Цветок Зари. Книга первая: На пороге ночи
Шрифт:
Они подошли к возвышению и слегка поклонились, как это было принято.
— Мы счастливы, что вы остались в живых, и очень рады видеть вас здесь, — продолжал лирианин. Ни разу не взглянув на вмонтированный в столешницу монитор, он по памяти зачитал официальное заключение.
Люди оценили деликатность, с которой было практически обойдено молчанием участие некоторых колонистов в тёмных делах.
Аст Левенталь и его сторонники, приведшие колонию к гибели, были мертвы, и Совет счёл нужным не углубляться в эту сторону дела.
Вместо того была подчёркнута роль людей в ожидаемом возрождении
Собственно поэтому Совет и пригласил бывших колонистов в Звёздный Зал. Своими действиями люди спасли не только себя, но и келлнов, у которых появилась ещё одна возможность начать всё сначала.
— Мы пригласили вас сюда, чтобы сказать, что мы вместе с вами скорбим о ваших близких, погибших во время этих событий, — заканчивал лирианин.
— А также мы пригласили вас, чтобы выразить вам благодарность от имени всех народов, представленных в Совете, и всех, входящих в Галактический Союз! — кресла задвигались, члены Совета поднимались со своих мест, чтобы приветствовать людей стоя и более того, чтобы поклониться им.
— Мы восхищены проявленным вами мужеством! — гремел лирианин на весь Звёздный Зал, а заодно и на все миры ГС.
— Высший Совет Галактики благодарит вас!
Перед людьми склонились головы, покрытые кожей, волосами и шерстью, затрепетал хохолок представителя Тии и опустились, коснувшись стола, длинные усики слепого хатта, спрутообразный уроженец Ирланга приподнял над водой свою пупырчатую голову, ухватившись несколькими щупальцами за край аквариума, заменявшего ему кресло: он тоже добросовестно старался поклониться, хотя его телосложение было для этого не приспособлено.
У многих людей, а может и у всех, в горле встал ком, а глаза защипало.
Это не так-то просто — стоять и смотреть, как они склоняются перед тобой, и даже не иметь возможности поклониться в ответ, потому что это запрещено протоколом.
Да, не так-то это просто, можно даже сказать — тяжело. Чувствуя нарастающую неловкость, люди, кажется, даже дышать перестали, но тут Кенур пришёл им на помощь.
Он уже давно принюхивался к чему-то или, скорее, к кому-то, пошевеливая чёрным носом. И вот, стоило ни о чём не подозревающему представителю Ирланга всколыхнуть воду в своём аквариуме и показаться над поверхностью, как щенок, шумно понюхав воздух, рванулся к нему, как с цепи сорвавшийся.
Эта самая цепь, которую Лора сжимала некрепко, тут же вырвалась из её руки и, оглушительно звеня в тишине Звёздного Зала на все миры ГС, подпрыгивая, поскакала за ним — на ступеньки, на стол, по столу!
Члены Совета, только-только склонившиеся в поклоне и намеревавшиеся длить его ещё некоторое время, дабы выразить людям всю глубину своего восхищения и благодарности, немедленно подняли головы, не веря своим глазам и ушам.
Слепой хатта быстро-быстро шевелил длинными усиками, безуспешно пытаясь понять, что происходит; и только обитатель аквариума замер — не то от растерянности, не то — не желая капитулировать перед лицом стремительно приближающейся опасности.
Вероятно, последнее было ближе к истине. Инстинкт самосохранения несомненно подсказывал спрутообразному члену Совета, что самым разумным в данной ситуации
Лора кинулась за щенком, но путь ей преградило защитное поле, включённое, вероятно, кем-то из службы безопасности, кто следил за трансляцией из Звёздного Зала.
Здесь не было охраны, и защитное поле, наверное, ещё ни разу не включалось. Это же не Зал Собраний, где иной раз всего можно ожидать; сюда, в парадный зал, приглашают только тех, в ком уверены, и сама возможность переступить его порог — уже честь.
Наткнувшись на невидимую стену, Лора и кинувшийся вслед за ней Рэй остановились, беспомощно наблюдая за подвигами вихрем промчавшегося по столу щенка.
Никто из членов Совета не успел его остановить, хотя некоторые и пытались, но они отличались остротой ума и глубиной понимания морально-нравственных проблем, а вот скорость реакции у них была явно не та, чтобы ловить скачущих по столам собак.
Благополучно преодолев все препятствия и не опрокинув ни один стакан, ни одну бутылочку с водой, Кенур достиг вожделенной цели и под дружный вздох Совета, людей и бесчисленных зрителей, наблюдавших за трансляцией, несколько раз лизнул пупырчатую голову Мудрейшего из мудрых, приветственно крутя хвостом и всем своим видом давая понять, что чрезвычайно рад знакомству.
Оторопевший уроженец океанских глубин не посрамил родной Ирланг, доказав, что соплеменники в нём не ошиблись!
Едва переведя дух, он приподнялся ещё выше и загремел на весь зал, при помощи электронного переводчика, преобразующего его весьма своеобразную речь, вернее, бульканье в дыхательную трубку — в привычные большинству звуки.
— Это безобразие! — возопил переводчик. — Оскорбление Совета! Кто посмел?!
Люди в зале, а вместе с ними вся Купава, с ужасом взирали на происходящее.
Один только Кенур чувствовал себя превосходно. Громкий, гневный — в соответствии с подлинными интонациями — голос звучал из устройства, укреплённого довольно далеко, чтобы эти звуки не беспокоили самого океанского жителя, который не мог бы самостоятельно закричать, что с ним ни делай, так что Кенур, ничуть не обеспокоенный, лизнул своего нового знакомца ещё разок.
Вся Купава издала дружный стон…
— Кто посмел включить защитное поле?! — неистовствовал представитель Ирланга, чьё имя, вероятно, не сумел бы произнести ни один из присутствующих.
— Это… это… — он как-то шумно всхлипнул, и Кенур, видимо желая его утешить, лизнул одно из щупалец, нежно тычась носом куда-то… трудно сказать куда именно: была ли это голова, шея, грудь, а может и какая другая часть тела.
Благодаря ли стараниям Кенура или благодаря собственным усилиям, но член Совета продолжал уже спокойным, твёрдым тоном:
— Неужели кто-то мог предположить, что эти люди способны причинить нам вред?! И это милое создание, которое столь трогательно выразило мне своё… гм…расположение, нисколько меня не обеспокоило. Напротив, мне очень… приятно… — он вытянул пару щупалец и одним не то почесал, не то погладил Кенура между ушами, а другим нежно обвил его шею.