Дахштайн
Шрифт:
Я содрогнулась, зная по себе, как это больно.
– Повелитель? Друг Дэна чист душой, я не увидела и следа чего-то грязного. Потребуется время.
– Сыграй не по правилам! Тебе не привыкать.
Я невольно ахнула. Привести неискушенного! Все в мире подчиняется установленному порядку. Даже я. Заманить в отель я могла лишь человека с гнильцой. Дэн исключение. Сейчас мне нужно снова отойти от правил. Правда, я умолчала, что Филипп не совсем человек. По крайней мере, он не демон, а значит, искушение могло бы сработать.
– Можно сделать по-другому… – начала я.
Повелитель оскалил зубы. Его тень разрослась по стене, словно ядовитый плющ, заполняя весь
– Нет! Ты, кажется, забыла, что в Аду нет правильной и неправильной стороны. Есть лишь одна – моя. Думаю, после открытия врат отправлю тебя туда в продолжительный «отпуск».
Я застыла, чувствуя себя прикованной к месту. Провела дрожащей рукой по лбу, вытирая внезапно выступивший пот. Казалось, я потеряла способность контролировать эмоции. В голове проносились страшные картины возможного будущего, уготованного для меня Повелителем.
– Вот так, моя милая Лилит. Бойся и делай, как велено.
Я кивнула, растягивая губы в бесцветной улыбке, которую уважал Фер Люций. Тени исчезли. Он развернулся и расслабленно пошел к своему такси. Я не понимала пристрастия возить смертных. Хозяин Ада не должен прислуживать гнилым людишкам, которые только и годятся, что на корм для демонов. Но Фер Люций отвечал, что так лучше понимает их теперешние ценности.
Я отправилась исполнять приказ, но вместо обычной преданности во мне пульсировали страх и ненависть. Зашла в свою комнату и, сосредоточившись, отразилась в экране телефона Филиппа. Смартфон, очевидно, стоял на подставке в авто, потому что я увидела салон и одну неприятную пассажирку рядом с ним. Ведьма Элишка. Друг Дэна хмурился и кусал нижнюю губу. Машину заносило на поворотах, и когда я посмотрела в окно, поняла, что они совсем рядом с отелем.
Значит, Ниотинский послал ведьму и какую-то сверхъестественную тварь на поиски. Даже направление определил верное. Кажется, я недооценила способности юной ведьмы и дружескую верность Филиппа. Что ж, время поработать моему хакеру и привести их прямо ко мне в «Дахштайн».
Дэн
Я, не сдерживаясь, смеялся, постоянно трогая печать за ухом. Грудь распирало и кружилась голова. Ощущал мороз на языке, чувствовал пряный запах хвои под снегом. Казалось, даже звезды начали светить ярче.
Спускался с пяти пальцев я туристическими тропами. Торопился вернуться в отель, поэтому не обращал внимания на луну, которая была на три четверти полной. Лишь повторял вслух демонические заповеди, которые каждый день вбивала мне в голову Лилит:
– Не делай добра ближнему твоему, чтобы это добро не обернулось против тебя. Кради. Прелюбодействуй. Убивай. Лги. Не служи никому, кроме Фера Люция. Предавай. Завидуй. Желай жену ближнего твоего.
Теперь я в полной мере мог насладиться жизнью демона. Добравшись до машины, завел мотор и рванул по пустынному серпантину. «Форд» слегка заносило на поворотах, но меня захлестнули мысли, поэтому я не обращал внимания.
Фары выхватили какое-то движение в темноте дороги. Я затормозил. На асфальте стояла лиса, ее глаза блестели, словно в них застыло отражение луны. Она совершенно не опасалась машины или быть задавленной. Лиса виделась моим воплощением. Я тоже не ощущал страха, но мог умереть за мгновение по чужой прихоти.
Рыжий зверь неотрывно смотрел на меня. Нога дернулась, всего секунду я хотел нажать газ и переехать наглое животное, но не стал. Обнюхав колеса, лиса обогнула «Форд» и скрылась в снегу, убежав с дороги. Оставшийся путь до отеля я проделал в задумчивости.
Пока отсутствовал, в гараже кое-что изменилось. Чужая «Ауди универсал» с австрийскими номерами соседствовала с «Коброй» Вильгельма. Выбравшись из салона, я наткнулся на Лилит. Она стояла, скрестив руки на груди. Глаза ничего не выражали, будто вместо них в глазницах стояло цветное стекло.
– Отгони машину на стоянку возле подъемника на «Дахштайн Скайволк». Протри за собой руль и ручки. Вернешься пешком, – она бросила мне ключи.
Я поймал и молча забрался в «Ауди», исполняя приказ. Уже отъехав, обдумал задание, которое выглядело странно. Вильгельм мог бы забрать меня от въезда на серпантин, это куда быстрее. Или она нарочно удалила меня из «Дахштайна» до утра? Размышляя, я пожал плечами. Плевать. Возможно, Лилит тоже умела обижаться на мои слова, сказанные ранее у нее в апартаментах.
Вернувшись утром к завтраку, я снова встретил рыжую возле входа. Это уже становилось интересно.
– Поднимись к себе и поспи. Потом тебя ждет работа.
Лилит, как всегда, выглядела безупречно: форма ладно облегала тело. Красновато-медные волнистые пряди обрамляли длинную белую шею и точеный овал лица. Интересно, осознавала ли она, насколько притягательна? Скорее всего, да, но создавалось ощущение, что ей безразлично чужое восхищение.
– Я не устал. Переоденусь и пойду на задний двор, – возразил ей и тут же был схвачен за руку.
Лилит дернула за плечо и, откинув мои волосы, взглянула на печать демона. Она потрогала ту пальцами, отчего у меня побежали мурашки. Сладкий запах карамели заполнил легкие. Я повернул к ней голову, оказавшись очень близко. Рыжая побледнела. Отняла руку с шеи. Закашлялась, громко сглатывая. Я не понимал, почему она не рада.
– Когда она появилась?
– Сегодня ночью.
– Прах тебя возьми! Что ты сделал, Дэн?
Я опустил взгляд на ботинки. Мысли скакали. Я не придумал, что ответить, а рассказывать про падре не собирался, зная, что она не одобрит убийство вне стен отеля.
– Какая разница? Главное, что через пару дней смогу открыть адские врата. Вы ведь этого хотите?
– Fallaces sunt rerum species [54] , Дэн, – произнесла она на латыни.
– De omnibus dubito [55] , – ответил я, поражаясь тому, что могу свободно говорить на другом языке.
Лилит, заметив мое удивление, пояснила:
– Латинский – родной язык демонов. Так пожелал Фер Люций.
Я высвободил руку, которую все еще держала рыжая, и удалился с ее глаз. Забежав на минуту к себе в комнату, отправился на задний двор. На улице лопатками почувствовал, что Лилит наблюдает за мной из окна своего номера, и повел плечами. Тоже мне, нянька. Чувствовал, как дергается мышца на щеке и непроизвольно кривятся губы. Я презирал ее за лицемерие. Девушка преданно служила Феру Люцию и так же сильно его ненавидела. Отсутствие чувства вины и переживаний сделало меня очень наблюдательным. Я подмечал, как часто она отлучается, прыгая по своим зеркалам, и как подолгу следит за мной, думая, что не вижу.
54
Fallaces sunt rerum species (лат.) – Не все то, чем кажется.
55
De omnibus dubito (лат.) – Во всем сомневаюсь.