Цветы цвета неба
Шрифт:
— Ринда, во имя Рауда, рассказывай, что у тебя произошло! Ты сама на себя не похожа! — налетела на меня подруга, когда мы оказались в моей комнате вдвоем.
— Это последствия родов. Как видишь, сын дался мне весьма непросто. Да я и всех подробностей не знаю. Отец и Торгест мне только краткую версию рассказали.
— Неужели все было так плохо? — расстроенно спросила Ви.
— Я по большей части ничего не помню. После родов не могла разговаривать неделю. А сына на руки беру только во время кормления, — жаловалась я поруге.
— Кошмар какой. Я могу тебе чем-то помочь? — тут же участливо поинтересовалась Ви.
— Нет. Все идет своим чередом. Через несколько месяцев я восстановлюсь вполне. Знаешь, я ничуть не жалею, что прошла через такие муки. Если эта цена за сына, то что ж… — вздохнула я.
— Да, сынок у тебя замечательный. Вот только не похож на тебя, — улыбнулась подруга.
— Ну почему же. Ему достался мой цвет глаз, — в ответ улыбнулась я.
— Я не видела, он же спал.
— Ты так и не решилась рассказать? — все же спросила Ви.
— Мне сейчас запрещены волнения. Так что подожду еще, — ответила я.
— Ты слышала, Эйннарион с Сарикой ждут ребенка. Вроде бы он должен родиться через три месяца. Получается твой сын следующий наследник… — тихо заметила подруга.
— Ничего не получается. Рион не обязан признавать моего ребенка, — возразила я.
— Но Ри! — повысила голос Вильев.
— Ви, давай не будем пока об этом.
— Хорошо, — вздохнула подруга.
Дочки Вильев были прелестными розовощекими карапузами похожими как две капли воды. В них переплелись черты как отца, так и матери. Цвет волос и глаз, губы были от Ви, а вот форма лица, нос, лоб достались от Тейна.
Они пробыли у нас три дня. Стейнир не хотел нас стеснять, хотя я и говорила, что только рада им. Но отец тоже настоял, что гостям не стоит задерживаться, так как мне опять стало хуже. Мне снова прописали постельный режим. Я даже не смогла проводить гостей. Оказывается, даже положительные эмоции, правда в больших количествах, смогли вывести меня немного из душевного равновесия, что и сказалось на самочувствии. Я ощущала себя хрупкой куклой, которая от неосторожного движения может разбиться. Но сделать ничего не могла.
Полностью справиться с последствиями родов я смогла только через восемь месяцев. Наконец-то я смогла брать сынулю на руки, купать его, вывозить в коляске в парк. Только теперь я смогла почувствовать себя по — настоящему счастливой. Эйм рос непоседливым малышом. Его невозможно было укутать в пеленки, так как он тут же из них выбирался. В гостиной мы отделили ему уголок на полу, где он мог самозабвенно предаваться ползанию. Ходить же сын начал к месяцам одиннадцати. Неуверенными шажками, ухватившись за мою руку мы ходили по все той же гостиной. Хоть и выделили ему в детскую соседнюю с моей спальней комнату, но большую часть времени проводили в самой большой комнате дома. Которая так же превратилась в детскую: повсюду были разбросаны игрушки. Стоило только навести порядок, как этот сорванец, воспользовавшись тем, что я отвлекалась, тут же разбрасывал игрушки по всей комнате. Видимо, понятие о порядке у него было свое.
Когда Эйму исполнился год, я смогла вернуться к своим обязанностям в больнице. Сына я оставляла дома с Гудой. Она вполне могла о нем позаботиться. Правда, надолго отлучаться я не могла — пару часов до обеда, пару — после. Стоило только покинуть малыша, как тут же хотелось вернуться домой.
У Торгеста тоже родился сын. Тимеа забеременела вскоре после моих родов. Видимо все-таки вдохновились моим примером. Разумеется, их малыш был рыжим. Веснушек пока не видно. Зато глаза достались от мамочки — такие же пронзительно — зеленые.
Единственное, что меня беспокоило и выбивалось из всеобщей картины счастья — здоровье отца. Он не жаловался, ничего не рассказывал, но мы с Гестом замечали, что что-то не так. Отец стал больше уставать. Не все заклинания ему удавались. Порой он путал простейшие рецепты снадобий. И в течение года все дела лечебницы пришлось переложить на мои плечи. Отец делал вид, что все в порядке и ничего не происходит. Я попыталась пару раз вызвать его на разговор, но он все отрицал, говорил, что это возрастное. На мои реплики, что в его возрасте обычно маги скачут козликом, он утверждал, что у него плохая наследственность.
Глава 14
— Ну-ка, сынок, почему тетя Вильев опять на тебя жаловалась? Зачем ты закидал сына их соседа грязью? — начала допрос Эйма я.
Он неделю пробыл в гостях у моей подруги. Сын очень любил там бывать. Вильев же тоже всегда была нам рада. Отец за последние годы совсем сдал, а у нас случился аврал в лечебнице, поэтому я оправила сына к подруге, а сама стала разбираться с последствиями эпидемии февапронии. Как оказалось, мой пятилетний сын успел в Саганионе подраться с соседским мальчишкой.
— Он обзывался, — обиженно пробубнил Эйм.
— Разве это повод кидаться грязью?
— Да.
— Ну ладно. Расскажи тогда, как же он тебя обзывал?
— Ублюдком, — пробормотал сынишка. — Он сказал, что таких, как я, называют ублюдками.
Наказывать сына желание тут же пропало. Как только Эйм научился связно говорить, он тут же стал спрашивать, где его отец. Я говорила, что он далеко, у него дела государственной важности, и он обязательно скоро к нам приедет. Врала сыну, не находя сил пока рассказать правду. Да и мал он еще для правды. А рассказать все Риону… С каждым днем рождения Эйма я твердила себе, вот сейчас отправлюсь в Амаллион и все расскажу. Думаю, в аудиенции наследник мне не откажет. Но как всегда трусила. А сыну уже пять лет, и он с трудом верит в сказки про далекого и сильно занятого папу.
Но хуже всего то, что сыну действительно не хватает отца. Крепкой мужской руки. Дед его любит безумно и также безумно балует, а Торгест с ним видится не так часто. И теперь приходится пожинать плоды такого воспитания: это была не первая драка сына. Я пыталась подобрать правильные слова, как-то воздействовать на него, уговаривать, что лучше проблему решить словами, а не кулаками, но сын упрямо действовал своими методами. Лорд Магнир только рукой махал, мол мальчишки все дерутся, это нормально. Подрастет и образумится. А пока ничего страшного не происходит. А мне приходилось замазывать ранки на руках и коленях, и ходить к соседям краснеть и извиняться за сына. Без повода сын в драку никогда не лез. Мой маленький мужчинка рос честным, добрым и справедливым, но при этом не лишенным гордости. Он не мог спокойно смотреть, как, например, соседские мальчишки разоряли птичьи гнезда, или привязывали консервные банки к хвостам бродячих кошек. Вот сын и говорил этим хулиганам, что они неправы. А те, зачастую обзывали Эйма ублюдком, так как тот рос без отца. Ну не самим же им это в голову пришло? Наверняка, постарались их родители. При том, что у нас в империи довольно-таки лояльно относились к детям, рожденным вне брака. Но как видно, не все были терпимы. Самое интересное, что муж нашей соседки регулярно ходил налево. А та ни сном, ни духом о проделках мужа. Если еще раз их семейка обидит моего сына, то точно пойду просвещу ее насчет похождений благоверного. Глядишь тогда они будут уделять внимание своей семейной жизни, а не лезть в чужую.