и служат ему, «отдавая долг». — Илай изо всех сил демонстрировал хвалёное терпение Старцев. — Скажи ей, что я жил в песках и привык обходиться малым.

Солдат ушёл, а Илай остался ждать за воротами. Но мать не вышла ему навстречу, хотя должна была понять, кто именно пришёл к ней из пустыни.

— Пошли, только веди себя прилично, — проворчал вернувшийся стражник, и Илай насторожился. — Не пялься на неё. Понял?

Что за чёрт…

Мать опять попала под горячую руку отца? Ей досталось сильнее, чем прежде, поэтому она не выходила из дома?.. А раз она не встретила сына, дело не только в испорченной внешности, но и в здоровье.

Тревога и злость росли в нём с каждым шагом, Илай знал, что если увидит следы на её лице, то не сможет сдержаться… Но следов он не увидел. Вообще ничего. Женщина, которой его представили, была самозванкой. Обвешенная золотом, наряженная по последней моде, молодая, в окружении стареющей прислуги.

Илай осмотрелся, выискивая.

— Кланяйся! — шипел на него провожатый.

— Где она?

— Прямо перед тобой! Глаза разуй!

— Где моя мать?

Одна из служанок, до этого даже не взглянувшая на него, вздрогнула. Она узнала не лицо, а голос — голос Маяра и спокойная манера речи её прежней хозяйки. Это была та самая женщина, покормившая его в ночь перед отъездом.

— Молодой господин, — заскулила она, падая на колени. — Вы живы? Неужели, правда?

Да, теперь это казалось ещё более странным. Ему не хотелось думать, что ребёнку в пустыне было легче выжить, чем его матери здесь.

Служанка всхлипнула, подтверждая его опасения.

— Наша госпожа ушла вслед за вами. Вы оба покинули этот дом в одно время.

Всё в нём цеплялось за эвфемизмы, пытаясь отыскать в них повод облегчённо вздохнуть. Покинула? Ушла? Но Илай уже знал, куда именно.

Обойдя расшумевшуюся толпу, он направился к семейному склепу. Женщина же, которой его хотели представить, недовольно заголосила за его спиной.

— Это молодой хозяин, Ясноликая госпожа. Простите, Ясноликая госпожа. Я должна сопроводить его.

Служанка пыталась растолковать разодетой игрушке отца, что Илай по положению выше неё в этом доме. Как мужчина. Как наследник крови, пусть даже на деле это было не так. Десять лет под солнцем выжгли из него всё благородство, он навсегда останется нищим, мечтающим о капле воды.

Зайдя в склеп в гуще цветущего сада, Илай никак не мог понять. Он видел смерть многократно, он видел мёртвых и видел, как умирают. Он убивал. Но встретить смерть здесь, дома, в этом саду, он был совершенно не готов. Ему не сообщили обстоятельства её гибели. Зная её желание до конца оставаться безупречной, слуги побоялись опозорить её. А значит, это было самоубийство, хотя в самоубийства Илай не верил. Пусть даже человек вешался или глотал яд, виноват в этом был кто-то другой.

Он надолго замер возле запылившейся урны на одной из каменных полок, но нарастающий шум никак не давал ему сосредоточиться.

Лай собак? Нет, псы наоборот присмирели, когда он прошёл мимо.

Кони? Возможно, Маяр уже вернулся.

Ор пьяной солдатни, оккупировавшей поместье? Этот дом пал так низко…

— Как ты смеешь игнорировать меня? — Перед ним мелькнуло платье, терзающее взгляд неуместной пестротой. Женщина, желая добиться ответа, встала напротив. — Как ты смеешься командовать здесь? Ты… ты кем себя возомнил? Я госпожа этого дома и Дева! Ты не имеешь права соперничать со мной даже будучи Старцем…

Она не закончила, хотя явно приготовила впечатляющую речь. Но когда Илай схватил её за горло, женщина решила, что дыхание всё же важнее. Хлопая ртом и хрипя, она изо всех сил царапала его руку наточенными узкими ноготками, ломая их, но не оставляя даже следов на его коже.

Охране жалование не зря платили. Пусть те и были отморозками и гуляками, среагировали они за секунду. Послышался лязг вынимаемого оружия, крики прислуги и брань солдат.

Оттолкнув от себя женщину, Илай вышел из склепа, с готовностью отвечая на первый удар. Уклоняясь, выбивая из рук оружие, ломая кости, отшвыривая людей и сталкиваясь с новыми, Илай осознал, что впервые чувствует такое бешенство. То единственное, ради чего он выжил в пустыне и что хотел спасти по возвращении… превратилось в прах. Всё потеряло смысл, кроме этой ненависти.

— Не смей обижать госпожу Руи! — пропищал кто-то, и Илай обернулся, хватая направленный на него меч рукой.

Детские глаза испуганно расширились, встретившись с его взглядом. Стискивая рукоять дрожащими ладошками, девочка посмотрела на мужскую ладонь, сжимающую лезвие. Она попыталась протолкнуть меч, навалившись всем телом. Потом рванула его на себя, желая высвободить лезвие, будто застрявшее в камне.

Наблюдая за этими упрямыми, жалкими попытками, Илай втянул воздуха в грудь. Остывая. Успокаиваясь. Он поклялся не убивать девчонок, после того как приговорил одну такую в песках.