Цыганские глаза
Шрифт:
– Я сержусь на себя, – севшим голосом призналась девушка. – Я вела себя глупо и по-детски. Прошу прощения и обещаю, что это больше не повторится.
Лукас кивнул, восхищаясь ее искренностью и умением признать свою вину. Скрестив руки на груди, он присел на край дубового столика, глядя на нее с любопытством и намеренно отрезав ей путь к отступлению.
– Теперь, когда самый неприятный момент остался позади, – произнес он с нахальной улыбкой, – может, продолжим то, что началось в столовой? После всех твоих попыток меня соблазнить, мы могли бы перейти к более интимному общению… раз уж оказались наедине. Итак, чего ты ждешь от меня? Или предпочтешь действовать сама?
Пруденс взглянула на него с испугом и невольно попятилась.
– Что вы имеете в виду?
– Я не буду возражать, если ты меня поцелуешь. – Лукас не сомневался, что его слова разбудят дремлющий вулкан. И он не был разочарован.
Гнев Пруденс вспыхнул с новой силой.
– Вы, тщеславный осел. Поцеловать вас? Зачем мне это надо? Я лучше мула поцелую.
– Уверяю, тебе это понравится гораздо меньше, – беззлобно рассмеялся он. – Мул – животное бесполое, и не ответит на твой поцелуй.
– Чем больше я узнаю вас, тем меньше вы мне нравитесь. Я нахожу вас невероятно тщеславным и высокомерным. О ваших любовных похождениях ходят легенды. Вы совратили всех дам при дворе короля Карла, и готовы даже младенца в люльке соблазнить.
Лукас невозмутимо любовался ее прелестным, возмущенным личиком.
– Ты закончила?
– Да, но могу и продолжить.
– Тогда не останавливайся. Я понятия не имел, что мои подвиги так широко известны. Но тебе не стоит верить сплетням, Пру. И ты должна дать мне возможность оправдаться. Для начала, это огромное преувеличение. В первые четыре года изгнания я сражался во французской армии. Пару раз у меня случались романы с женщинами, но не чаще, чем у остальных.
– А следующие пять лет?
В его глазах появился холод.
– Они были далеко не столь приятными.
Пруденс взглянула на него с любопытством.
– Вы очень таинственны, милорд. Я слышала, вы путешествовали по востоку?
– Да.
Ответ Лукаса был кратким, с его лица сползла улыбка. Девушка воздержалась от дальнейших расспросов.
– Вы не понравились мне при первой встрече и не нравитесь до сих пор, – холодно заявила она. Это было не совсем так, но Пруденс не собиралась с ним откровенничать.
– Мне очень жаль, что ты испытываешь ко мне подобные чувства, – тихо пробормотал Лукас, глядя на нее с невероятной нежностью, – потому что, когда я увидел тебя впервые, ты показалась мне прекраснейшим созданием на земле. И в тот момент, когда ты находилась в моих объятиях… когда я целовал твои горячие губы… у меня сложилось впечатление, что тебе это нравится.
Пруденс удивленно уставилась на него. Она искала насмешку в его глазах и не находила.
– Вы… вы тогда застали меня врасплох.
Лукас криво усмехнулся.
– Но тебе ведь понравилось?
Она лихорадочно пыталась подобрать верные слова.
– Меня… меня это… взволновало.
– И меня. Хочешь, попробуем снова?
– Я что, по-вашему, с ума сошла?
– Пока нет. Но можешь. Кто знает, что из этого выйдет?
– Ничего не выйдет, потому что я не собираюсь целоваться с вами. Кроме того, вы будете разочарованы. Я далеко не так опытна, как вы, – с иронией добавила Пруденс.
– Надо же когда-нибудь учиться.
– И вы претендуете на роль учителя?
– Не возражаю, и буду счастлив поделиться с тобой опытом. Я выпущу тебя из этой комнаты только в обмен на поцелуй, так что можешь начинать. После такого бесстыдного заигрывания, ты моя должница.
Его слова были настолько наглыми, что Пруденс чуть не рассмеялась.
– Я ничего вам не должна.
– Нет, должна, – и, не дав ей возможности возразить, Лукас схватил ее и прижал к груди.
Пруденс ахнула.
– Отпустите меня, – воскликнула она, извиваясь в его объятиях и не замечая, что страсть Лукаса возрастает с каждым ее движением.
– Ты слишком гордая и слишком глупенькая, милашка, – пробормотал Лукас. Он знал, что своим поступком может разжечь в ней ненависть, но понадеялся найти отклик в ее сердце и ее теле. – Я должен изменить твое мнение обо мне.
Он принялся целовать ее со жгучей страстью, с безжалостной настойчивостью, раня ее чувства. Пруденс пыталась вырваться, но его руки были крепкими, как тиски, и чем отчаяннее она боролась, тем более жестокими становились его губы.
Только когда она замерла, дрожа и уступив его напору, Лукас отстранился и взглянул в ее полные ярости глаза.
– Это, малышка, – прошептал он, согревая ее своим дыханием, – был твой первый урок. Но я знаю, что ты способна на большее.
Пруденс глядела на него, затаив дыхание, борясь с клокочущими в груди чувствами.
И тогда он поцеловал ее совершенно иначе. Теперь его руки обнимали девушку с нежностью, лишившей ее всякой способности к сопротивлению. Он целовал ее крепко и страстно, разжигая в ней пламя. Пруденс уступила ему, покорившись дерзким ласкам его ладоней и губ.
Лукас ощутил взрыв желания, почувствовав, что девушка отвечает на его поцелуй с неожиданным пылом. Услышав ее стон, он поднял голову, поняв, что ему грозит опасность превратиться из соблазнителя в соблазненного. Обняв тонкую талию Пруденс, он взглянул в ее раскрасневшееся лицо, вдыхая аромат ее волос. Она открыла глаза, растерянные, потемневшие от возбуждения, и Лукас улыбнулся, убедившись, что его поцелуй произвел желаемое впечатление.
– А это, моя прелесть, – пробормотал он низким и хриплым голосом, – был твой второй урок.