Цыганские глаза
Шрифт:
– Правда?
Лукас окинул ее задумчивым взглядом.
– Рано или поздно я намереваюсь жениться, Пруденс.
– Да, когда-нибудь тебе придется. А у тебя уже есть избранница?
– Да. Сейчас нас разделяют несколько препятствий, но я уверен, что смогу их преодолеть.
– Я знаю эту леди?
Он усмехнулся.
– Наверняка знаешь.
– И ты ее любишь?
– Мне… она очень нравится, – с осторожностью ответил Лукас. – Она невероятно красива, и мне с ней приятно и весело.
– Я спрашивала не об этом, и этого недостаточно для брака.
– О, она обладает многими другими достоинствами, уверяю тебя, – с улыбкой добавил он. – Как ты думаешь, если я признаюсь этой леди в любви, это поможет мне преодолеть разделяющие нас препятствия?
– Нет, если ты будешь неискренен. Она поймет это и возненавидит тебя за твою ложь. Но ты ей признаешься?
– Когда-нибудь признаюсь.
Раздумывая над словами Лукаса, Пруденс испытала чувство, очень близкое к разочарованию, смутившее и удивившее ее. Ее мучил и другой вопрос. Почему его избранницы не было на ужине в Марлден-Холле? И, если он собирается жениться, почему целовался с ней?
Девушка вздохнула, решив, что ничего не понимает в мужчинах.
Мистер Флетчер, старший из садовников Марлден-Холла, очень обрадовался, узнав, что она испытывает искреннюю страсть к садоводству. Лукас оставил девушку на его попечении и направился к дому, чтобы позаботиться об угощении для гостьи перед ее возвращением в Уиллоу-Хауз.
Но, оглянувшись, Лукас заметил, как естественно она смотрится в окружении кустов сирени и зеленых лужаек, жимолости и роз. Его влечение к ней выходило за границы человеческого понимания. Ее смех был заразителен, улыбка наполняла светом самые темные уголки его души. Она изменчива, открыта и непостижима, и Лукас был уверен, что ему никогда не станет с ней скучно.
Все эти качества, в сочетании с ее честностью, делали ее самым желанным трофеем.
Десятая глава
На обратном пути Пруденс молчала. Лукас объяснил это усталостью от прогулки, но он ошибался. Выехав из Марлден-Холла, Пруденс погрузилась в размышления. Ей хотелось понять, какую женщину имел в виду Лукас, говоря о своем намерении жениться. Возможно, она из какой-нибудь знатной семьи, живущей неподалеку.
Но еще сильнее ее тревожили признания Лукаса, сделанные у ручья. Она жалела, что не рассказала ему о своей встрече в Доркинге с Джеффри.
Когда они подъехали к конюшне в Уиллоу-Хаузе, вокруг не было ни души. Расседлав Лисичку, Лукас, нахмурившись, повернулся к своей спутнице.
– Что-то ты притихла, Пру. Что-нибудь не так? Ты чем-то расстроена?
Она нервно рассмеялась.
– Нет… что могло меня расстроить? Я с удовольствием слушала твои рассказы и прекрасно провела день. Спасибо. Теперь можешь ступать к Томасу. Я дождусь конюха и накормлю Лисичку.
Лукас кивнул, окинув девушку долгим взглядом. Когда он повернулся к двери, она его окликнула.
– Лукас, подожди.
Он оглянулся. Пруденс стояла, заломив руки.
– Есть кое-что, о чем я должна была рассказать тебе, но мне… мне это казалось незначительным.
Лукас медленно подошел к ней.
– Что? – Теперь в его голосе не было прежней нежности.
Девушка облизала пересохшие губы.
– Раньше… когда… когда ты говорил о своем кузене… Джеффри…
Он застыл на месте. Пруденс видела, как страшно побледнело его загорелое лицо.
– Джеффри? Что с ним, Пру?
Пруденс судорожно сглотнула, чувствуя, что их непрочному перемирию вот-вот придет конец. Она робко взглянула на Лукаса.
– Я… я его видела, – пробормотала она.
– Где? Где ты его видела? – спросил Лукас, схватив ее за плечи.
– В Доркинге, когда ездила за покупками с Арабеллой. Я… я возвращалась к карете одна и рассыпала свертки. Он… он помог мне их собрать.
Все еще сжимая ее плечи, Лукас долго глядел ей в глаза, и его взгляд был холодным и твердым, как сталь.
– Откуда ты знаешь, что это был Джеффри?
– Он… он сам сказал. Я встречала его и раньше в день королевской процессии… перед тем, как ты… ну… – Пруденс опустила глаза, смущенная воспоминанием о его поцелуе. – Он растолкал толпу, чтобы я могла пройти.
Девушка видела, как разительно изменилось настроение Лукаса, вся его веселая беззаботность улетучилась, взгляд стал жестоким, губы сурово сжались. Она не понимала причину подобной перемены, но одно очевидно: сходство с кузеном исчезло. Этот человек был сильнее, опаснее, и сделан из другого теста.
– Он был там? Он был там в тот день?
В его голосе звучали угрожающие нотки. Пруденс кивнула, ее испуг начал перерастать в леденящий ужас. Она попыталась отбросить его руки, но пальцы Лукаса впились в ее плоть, словно зубья капкана.
– Я не знала, кто он такой… пока мы не встретились в Доркинге. Он… он был добрый и очень вежливый, правда.
Лукас взглянул на нее, как на сумасшедшую.
– Добрый? Вежливый? – прорычал он сквозь зубы. – Мой кузен самый подлый невежа из всех, кого я знаю, и никогда не делает добра. Ради бога, Пруденс, почему ты раньше не рассказала Томасу или мне о встрече с ним?
– Потому что не знала, что это так важно. Честно говоря, я до сих пор не слишком об этом задумывалась. Я знала, что он живет в Гемпшире, а Доркинг не очень далеко, так что в нашей встрече не было ничего необычного.
– Уже нет.
– Что?
– Мой дядя продал дом в Гемпшире, когда переехал в Марлден-Холл десять лет назад.
– Понятия не имела. Есть… есть еще кое-что. В Доркинге с ним был один человек… Уилл Прайс, – робко сказала она. – Ты помнишь Уилла?