Далекие берега
Шрифт:
А вот в этой комнате живут. Раздался шорох, испуганный вскрик. Марк уже заглядывал следом. Я скорее почувствовал, чем увидел движение, прыгнул, навалился, нащупал горло и прижал к коже кинжал. Человек испуганно затих. Страшно оно - просыпаться с ножом у горла.
– Лампу ищи!– крикнул я. Марк заметался по комнате, зажигалка погасла. Ойкнул, налетев на что-то.– На столе ищи!– уже спокойнее добавил я. В комнате явно больше никого не было, лишние секунды роли не играли.
Наконец-то звякнуло стекло, зашипел разгорающийся
Я посмотрел на своего пленного.
Вот незадача!
Не летун - молодая девица.
Застонав от досады я убрал нож, сел на краю постели. Девушка сжалась у стены, натянув одеяло до подбородка. Хорошенькая. Светловолосая, волосы в косу заплетены, по модному русскому обычаю, мягкое голое плечо белой кожей светится.
– Не бойся, - сказал я. Посмотрел на Марка, зачарованно глядящего на девицу: - Нет фарта, мальчик. Нет.
Девица всхлипнула.
– Где летун?– спросил я, строго, но без грубости.
– В форт пошел... комендант его позвал...
Голос приятный. Гулящая девка, а ведь еще не затертая, свеженькая и соблазнительная. Куревом не балуется, с солдатами не спит. Расстарался комендант ради высокородного летуна.
– Давно?
– Нет... шум был...– она всхлипнула.– Не убивайте меня, люди добрые, ради Искупителя - не убивайте. Я вам обоим хорошо сделаю, я умею...
– Спасибо на добром слове, - я хмуро улыбнулся.– Когда голова в петле, о забавах не думаешь. Да не хнычь ты, не трону.
Марк оторвался наконец от созерцания голого плечика, пошел по комнате, словно вынюхивая что-то. В шкаф заглянул, потом вдруг к диванчику у стены метнулся, вскинул в руке голубые тряпки.
– Ильмар, форма!
– Так, - на этот раз моя улыбка была совсем не мирной.– А что, летун голый к коменданту пошел?
– Только плащ накинул...
Девка разревелась, не хуже чем Марк накануне. Ох, у детей да у женщин всегда глаза на мокром месте...
– Ильмар, ты погляди, - очень спокойно сказал Марк.
До меня дошло не сразу. А уж когда дошло, то пришлось глазами поморгать, прежде чем я им поверил.
– А что, подружка, - спросил я.– Летун-то твой в юбке ходит?
Словно кистенем по морде отвесили!
Я и заметить не успел, как девица из-под одеяла кулаком замахнулась. Откуда такая сила... да такой навык... на два метра от кровати меня унесло. Лежал я на полу, кинжал, правда, не выпустив, и никак подняться не мог.
А девушка - девицей или девкой ее назвать больше язык не поворачивался, уж больно зубы болели, стояла у кровати. Голая, красивая и быстрая, словно не спала вовсе. Один взгляд на меня - и рванулась к Марку. Мальчишка так и застыл, таращась, видно не приходилось ему еще голых женщин видеть. Сейчас и ему достанется. Только он от такого удара напрочь сознания лишится...
Марк ускользнул. В последний миг, так же ловко, как девушка. Юбкой взмахнул, набросил ей на голову, да и отскочил к стене. Девушка в окно влетела - чудо, что стекло не разбилось. Через миг оба они стояли в хитрых позах, и было это одинаково смешно, потому что никогда раньше я не видел ребенка, который бы русское або знал, а уж голая женщина в стойке задиристого петуха - ничего смешнее на свете нет.
– Не сопротивляйся, Марк, - процедила девица.– Никуда тебе не деться больше.
Он молчал, то ли дыхание берег, то ли на движении ее ловил.
Я помотал головой и стал подыматься.
– Тебе мало?– не поворачивая головы спросила девушка.– Остынь, вор, не за тобой охота.
Может и не за мной, верю теперь. Только когда охота медведя гонит, лисой случайной тоже не побрезгуют.
– Лицом к стене стань, да ноги раздвинь, - сказал я.– Не бойся, не трахну... даже бить не стану.
Чего я хотел, того и добился. Вновь она на меня развернулась, да и бросилась в атаку. Ну и фурия! Чисто черная дикарка, из тех что в цирках выступают, в грязи друг с другом бьются... только ее бой куда страшнее. Русское або - вещь страшная, оно не для обороны придумано, для убийства.
Об этом я и думал, когда задирать ее начал. Если хороший удар або пропустишь - можно и не подняться. Зато и поймать бойца або в атаке одно удовольствие.
Налетела она на мой кулак - что уж тут поделать, руки у меня длиннее, а ловкостью Покровительница не обделила. А дальше я полный ряд провел - от подсечки под колено, до удара в пах. На мужиков, конечно, рассчитано, только и ей несладко пришлось.
Прости Сестра, но ты же сама видишь - не женщина это, а дикий зверь!
Сел я ей на живот, будто собирался снасильничать по обидному, прижал покрепче, и сказал Марку:
– Кидай сюда ее тряпки. Только карманы проверь.
Мальчишка повиновался. Я заглянул девушке в глаза, удовлетворенно кивнул. Пропала из них вся уверенность.
Неужто и впрямь считала, что может с мужиком в честном бою сладить?
– Одевайся... летунья, - сказал я, поднимаясь. Быстренько так, пока не опомнилась, а то достанет таким же ударом, как я ее.– Не срамись перед мальчишкой.
Марк ухмыльнулся. Он весь был в горячке драки, а глаза все равно нет-нет, да и стреляли по голому телу.
– А ты отвернись, - велел я.– Нечего позорить девушку, не душегуб...
– Чего я тут не видел, - огрызнулся Марк, но все же отвернулся к окну. В стекле все отражалось, но я спорить не стал. Уж больно опасная девица, глаз да глаз нужен.
Всхлипывая - снова за старое взялась, только теперь меня не проведешь, девушка встала. Глянула мне в глаза:
– И ты отвернись!
Я засмеялся в голос, и она молча стала одеваться. Мне сейчас было не до ее прелестей. Многие на девицах залетают, особенно сразу, как с каторги вырвутся. Вмиг голову теряют, и насильничать готовы, и воровать без ума, лишь бы на девку заработать.