Цыганок
Шрифт:
– Я с вами абсолютно не согласен!
– вдруг решительно сказал он и повернулся к столу.
За столом, спиной к завешенному одеялом окну, сидел плечистый человек с высоким лбом и рыжеватой острой бородкой. Сильными короткими пальцами он перебирал фотографии.
– Послушайте, Смелый, - неожиданным басом сказал он.
– Я разведчик. И поверьте моему опыту, что ваша выдумка не стоит такого риска. Не вызывает она у меня доверия. Абсолютно.
– Подождите, не надо так категорически.
– Николай Яковлевич неодобрительно покачал годовой.
– Здесь вот
– Черт знает что!
– Рыжебородый в сердцах бросил фотографии на стол. О какой тут гарантии может идти разговор! Мы же с вами не дети. Я вас не понимаю. Вы же, Смелый, бывший офицер, были на Халхин-Голе, всю финскую прошли, а проявляете этакую, понимаете, наивность. Ему, видите ли, идею подсказал какой-то мальчишка, а он ухватился за нее, как утопающий за соломинку! И вообще, должен вам сказать, мне не совсем понятно, зачем вы связались с детьми. Подполье - и пацаны! Несовместимо!
– Успокойтесь. Не надо ругать мальчишек, - Николай Яковлевич непримиримо сузил глаза, в которых появился стальной блеск.
– Давайте будем справедливы. Вашей армейской разведке мои мальчишки, как вы выражаетесь, не раз оказывали ценные услуги.
– Кхе-кхм...
– Ваша идея взорвать мост с помощью плота никуда не годится.
– Ну, знаете...
– Да, не годится. Это доказывают инженерные расчеты.
– Николай Яковлевич подошел к столу, сел.
– Послушайте, давайте обсудим все спокойно. Вы поручаете нам ликвидировать мост, но почему-то не хотите выслушать до конца план операции. Так нельзя.
– Что ж, пожалуйста. Я слушаю.
– А теперь смотрите, какая петрушка получается.
– Николай Яковлевич взял в руки одну из фотографий моста.
– Мы ставим на рельсы самодельную дрезину в двух километрах от моста. Дрезину нам уже сделали товарищи из депо. По частям она перевезена в лес...
– Так зачем же тогда вы советуетесь со мной, если у вас уже все решено? Для проформы? Видите, вы уже и дрезину перебросили в лес...
– Я сделал это потому, что время работает не на нас. Мост надо ликвидировать как можно быстрее. Потому и спешка.
– Самодеятельность какая-то...
– К тому же хорошая самодеятельность.
– Николай Яковлевич остро глянул на рыжебородого.
– Дальше. На дрезине будут поставлены два небольших мотора, которые дадут ей приличный ход. В деревянную тележку положим толовый заряд. Дрезина запускается, летит на мост и...
– ...и проскакивает его на полном ходу, - иронически усмехнулся рыжебородый.
– Если, конечно, ее не расстреляют на подходе.
– Нет, она взорвется на мосту, - твердо сказал Николай Яковлевич.
– И вот почему. К дрезине будет прикреплена семиметровая мачта. Это уже идея нашего моряка Федора Механчука.
– При чем здесь мачта?
– Мачта будет соединена со взрывателем толового заряда. Смотрите сюда, - Острием карандаша Нагибин показал ту точку на фотоснимке, где сходились две дуги верхних
– Эта седловина в центре ниже, чем вот здесь, при въезде на мост.
– Тэк-тэк-тэк!
– оживился рыжебородый.
– Ага! Значит, мачта на дрезине пройдет до середины моста, а потом зацепится за седловину и...
– В тот же миг взрыватель сделает свое дело, - засмеялся Николай Яковлевич.
– И получится интереснейшая петрушка!
– А если мачта не заденет?
– Зацепится. Все подсчитано. Помогли машинисты, которые водят составы через мост. Получится.
– Ну-ну.
– Рыжебородый первый раз за весь вечер улыбнулся, обнажив крепкие зубы.
– А как с охраной дороги? Как доставите дрезину к месту старта?
– Бесшумно снять патрули трудно, но можно. Диверсий на этом участке дороги не было, город близко, и немцы ведут себя беспечно. Охрану, пока на телеге подвезут дрезину, будет обеспечивать наша боевая группа.
– Убедили. Согласен.
– Рыжебородый виновато усмехнулся и поднялся. Простите, что погорячился вначале. Очень уж невероятным мне все показалось. А тут еще чертово самолюбие. Знаете, сколько я ломал голову над своим плотом - миной, а вы наотрез отказались от него. Потому я, как говорят, и встал на дыбы. Все-таки много еще сидит в человеке мелочного, эгоистического, которое, в общем-то, вредит делу.
– Ничего, истина рождается в споре, - ответил Николай Яковлевич, собирая фотографии со стола.
– Имейте в виду, я от вашего плота полностью не отказываюсь. Если не выйдет дело по каким-либо причинам с нашей дрезиной, будем мозговать над вашим вариантом.
– Вам бы, Смелый, в дипломатическом корпусе служить!
– засмеялся рыжебородый, одеваясь.
Николай Яковлевич улыбнулся, развел руки в стороны.
– О плане вашей операции я доложу Неуловимому, - взялся за свою широкополую шляпу рыжебородый.
– Я думаю, он согласится.
– Неуловимому?! Это кто такой?
– Николай Яковлевич удивленно посмотрел на гостя.
– Первый раз слышу.
– Руководитель нашей разведгруппы. Я все это время только исполнял его обязанности. Он капитан, опытный разведчик. Воевал в Испании. Летом, выполняя важное задание, попал в лапы гитлеровцев, но сумел уйти. Два месяца лечился в партизанском госпитале, а теперь вернулся в город. Очень интересовался вами. На днях я вас познакомлю с ним.
– Рыжебородый взглянул на часы.
– Ну, мне пора. Всего хорошего.
– Я провожу вас через сад...
Николай Яковлевич накинул на плечи фуфайку, убавил фитиль в лампе и вышел вслед за своим ночным гостем.
5
В глухой ночи неистовствовал ветер. Он налетал с разных сторон, свистел в кустах, едва ли не до земли пригибая их к земле, внезапно утихал, а затем, протяжно завывая, набрасывался на голые вершины деревьев. Ваня прислушался к дикой какофонии звуков, дыханием погрел озябшие пальцы и вновь застыл в неподвижности. Настороженный слух уловил похрустывание песка под тяжелыми шагами. Цыганок толкнул локтем Андрея Рогулю. Тот сжал его руку, поднял пистолет и замер.