Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

Автор неизвестен

– Твоя неутомимость меня поражает! – воскликнул Боцзюэ. – Не хочу тебе льстить, но со своей деловитостью, брат, ты не знаешь себе равных. Выпадает же человеку редкое счастье!

После разговора Симэнь предложил Боцзюэ остаться и отобедать с ним.

– Благодарю, брат, но мне пора, – отказался Боцзюэ.

– А что ж твоя жена не приходит? – поинтересовался Симэнь.

– Паланкин наняли, и она вот-вот прибудет.

Ин Боцзюэ поднял руку и, распростившись с хозяином, бросился к Ли Чжи и Хуану Четвертому.

Да,

За деньгами – хоть на тучи, словно на коней. Виндевеет в лед трескучий, словно в мех саней.

Проводив Ин Боцзюэ, Симэнь достал браслеты. С наслаждением щупал он золото. Оно приятно согревало ему руки. «Сестрица Ли родила мне сына, – размышлял он. – Твердо я теперь стою. Только появился наследник, я вдруг чином обзавелся, с богатым Цяо породнился, а тут и денег подвалило…»

Симэнь спрятал в рукав браслеты и пошел не в дальние покои, а в сад, к Ли Пинъэр. У садовой калитки ему навстречу вышла Цзиньлянь.

– Чего это у тебя в рукаве? – спросила она. – Ну-ка, покажи.

– Приду, тогда посмотришь, – отозвался Симэнь и продолжал путь к Пинъэр.

– Напугал, проклятый! Несется, ног под собой не чуя! – заругалась Цзиньлянь, задетая таким невниманием со стороны Симэня. – Чтоб тебе ноги поломать у нее на пороге, насильник трехвершковый!

Когда Симэнь вошел к Пинъэр, она была занята утренним туалетом. У кормилицы на коленях играл Гуаньгэ. Симэнь сразу дал малышу потрогать золотые браслеты.

– Это откуда? – спросила Пинъэр. – Смотри, как бы ручонки не застудил.

– Ли Чжи с Хуаном Четвертым долг принесли, – объяснил Симэнь. – А это золото я на процентах заработал.

Чтобы не простудить сына, Пинъэр обернула браслеты цветастым платком и протянула ему.

Вошел Дайань.

– Приказчик Юнь лошадей привел, – доложил Дайань. – Просит вас выйти.

– Откуда у него лошади? – удивился Симэнь.

– Старший брат командир Юнь, говорит, с границы прислал, – отвечал слуга. – Так расхваливает. Отличные, говорит, кони. Тут полюбоваться на Гуаньгэ в комнату вошли госпожа У с невесткой Чжэн Третьей. Их сопровождали Ли Цзяоэр и Мэн Юйлоу. Симэнь оставил браслеты и вышел к воротам посмотреть лошадей. Пинъэр приветствовала вошедших и попросила присаживаться.

Предоставленный самому себе Гуаньгэ продолжал играть браслетами.

– Матушка, вы случайно не брали браслет? – обратилась вдруг к Пинъэр кормилица Жуи. – Тут только три. Где ж четвертый?

– Я не брала, – ответила Пинъэр. – Я их только завернула в платок.

– И платок на полу валяется, – сказала Жуи. – И куда только он мог подеваться?

В комнате начался настоящий переполох. Жуи спрашивала с Инчунь, та допытывалась у старой Фэн.

– Помилуйте! – причитала Фэн. – Какой такой браслет? Ослепнуть мне на этом месте! Я его и в глаза-то не видала. Который год в вашем доме, разве я посмею что-нибудь взять? Вот матушку спросите, она вам скажет. А золото мне, старухе, и вовсе ни к чему. Больше бы за младенцем глядели, чем зря на старого человека поклеп возводить.

– Ишь как разошлась, старая! – говорила шутя Пинъэр. – Но потеряли ведь не что-нибудь, а золото! – Она обернулась к Инчунь: – А ты что шум подымаешь, вонючка проклятая?! Придет батюшка, спросим. Может, он убрал.

– О каком золоте разговор? – спросила Юйлоу.

– Да батюшка ребенку поиграть принес, – отвечала Пинъэр. – Кто его знает, откуда.

Между тем Симэнь, окруженный приказчиками и слугами, осматривал лошадей, потом велел молодым слугам проехаться верхом.

– Лошадки хоть и с Востока, да статью не взяли, – заметил Симэнь. – И поступь не та. Так, для прогулки, еще сойдут. – Он обратился к Юнь Лишоу: – За сколько ж твой брат собирается их отдать?

– Всего-навсего семьдесят лянов за обоих, – отвечал Юнь Лишоу.

– Цена подходящая, да рысаки плоховаты, – проговорил Симэнь. – Нет, этих лучше уведи. Будут хорошие, серебра не пожалею.

Симэнь пошел в дом.

– Вас матушка Шестая просит, – доложил повстречавшийся ему Циньтун.

Симэнь направился к Пинъэр.

– Ты не брал браслет? – спросила его Пинъэр. – Тут только три почему-то.

– Я все четыре оставил, – отвечал Симэнь. – Кто ж его взял?

– А я думала, ты убрал, – протянула Пинъэр. – Мы прямо обыскались. Нигде нет. Кормилица старую Фэн подозревала, а та плачет и клянется, не знаю, мол, никакого браслета.

– Ну так кто ж его взял? Поищите как следует. Зачем волноваться?

– Тут жена У Старшего с невесткой пришли, мы и убрать не успели, – объяснила Пинъэр. – Занялись с ними, про браслеты совсем забыли. Я думала, ты убрал… Бросились искать, они сразу ушли.

Она передала Симэню три браслета.

В это самое время Бэнь Дичуань принес и вручил хозяину сто лянов. Симэнь понес серебро в дальние покои.

Между тем шум в покоях Пинъэр донесся и до ушей Цзиньлянь. Едва ей стало известно, что пропал золотой браслет, она не преминула подлить масла в огонь и тотчас же поспешила к Юэнян.

– Сестрица! Подумай только, – обратилась она к хозяйке дома, – какими фокусами занимается наш негодник! Как бы богат ты не был, к чему золото ребенку давать? Разве это игрушка?!

– Мне уж доложили, – сказала Юэнян. – У нее там целый переполох. Какой-то браслет потерялся. Откуда он взялся?

– А кто знает, откуда. Он его из передних построек в рукаве пронес. Гляжу, идет, будто варвар с подношением трону. «Что это у тебя? – спрашиваю. – Дай-ка поглядеть». Так он даже головы не повернул. К ней спешит – ног под собой не чует. А немного погодя такой шум поднялся. «Золотой браслет пропал!» – кричат. Вот, думаю, что ты тащил! А он, негодник, знаешь, что сказал? «Поищите, – говорит, – как следует. К чему волноваться?» Такое Ван Миллионщик себе не позволит. И то сказать – браслет золотой! В таком весу, небось, с десяток лянов – с полсотни лянов серебра стоит. А ему хоть бы хны! Точно игрушка потерялась. Ведь все свои кругом. Кто же это мог у нее стащить, а?