Цветы прорастают сквозь кости
Шрифт:
– - ...Так мы взрываем?
– - вторую тележку с оборудованием подкатил Мика.
– - Лимит бабахов на сегодня исчерпан, -- нервно и категорично отозвалась Ю.
– - Взорвать можно, конечно, -- Токо оценивающе взглянула вверх, под потолок.
– - Только своды рухнут следом. Да и вообще, нас уже за это шпыняли не раз. Так что -- режьте.
– - Сначала обедать, -- не терпящим возражений тоном заявила Лу.
– - Я с утра толком не поела из-за вашего энтузиазма.
– - Точно! Будем есть новые сухпайки!
– - заявила Ясмина, доставая и распаковывая наш аварийный рацион.
– - Нам их сказали протестировать в полевых условиях? Будем тестировать!
– - Эй, не дурите!
– - возмутилась Ю, которой явно не улыбалась перспектива обедать одной на поверхности.
– - Вылезайте на поверхность, нормально поедим!
– - Лу, скажи, -- дернула Ясмина подругу за рукав. Та лишь развела руками, показывая, что она совсем не против сухпайков.
– - А давайте, -- согласилась Токо.
– - Даже если потом животами станем маяться -- ничего, вентиляция тут нормальная.
– - Присоединяюсь к большинству, -- тут же подал голос Мика.
– - Мам?
– - в голосе Ю чувствовалась детская совершенно обида.
– - Я не могу их покинуть. По инструкции не могу.
Ясмина в это время яростно трясла саморазогревающиеся контейнеры с горячими блюдами.
– - Кому макароны с фрикадельками?
– - А что еще есть?
– - Есть фрикадельки с макаронами.
– - Маму надо будет с ложечки кормить.
– - Поговори у меня! Я вас тут всех одной левой переем, дети сытой эпохи!
– - Мам, а у вас в милиции сухпайки вкусные были?
– - мы все расселись на своих рюкзаках, а Ясмина устроилась у Лу на коленях, перехватывая каждую вторую вилку у безропотно сносящей эту наглость шведки.
Вкусные? Мне вспомнился сентябрь сорок восьмого, село на границе с Воронежской областью, где наш батальон разместился на ночевку. Минуты две я медитировала над банкой с тушенкой, пока не осознала, что она старше меня ровно на пять месяцев, судя по дате изготовления. Кто-то из товарищей это тоже заметил, и, разумеется, не обошлось без предложений "схарчить Марьяшку" вместо консервов из другой геологической эпохи. В тот период мы еще умели относиться ко всему с юмором. Это позже стало как-то совсем не смешно.
"Мам, зря ты позволяешь этим хулиганкам на голову себе садиться, -- пришло сообщение от Ю.
– - Тебе же неудобно".
Я едва не выронила из левой руки вилку, которой неловко ковырялась в макаронах.
"Опять подглядываешь через мои глаза?! Ну-ка отключайся!"
"По инструкции не могу отключиться", -- парировала Ю, и это было правдой. Хорошо, что линзы, по крайней мере, можно снять. Впрочем, линзы -- это явно вчерашний день. С некоторыми технологиями сегодня откровенно не знают что делать на государственном и международном уровне. Месяц назад в Карачи были расстреляны несколько ученых и инженеров, занимавшихся опытами по внедрению в человеческий мозг элементов компьютерного управления. Проще говоря -- эти ребята превращали людей в киберзомби, работая на местную мафию. Группу наших товарищей, исследовавших заброшенные тренировочные лагеря исламистов в Памире, убили именно их творения. Разработка подобных технологий давно уже приравнена к преступлениям против человечества, но это никак не может отменить факта их существования и возможности использования всякой сволочью.
– - Коллонтай, -- из режима воспоминаний меня вывел на этот раз Мика.
– - Что?
– - не поняла я.
– - Рассказ написала Коллонтай. Про пансион и кресла-качалки который. А называется -- "Скоро!". Угадал?
– - Надо же, а я уже и забыть успела. Думала, из большевиков фантастикой кроме Богданова никто и не баловался.
– - Отложив контейнер с остатками макарон в сторону, я нацелила указательный палец левой руки Мике в переносицу.
– - Ладно, раз ты меня посадил в лужу, встречный вопрос: что главное в устройстве коммунистического общества?
– - Движение вперед, -- и на полсекунды не задумавшись, выпалил Мика. Ай да молодец!
Я пошарила в карманах жилета, и, разумеется, нашла в одном из них яблоко.
– - Держи витаминку, порадовал старушку. Может, ты уже догадался, что у нас по ту сторону двери?
– - Совсем легко, -- улыбнулся парень.
– - Взорванный мост и скелет фашиста, прикованный к пулемету.
– - Лу, ты слышишь?
– - возмутилась Ясмина.
– - Эти русские снова что-то затевают. Опять шифровками обмениваются...
– - Мир хотят опять захватить?
– - отозвалась шведка.
– - От них ничего другого ожидать не стоит.
Как ни парадоксально, сейчас шутки на национальную тему приобрели определенную популярность. Это как с протезом Токо, потерявшей ногу на минном поле еще в детстве, -- тридцать лет назад протез был символом и результатом тяжелого физического увечья, а такие увечья были для шуток закономерно табуированы. Сегодня механический протез -- скорее признак некой причуды или выпендрежа, и носитель его не больший калека, чем обладатель цветных волос.
В нашем же случае дополнительный юмор ситуации заключался в том, что мы с Микой на двоих не имели и четверти славянской крови. Он -- чистокровный финн, родившийся и выросший в Северной Коммуне, я -- азербайджано-украино-чеченка (кажется, в таком порядке), заставшая еще старую Россию, и во всех анкетах в графе "национальность" пишущая -- коммунарка. А вот поди ж ты -- обзываются русскими. В детстве я такого и во сне представить не могла. В те времена русский мир, воплощенный в виде должностного лица, разговаривал со мной примерно так:
– - Да, Гериева, у нас светское государство. Но у нас к тому же и православная страна, культуру которой вы ОБЯЗАНЫ знать. Поэтому вы будете посещать эти уроки, хотите вы того или нет...
Или так, на бытовом уровне:
– - Отойди от моей дочери, ты, террористка малолетняя! Расплодились тут как тараканы...
Или совсем уж грубо, между нами, детьми:
– - Заткнись, ты, чурка! Мой батя сейчас ТАМ, дрючит в жопы ваших дагов сраных! А вернется домой -- и за вас примется!
Это не носило, конечно, всеобщего характера -- иначе никакой революции просто не было бы. Но это не являлось и набором частных случаев -- иначе не было бы многолетней ожесточенной гражданской войны.