Цветы Белого ветра

Митропольская Мария

В ту же секунду из избушки выбежала дочка знахаря, с зажатым в руке горящим поленом. Похожая на разъяренную тигрицу, она кинулась на угрожающе зашипевшую хищницу, которая не желала расставаться с добычей. Запахло паленой шкурой и незваной гостье пришлось ослабить хватку, а потом и вовсе отступить под натиском огня. А Талька, тем временем, заходил с тыла, все ближе и ближе подбираясь к хищнице, которая демонстрируя кровожадный оскал зубов, оборонялась от юной чародейки своими когтями-крючьями.

Со стороны ведущей к болотам лесной

тропинки послышался топот лошадиных копыт. Это отвлекло Яську, стоило ей ослабить бдительность, как ждущая подобного момента хищница сделала резкий рывок… Вовремя сплетенное Северином заклинание щита сработало в полсилы, но и этого оказалось достаточно для того чтобы его ученица смогла избежать смертельной раны: распоровшие рубаху когти, оставили четыре неглубоких царапины на коже живота.

Один мощный взмах меча и железо впилось в менее всего защищенную шею непрошеной гостьи. Она отпрянула и, невзирая на то, что из ее распоротой шеи закапала коралловая кровь, переключила внимание на своего обидчика, то есть на мага. Ястребинка, тем временем попыталась встать, однако ноги не желали подчиняться, и она медленно опустилась на утоптанный многочисленными следами снег.

"Какая же я слабая! — подумала она, глядя на кровоточащие царапины на животе. — Из-за такого пустяка раскисла!"

Неожиданно раздавшийся крик заставил спешащего на подмогу Тальку отпрыгнуть и вжаться в холодную, бревенчатую стену избушки. Объятая черным пламенем хищница пронеслась мимо него и словно подкошенная упала за одетым в снежную шапку снегом колодцем.

— Будет тлеть до восхода! — Промокнув рукавом струящийся по вискам пот, маг в два прыжка очутился возле своей ученицы.

— Я в порядке, — дрожащим голосом произнесла она, вяло отталкивая протянутые руки учителя, — а вот Трепа…

Северин вздохнул и нехотя подошел к истекающему кровью наемнику.

— Дела неважные, — сказал Белозор, адресуя эти слова, скорее, самому себе, нежели Яське — колотые раны… под ключицей поврежден главный сосуд, и, кажется, задето легкое.

Маг скинул кафтан и снял свою рубаху. От рубахи он оторвал рукава, разделил их на полосы и крепко перевязал ими рану вихрастого наемника. Оставшийся кусок рукава он разместил немного повыше ключицы Растрепая и сильно прижал ее, пытаясь тем самым остановить кровь.

— Пошли в тепло, — вполголоса предложила Ястребинка и слегка пошатываясь, направилась в сени. — Слышите, лошади успокоились.

Следом за ней по деревянным доскам затопали копыта Сарыча, он тянулся к теплу и своим собратьям.

Аккуратно уложив тяжело дышащего Растрепая на расстеленном возле печи тулупе, маг принялся за перевязку других, менее опасных ран. Вот тут-то и пригодилась запасная рубаха Тальки, с которой маг поступил точно так же как и со своей. Сверх того, получившиеся лоскуты он пропитал "забористой вещью" из фляги.

— У меня есть настойка от заноз, — Ястребинка тоже хотела хоть чем-то помочь. Она лежала на лавке и, ойкая, протирала припухшие края своих ран лоскутом, пропитанным той самой настойкой.

— От заноз? — переспросил Северин. — Ладно! Нам сейчас все пригодится.

Сидящий возле двери Таль обеспокоено поглядывал на своих друзей — не становится ли им хуже? — и корил себя за то, что не уследил за настигнувшей Растрепая кровожадной хищницей.

Травяная настойка оказалась весьма полезной для мелких царапин, но не для самой опасной раны.

"Какая хорошая возможность избавиться хотя бы от одного…" — расчетливо подумал Белозор, но взглянув на приунывшую Яську, отогнал от себя эту мысль и остановил кровь с помощью заклинания, на которое ушли остатки его магических сил.

— Теперь от того насколько хорошо я высплюсь, будет зависеть жизнь вашего друга. Я смогу затянуть его раны, только после хорошего отдыха.

— Я постою на страже, — решительным голосом заявил Таль.

На этот счет у Белозора были сомнения, но все возражения он оставил при себе.

"Должна же быть от этого молокососа хоть какая-то польза!" — перед тем как провалиться в сон подумал маг.

Так или иначе, сын поляра вполне похвально нес дозор. Он одновременно вслушивался в царящую за единственной уцелевшей дверью тишину, в прерывистое дыхание бледного как полотно друга, и при этом терзался угрызениями совести:

"Лучше было одному на эту невидаль идти! Уж я бы справился!"

Но на счастье Тальки, молодой организм Растрепая вполне успешно оправлялся от всех полученных ран и травм. Очнувшись под утро, Трепа попытался попросить воды, но крепко задумавшийся Талька его не услышал. А после вихрастый наемник забылся крепким сном, потому что настойка от заноз, которая впитывалась в его раны, в основном, состояла из сонных трав.

Пробудившийся с рассветом Северин резко поднялся и подошел к Растрепаю, чтобы проверить его состояние. Похожий на сонную осеннюю муху Талька вяло прохаживался из угла в угол. Увидев, что нести дозор уже нет надобности, он растянулся на своем плаще и заснул мертвым сном.

— Яська, — позвал маг свою ученицу.

— Опять на болото? — проворчала она, переворачиваясь на другой бок.

— На болото! — передразнил ее Белозор. — Не до болота сейчас! Ты сейчас сможешь сплести заклинание?

— Пожалуй. А зачем?

— Она еще спрашивает! После моего целительства остаются скверные шрамы, а иногда и ожоги. Если бы он, допустим, сломал руку — то было бы проще. По сращиванию костей я мастер… Короче, будешь осваивать новое заклинание.

— А я справлюсь? — Яська лихорадочно улыбалась, в глубине души надеясь на то, что ее учитель передумает доверять ей такое ответственное задание.

— Ну, одним наемником больше, одним меньше, — "тонко" намекнул Северин.

Эти слова, как показалось юной чародейке, прозвучали уж слишком зловеще.