Цветы всегда молчат
Шрифт:
– Ты что-то имеешь против? – Его голос чаровал и обволакивал, а ладони касались сокровенных местечек; она постанывала и, прикрыв глаза, держалась за его плечи.
– Это… это же… предосудительно…
– Может быть, – он наклонился и прикусил ее сосок, при этом проводя рукой по внутренней стороне бедра, – тогда приготовься, сегодня будет много предосудительного… А теперь раздвинь ножки… Вот так…
Он обхватил ее за талию, такую тонкую, что его руки смыкались на ней в кольцо, и резко насадил на
Проснувшись наутро, Мифэнви почувствовала себя совершенно разбитой, но с другой стороны – абсолютно удовлетворенной. Вчера была сумасшедшая ночь, одно воспоминание о которой заставляло ее мучительно краснеть… Ночь темного сладострастия и болезненного удовольствия… Ну что ж, она ведь замужем за демоном, она влюблена в демона и вовсе не намерена обелять его… Тем более после того, что случилось накануне, ей просто необходимо было погрузиться в этот омут чувственных наслаждений.
Мифэнви улыбнулась своим мыслям и, чуть поморщившись при вставании, отправилась в ванную. Искупавшись, позвонила в колокольчик. Мэрион явилась тотчас же, словно ждала на пороге.
– Ах, миледи! – вскричала горничная, когда, помогая ей вытираться, заметила следы от жестоких поцелуев Колдера. – Что он с вами вытворяет? Такие отметины просто позорны для леди!
Мифэнви брызнула ей в лицо капельки с пальцев:
– Не завидуйте, моя дорогая!
Мэрион отфыркнулась, как намокшая кошка.
– С чего вы взяли, что я чему-то завидую? – обиделась она.
– Я вижу это по вашим глазам, Мэрион. И мне кажется, – Мифэнви притянула полотенце к груди и, чуть наклонившись вперед, прошептала таинственно: – Вам следовало бы присмотреться к нашему конюху Леону. Он так очевидно вздыхает по вам.
Мэрион оскорбилась еще сильнее:
– Вот еще! Он верзила и грубиян!
Мифэнви улыбнулась:
– А разве это исключает возможность любить? А потом, если бы вы его приласкали, не думаю, что он был бы груб с вами, – и задорно подмигнула ей. – Тем более что он – человек порядочный и вряд ли опорочит вас.
Мэрион тщательно вытерла волосы своей хозяйки. Ей, как она сама не раз говорила, нравилось видеть, как они, густые и длинные, отливая медью и золотом, струятся по хрупким плечам госпожи. Взявшись за щетку, чтобы тщательно расчесать эту роскошь, она вздохнула.
– Вас что-то тревожит? – обеспокоилась Мифэнви.
– По правде сказать, миледи, вчера Леон сделал мне предложение.
– И что же вы ответили ему, моя дорогая Мэрион? – леди Грэнвилл полуобернулась, чтобы видеть лицо своей горничной.
Та вспыхнула.
– Я обещала подумать…
– А я бы советовала
Мэрион вздернула хорошенький носик и фыркнула.
– Думаю, я сперва его помариную!
Мифэнви улыбнулась ей не без лукавства:
– Главное, не переусердствуйте, милая Мэрион!
– Ой, кто бы говорил! – взвилась та, даже бросая щетку. – Вы вон милорда три года мариновали, чуть досуха не замучили!
Мифэнви рассмеялась весело и беспечно. Так, за спорами и разговорами о мужчинах, прошли одевание и причесывание.
Когда хозяйка Глоум-Хилла появилась в столовой, там уже стол был накрыт к завтраку. Но главное – на нем красовалась корзинка клубники. Совсем свежей. В такое-то время.
Увидев жену, Колдер тут же поднялся ей навстречу, взял за руки, наклонился и страстно поцеловал. Она ответила тем же. Несколько секунд они самозабвенно целовались, потом, с явной неохотой оторвавшись от нее, он взял одну ягодку и скормил ей, как птенчику.
Друг от друга их отвлекло покашливание. Латоя смотрела на родственников недовольно.
– Не так давно вы оба учили меня тут приличиям! А сами-то?! – зло проговорила она.
Колдер демонстративно и по-хозяйски обнял жену за талию, Мифэнви прижалась к нему, сложив руки у него на груди. Он же, вернув кузине недобрый взгляд, спросил:
– А что, собственно, мы делаем не так? Или с некоторых пор мужу запрещено целовать свою законную жену? А может быть, нельзя кормить ее клубникой? Ну же, я жду!
Латоя задыхалась от гнева.
– Да делайте что хотите, но не при мне! Я, между прочим, одинокая неудовлетворенная женщина!
– Ах вон оно что! Ну так бы сразу и сказала! – поехидничал Колдер и повел Мифэнви к столу. Подвинув ей стул, помог сесть. Латоя уселась сама, все еще рассерженно ворча.
Завтрак проходил в молчании, лишь супруги изредка переглядывались, улыбаясь и обмениваясь короткими нежными репликами.
Трапезу прервал мажордом. Кланяясь и извиняясь, он доложил о прибытии герцога Брайджерри. Мифэнви тут же радостно просияла:
– Дядюшка! Приехал! Просите скорее!
– Постой! – остудил ее восторг Колдер. – Ты же говорила, что он – доктор?
– А разве это мешает ему быть герцогом? – сказала Мифэнви, поднимаясь, чтобы тотчас же броситься навстречу дорогому родственнику. И действительно, воссоединение скоро произошло, так как в комнату стремительным шагом вошел высокий рыжеволосый мужчина.
Взглянув на него, Колдер выронил вилку. Ведь перед ним был не кто иной, как его однокашник по ордену и один из лучших орденских Целителей, к тому же давний его, Колдера, напарник Эммануэль Вардис. И Грэнвилл вскочил, готовый вытрясти из того если не душу, то всю правду.