Да, моя королева! Книга первая
Шрифт:
Девушка поклонилась (за это время она уже довольно сносно научилась кланяться матери – отца девушка так еще ни разу и не видела) и пошла в библиотеку, где и увидела там Джуна, занимающегося любимым делом.
Увидев ее, Джун улыбнулся и слегка поклонился:
– Сестрица Со Хён!
– Все пишешь? – поинтересовалась она, заглядывая на свиток тонкой дорогой бумаги, с двух сторон накрученной на деревянные валики, что не позволяло ему сместиться и испортить написанный текст, размазав тушь.
– Да. Сегодня переписываю древний, еще времен Силлы, манускрипт, – охотно ответил подросток. –
– Да нет. Просто матушка предупредила, что через полчаса будут подавать обед. Так что ты слишком не засиживайся, а то останешься голодным! – и она улыбнулась, увидев мгновенно сморщившееся лицо мальчишки. – Ладно, я пойду, Джун! Не буду отвлекать тебя!
– Ты и не отвлекаешь, сестрица! Мне приятно, что ты заинтересовалась моими занятиями.
– А разве раньше… не интересовалась? – осторожно спросила Лера.
Мальчик растянул губы в немного виноватой улыбке и отрицательно покачал головой.
– Хм… Что ж, я, пожалуй, пойду, – прокашлялась Лера. – Нужно еще найти братьев. Эти озорники, наверняка, опять убежали на ристалище.
– Они любят наблюдать за тренировками воинов отца, – хохотнул брат.
Лера покивала с улыбкой и, придерживая пальцами слишком длинную чхима, волочившуюся по полу, вышла из библиотеки.
Джун был прав. Младшие мальчишки – Шим Хви и Шим Гёль – росли сорви-головами и озорниками, каких еще поискать! Они вечно затевали какие-то проказы, и госпожа Сун Хын часто выговаривала им, что недостойно отпрысков знатного рода, каким являлся род Шим, вести себя, как нищие деревенские мальчишки.
В такие минуты Лера, если она присутствовала при «словесной порке», едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, с трудом удерживая серьезное выражение на лице, хотя губы так сами и растягивались в непреодолимом желании разулыбаться: так потешно выглядели мордашки обоих «братцев-кроликов», как про себя называла она младших сыновей господина Шим Она. Они стояли, опустив головы и время от времени синхронно шмыгали носами, выражая полнейшее раскаяние.
Отец обыкновенно пропадал в столице по делам придворной службы: обязанности главного советника короля Тэджона требовали его постоянного присутствия в столице, а перевозить в Ханян все свое многочисленное семейство он пока не желал, справедливо полагая, что придворные интриги и подковёрная грызня между сановниками и советниками правителя за его расположение, зачастую заканчивавшаяся открытым противостоянием – отнюдь не самые лучшие условия для взросления детей.
Матушка же, вышедшая из семьи Ан, также имевшей огромное влияние при дворе, как позже постепенно узнала Лера, была настоящей благородной женой, твердо знающей, в чем состоит ее долг перед супругом – растить детей, вести хозяйство и поддерживать мужа. Однако же в отсутствие господина главного советника ей сложно было сладить с двумя живыми и подвижными, как ртуть, сорванцами восьми и десяти лет.
Лера часто думала о том, что хорошо бы мальчишкам уже нанять каких-нибудь учителей, вроде гувернеров, в свое время служивших при мальчиках в домах русских дворян, чтобы эти люди прививали ребятам хорошие манеры и давали необходимые знания. Но она держала свое мнение при себе, справедливо полагая, что из
Она чувствовала, что слуги и так шепчутся по углам о том, что «после того злополучного паломничества барышня Со Хён стала какой-то странной». Наедине с собой Лера хмыкала – еще бы не быть ей странной, если в теле их юной госпожи невесть каким образом очутилась двадцатипятилетняя попаданка с уже сложившимся мировоззрением. Для нее многие их нравы и обычаи казались дикими и несуразными, и часто девушку подмывало выразить свой протест, несогласие с тем, что происходило в усадьбе лорда Шим Она. Госпожа Сун Хын было строгой, но достаточно справедливой хозяйкой, однако, и она не гнушалась физическими наказаниями провинившихся слуг.
В такие минуты Лера запиралась у себя в покоях (точнее, в покоях Со Хён), чтобы не видеть душераздирающих картин наказания и не слышать жалобных криков слуг, которых пороли вымоченными в соленой воде розгами. Но главный ужас наступал, по мнению Валерии, тогда, когда провинившихся заворачивали в длинные плетеные циновки и били палками.
Но что она могла сделать?.. Это не ее мир и не ее правила. А, как известно, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Девушка еще не теряла надежды вернуться в свой мир, в свой городок, где ее ждала мама. Ведь ждала же? Лера очень хотела верить в это. Единственный близкий ей человек…
Люди, с которыми она жила сейчас, хотя и относились к ней доброжелательно, были все-таки чужими.
И лишь малышка Гё Со, пятилетняя младшая дочь Шим Она, радовала Леру. Она была милая, открытая и ласковая. Тянулась к «старшей сестрице», и Валерия невольно раскрывалась душой навстречу этому маленькому яркому солнышку.
Глава 10
Лера
Оказывается, у дочери советника были две довольно близкие подруги. Это выяснилось на шестой или седьмой день после Лериного возвращения «домой».
В покои молодой госпожи, по обыкновению, осторожненько поскреблась Ха Юль, и сразу вслед за этим раздался ее голос:
– Барышня, ваша матушка велела передать, что к вам пришли барышни Бо Ра и Ми До! Госпожа зовет вас в комнату для гостей!
Большая комната для приема гостей располагалась, как уже успела запомнить Валерия, во внешнем крыле дома.
Лера бросила быстрый взгляд на нянюшку Хюн Шим, которая сидела в это время с ней рядом и вышивала цветы на новой чхима, которую она готовила для своей юной госпожи. Сама же Лера пыталась делать то же самое – вышивать, но лишь исколола себе все пальцы – вот не её это все-таки было, не её!
– Кто такие Бо Ра и Ми До? – спросила она и, повысив голос, позвала. – Войди, Ха Юль!
Служанка легкой птичкой впорхнула в помещение, привычно поклонившись, а старая кормилица, со вздохом опустив рукоделие на колени, произнесла:
– Ты и их не помнишь, милая?
И, когда Лера отрицательно покачала головой, добавила:
– Это твои подруги, Со Хён! Вы с самого детства дружили с ними. Видно, барышни прознали, что вы попали в переделку, а теперь вот явились, чтобы увидеть все своими глазами.