Дахштайн
Шрифт:
– Подойди!
Хозяин Ада дернул меня за волосы и осмотрел печать.
– Идеально, – он цокнул языком от удовольствия. – Поспешим.
Я снова брел по полу, усеянному костями, снова вдыхал трупный смрад, пропитавший стены. Фер Люций шествовал впереди, помахивая тростью. Я ступал следом, сверля глазами его спину. Жаль, что демоны не могли убивать взглядом, тогда я бы попытался. Нащупав в кармане охотничий нож, размышлял, что будет, если я успею метнуться и перерезать ему горло. Умрет ли Фер Люций или тогда долго и мучительно буду умирать я?
Моя рука, сжатая в кулак, мелко подрагивала. Я опустил голову,
– Дэниэль, я чувствую твое состояние, – протянул хозяин Ада, но в его голосе не было ярости, скорее, удовольствие. – Демоническая ненависть. Именно то, что нужно для такого события.
Мы приблизились к вратам. К смраду примешивался запах розовой соли, влажно блестевшей на стенах грота. Лица на каменных дверях переместились, и в этот раз расположились совершенно в ином порядке. Темная дымка подобралась к щиколоткам, снова заставляя неметь ступни.
– Надеюсь, тьма исправила то, что не смог исправить свет, – торжественно проговорил Фер Люций.
Его глаза сверкали, словно я смотрел на яркое ночное небо в калейдоскопе. Он оперся о трость, с интересом наблюдая за мной. Я принял это за знак начать. Отросшим когтем рассек кожу на ладони и, став вплотную к дверям, положил правую руку на стык между створками возле костяных ручек.
В шахте установилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь шумом моего дыхания. У меня ничего не осталось, даже душе уготована участь пострашнее нынешней. Так почему я не сопротивлялся? Я дернул окровавленной рукой, словно ее свело судорогой. Ладонь прочертила багровую дугу и перечеркнула несколько выступающих лиц.
Ничего не произошло. Врата не открылись. Пальцами левой руки я обхватил короткую рукоять ножа, резко вытаскивая тот из кармана и с силой запуская в сторону украшенного тонким платком горла хозяина Ада.
Глава 20
Aut vin cere, aut mori.
Или победить, или умереть.
Охотничий нож воткнулся в горло Фера Люция, словно в кору дерева. Он медленно вытащил его, даже не поморщившись. Лезвие ножа было покрыто серым прахом. Не кровью или другой жидкостью. Пеплом. По скрежету зубов Фера Люция и дикой ярости в глазах я понял, что сейчас умру.
– Ты оправдал свою подлую фамилию, Фауст.
Меня хватило лишь на короткий судорожный вздох. Я не ощущал страха смерти. Однако мышцы были напряжены и готовы к обороне.
Только я моргнул, как Фер Люций очутился совсем близко. Он выбросил руку вперед, она прошла сквозь одежду, кожу и мышцы, разрывая их. Я не мог пошевелиться, скованный его силой. Если с Лилит мы были лишь крепко связаны, то хозяин Ада был моим Богом, которому я обязан поклоняться.
Он ломал мне ребра по одному. Обездвиженный, я кричал от боли. Фер Люций просунул пальцы дальше и вонзил их в мое сердце, подойдя настолько близко, что запах Дьявола ударил в ноздри. Чем благоухал тот, кто пожрал тысячи душ? Смесью гнили и порока. Не скажу, что аромат был мне противен, скорее, вызывал желание вдохнуть его глубже. А может, я просто бредил от шока?
Острая боль стала нестерпимой, перед глазами поплыли цветные круги. Сердце с усилием билось, даже пронзенное дьявольскими пальцами. Я чувствовал, как немеют затылок и руки, предвещая обморок.
Что-то начало происходить за моей спиной. Послышался скрип. Врата дрогнули. Раздался грохот, соляные внутренности пещеры содрогнулись. Чернильная дымка поднялась с пола и устремилась ко мне за спину. Натужный скрип прошелся по нервам.
Голубой и бордовый глаза хозяина Ада распахнулись шире, угольный зрачок раздулся и вытеснил цвет, сделав их непроницаемо темными. Уголки губ мужчины разъехались почти до ушей, демонстрируя острые клыки вместо зубов. Седые волосы стали свинцово-черными. Пальцы Дьявола задрожали в моей груди. Фер Люций резко убрал из меня руку, отшвыривая взглядом от врат. Упав, я проехался по ковру из костей до стены грота.
– У тебя получилось, Дэниэль, – он с удовольствием слизал мою кровь с пальцев, по-звериному урча от удовольствия.
Его походка, осанка – все поменялось, придавая ему вид короля, восходящего на законный трон. Я прижал одну сторону форменного пиджака к ране на груди. Боль из острой перешла в тупую, пульсирующую. С трудом поднялся на ноги. Я делал неглубокие частые вздохи, глотая воздух ртом. Кровь не лилась потоком, значит, печать в какой-то мере позволяла демоническому телу регенерировать, жаль, что не полностью.
Лица на дверях пришли в движение, хаотично перемещаясь по поверхности. Каменные створки медленно и нехотя, словно на них давил невидимый великан, открывались. В грот ворвался раскаленный воздух и пряный запах жженого дерева. Дохнуло серой, словно из пасти огромного монстра, питающегося падалью. Прямо за вратами чернел вулканический песок, слышалось рычание и чавкающие звуки. На той стороне падал пепел. Рассмотреть что-либо там, впереди, не представлялось возможным. Совсем рядом раздался собачий лай. Тут я вспомнил про упоминаемых в библии адских псов, и мне стало еще хуже.
– Дом, милый дом, – пропел Фер Люций не оборачиваясь.
Я прижимал руки к раскуроченной груди, не понимая, как еще стою на ногах. Пошатнулся. Боль туманила демонический разум, но именно из боли вышел прежний я. Дэн Чейз. Бабушка, проклятье, Дом Фауста. Воспоминания прорвали дамбу и понесли меня по бурной реке. Фил, Элишка, священник на горе, все люди, которых я убил.
– Сходи за Лилит, – вырвал меня из воспоминаний приказ Фера Люция. – Мерзавка не отвечает на мой зов. И быстро! Останешься у стойки регистрации, пока мы будем отсутствовать.
Он преобразился: кожа стала черной, словно вымоченная в мазуте, одежда исчезала на глазах, перекраиваясь в металлическую чешую, покрывающую все его тело доспехом. Фер Люций, поигрывая, подкинул трость, которая, крутанувшись в воздухе, легла в его руку длинной косой. Он прошел врата, глубоко вдыхая запах Ада.
Я молча склонил голову и развернулся на выход из грота.
– Дэниэль!
Я обернулся.
– Я тобой доволен, но наказание за порчу шейного платка неминуемо последует. Позже.