Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (???)
Шрифт:
Пинъэр тут же встала. Они обменялись приветствиями. Юэнян велела Юйсяо раздеть хозяина.
– Сегодня в загородном монастыре Нефритового императора служили панихиду по случаю дня рождения Патриарха[12], – обращаясь к супруге У Старшего и Пинъэр, объяснял Симэнь. – И в этом году как раз подошла моя очередь ее заказывать. Если б не было полуденной трапезы, я бы давно приехал, а то потом пришлось идти в келью к настоятелю отцу У Даочжэню, там со счетами долго провозились. Вот и задержался допоздна. – И, обратившись к Пинъэр, спросил: – А вы, сударыня, у нас останетесь?
– Уж
– Я об одном беспокоюсь – дома никого нет.
– Напрасно волнуетесь! – заверил ее Симэнь. – Ночная охрана теперь усилена и бояться нечего. А что случится, я его сиятельству Чжоу напишу – сразу примет меры. Что ж это у вас такой унылый вид, сударыня? Вас вином угощали?
– Как ни упрашивали госпожу, никак не хочет чарку выпить, – сказала Юйлоу.
– Эх вы, и упросить не можете! Погодите, я сам поднесу. Увидите, сколько еще выпьет!
– Мне больше не выпить, – говорила Пинъэр, но уходить не собиралась.
Симэнь велел заново накрыть стол. Вскоре появились ожидавшие приезда хозяина кушанья, овощи, фрукты и деликатесы.
Госпожа У от вина отказалась и, воспользовавшись случаем, удалилась в спальню Цзяоэр. Пинъэр села на почетное место. Симэнь пододвинул стул и занял место хозяина. Юэнян устроилась на кане и протянула ноги к жаровне. Цзиньлянь и Юйлоу разместились сбоку. Когда все уселись, наполнили чарки – не малые, а большие – серебряные с разводами. Чарка за чаркой и, как говорится, за чаем свидятся, за вином сойдутся. У Пинъэр уже опустились брови, и едва поднимались веки.
Да,
Весенним персиком алеет цвет ланит,И страстью огненной красотки взор манит.Юэнян заметила, как сразу сблизились Симэнь и Пинъэр. Их разговор становился все откровеннее, и Юэнян пошла проведать сноху, оставив их втроем. Они пили до третьей стражи. У Пинъэр слипались глаза. Она не могла стоять на ногах и, держась за Цзиньлянь, вышла по нужде, Симэнь качаясь, побрел в комнату, где сидела Юэнян.
– Где она ночевать будет? – спросил он хозяйку.
– Кого поздравить пришла, у той и заночует.
– А мне к кому идти?
– Иди куда хочешь. А может, с ней останешься?
– Как можно?! – засмеялся Симэнь, и велел Сяоюй помочь ему раздеться. –Я тут лягу.
– Как тебе не стыдно! – заругалась Юэнян. – А где же невестушка ляжет? Лучше меня на грех не наводи!
– Ну, ладно, ладно, – успокоил ее Симэнь. – Я к Юйлоу пойду.
Он отправился к Юйлоу, а Цзиньлянь повела Пинъэр к себе, где они легли рядом с матушкой Пань.
Утром Пинъэр присела около зеркала и занялась прической. Чуньмэй подала ей воды умыться и помогла одеться. Горничная была очень смышлена и расторопна, и Пинъэр сразу догадалась, что Симэнь имел с ней близкие отношения. Гостья подарила ей головные украшения. Чуньмэй сейчас же показала их Цзиньлянь.
– Сколько мы вам хлопот причинили! – благодарила гостью Цзиньлянь.
– Ну что вы! Ваше счастье, что у вас такая милая горничная.
Утром Цзиньлянь провела Пинъэр и матушку Пань в сад, наказав Чуньмэй открыть калитку. Они осмотрели весь сад.
– Когда господин Симэнь собирается
– Геоманта уже приглашали[13]. Должно быть, во второй луне приступит, – отвечала Цзиньлянь. – После земляных работ начнется постройка. Ваш бывший дом и наш соединятся. Впереди насыплют искусственную гору, соорудят крытую галерею, а дальше разобьют большой парк, в глубине которого будет выситься терем Любования цветами. Он соединится с моим флигелем.
Рассказ Цзиньлянь запал в душу Пинъэр. Появилась Сяоюй. Ее послала Юэнян пригласить всех к чаю. Вошли в главное здание. Рядом с Юэнян сидели в ожидании гостьи Цзяоэр, Юйлоу и госпожа У Старшая.
Во время чаепития со сладостями появилась тетушка Фэн. Ее пригласили за стол. Она вынула из рукава старый платок, в который были завернуты четыре парных золотых шпильки со знаками долголетия на каждой и протянула их Пинъэр, а та поднесла сначала Юэнян, а за ней Цзяоэр, Юйлоу и Сюээ. Каждая получила по две шпильки.
– Мы вас прямо-таки разорили, сударыня, – говорила благодарная Юэнян. – Мне даже неловко принимать такой подарок.
– Что вы, дорогая моя! – успокоила ее Пинъэр. – Подумаешь, редкость какая! Так, безделушки.
Юэнян и остальные поблагодарили Пинъэр поклоном, а затем каждая украсила ими свою прическу.
– Знаете, что я хотела вам сказать, сударыня? – начала Юэнян. – В праздник фонарей[14] у вашего дома будет, наверно, очень весело и оживленно. Когда мы пойдем любоваться фонарями, хотелось бы к вам заглянуть, сударыня. Не откажите, пожалуйста.
– Что вы! Приму вас с распростертыми объятьями.
– Старшая госпожа не знает, – заметила Цзиньлянь, – а мы слыхали, что пятнадцатого ваш день рождения, сударыня.
– Ах, вот оно что! – воскликнула Юэнян. – В таком случае мы все без исключения придем пожелать вам долгих лет.
– Я, конечно, с большой радостью приму вас, сударыни, – Пинъэр улыбнулась. – Только изволите ли вы снизойти? Ведь живу я теперь так скромно, и дом довольно тесный.
Покончив с завтраком, принялись за вино и закуски. Они и не заметили, как солнце стало склоняться к западу, и прибыл паланкин. Пинъэр распрощалась с хозяйками и стала собираться. Ее опять не отпускали. У ворот она попросила вызвать Симэня, чтобы попрощаться с ним.
– Он с утра отбыл на проводы помощника правителя уезда, – объяснила Юэнян.
После бесчисленных комплиментов и взаимных благодарностей Пинъэр, наконец, отбыла домой.
Да, обходительными бытьпри первой встрече все способны.Приходится с людьми пожить,чтобы узнать, добры они иль злобны.Если хотите узнать, что было потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ