Далеко от дома
Шрифт:
Она так и застыла с приоткрытым ртом. На пороге стоял молодой мужчина. Шатен, очень высокий. Из-за влажного воздуха кончики длинной челки, завились вверх, на них ярко блестели белые снежинки, ветер отбросил волосы немного в сторону. В таком виде он напомнил Хай Питера Пена... Только еще яснее, чем раньше.
Питер Пен был одет и по сезону, и по погоде: в теплую дубленку и шапку, длинный крупной вязки шерстяной шарф был обмотан вокруг шеи. Обут он был в высокие зимние сапоги. Не знай его
Позади Питера Пена стоял внедорожник с высоким клиренсом. Питер Пен улыбался.
– Вы, должно быть, мисс Олсопп?
– "Я все еще не сменила фамилию." - Меня зовут Маршалл Олдридж. Я приехал, чтобы устроиться на работу.
Девушка покраснела. Потом побледнела. И снова покраснела. Она совершенно не ожидала его приезда. Ее охватило смущение.
– Мистер Олдридж, извините. Но...
– Голос ее охрип.
– Свободных рабочих мест на ферме нет.
Он сощурился, в его серых, как грозовое небо, глазах плясали искорки смеха.
– Вы так просто не увильнете!
– От кого увиливать? От вас? Рабочих мест нет.
– Уже более крепким голосом важно изрекла хозяйка фермы.
– Как же! Я ехал сюда пять часов! Видимость никакая! Дороги скользкие!
– Хай была... была...
– Это ваше последнее слово?
– Да.
– А если я женюсь на хозяйке фермы - мне предоставят рабочее место?
– Если только хозяйка фермы согласится выйти за вас замуж, - чопорно отозвалась девушка, но ее губы уже подрагивали от сдерживаемой улыбки.
– А она согласится?
– Марш подошел близко, очень близко, так близко, что она чувствовала его горячее дыхание на своем лице.
– Согласится?
– Да, - прошептала она.
Эпилог
2003 год, Медицинский центр "Спрингс", Илкли, Западный Йоркшир, Великобритания
Январь. Метель. Таких снегопадов местные не видели лет десять, если не больше. Марш нервно расхаживал перед входом в родильное отделение. Что он чувствовал? Да ничего он не чувствовал, кроме очень, очень сильного волнения.
– Марш, меня скоро укачает.
– Мужчина остановился посмотрел на улыбающегося друга, отвернулся и продолжил расхаживать вперед-назад.
– Марш, ты тут постоянный клиент. Уже пора бы привыкнуть.
– Джон повернулся к девочке лет одиннадцати с жемчужного цвета волосами и ярко-зелеными, как изумруд, глазами: - Джорджи, ты как? Тебя еще не тошнит?
Девочка покачала головой и посмотрела на двух абсолютно одинаковых темноволосых мальчиков с большими, как блюдца, серыми глазами. Взгляды их были сосредоточенными и серьезными, гораздо более серьезными, чем у сестры, хотя та была старше их на "целый год".
– Джим, Бак а вас?
Близнецы посмотрели на отца. И Джим важно ответил:
– С нами пока все нормально. Но если он и дальше так будет ходить, то вон ту малышню точно стошнит, - он махнул в сторону шеренги детей, которые по росту расположились на длинной скамье. Их было семеро. Они следили за передвижениями отца, поворачивая головы из стороны в сторону, как котята. Смуглая девочка с синими глазами лет пяти повернулась к своей старшей сестре:
– Джорджи, а когда закончится игра? А то у меня уже шея болит поворачиваться.
Джон рассмеялся. Марш замер, но уже через секунду продолжил движение. Девочка же не отрывала вопросительного взгляда от старшей сестры.
– Лиз, ты можешь не поворачивать голову, ты только считай.
Девочка широко раскрыла глаза:
– Правда!? А как будут играть Кэт и Джон? Они же не умеют считать!
Кэт и Джон оторвали свои взгляды от папы и посмотрели на Лиз. Джон воскликнул:
– Глупая! Мы же можем поворачивать головы!
– Да, - важно кивнула Кэт.
– А вот Питер не может играть. Он еще маленький. Ему пора спать.
Две рыжих и одна темноволосая головы повернулись к Кэт и долго молча смотрели на нее. Потом темноволосый мальчик лет семи повернулся к Джорджи:
– Ты что!? Это же не игра! Папа опять домой принесет какую-нибудь малявку!
Девочка лет шести уставилась на своего брата:
– Берт, ты что!? Это же не папа, а мама малявок приносит!
Вторая "рыжая голова" высокомерно посмотрела на этих двоих и довольно изрекла:
– Мэри, это вы с Бертом малявки, а папа принесет младенца.
– А вот и нет, Кэролайн! Мы не малявки! Спроси у Джорджи!
Бак, который до этого молчал, устало вздохнул и сказал:
– Вы все тут малявки.
Тут же поднялся шум и гам. Начался спор. Дети доказывали друг другу кто из них малявка, только Питер и Джорджи сидели тихо. Джорджи потому что считала себя слишком взрослой, чтобы спорить с малявками, а Питеру было просто все равно, он хотел писать. Не выдержав, он обратился к дяде Джону:
– Дядя...
– Тот понимающе кивнул, согнулся в три погибели и за руку повел младшего в туалет.
– Мистер Олдридж!
– Маршалл вздрогнул и взволнованно посмотрел на акушерку. Та понимающе улыбнулась: "Забавный народ мужчины. Вот этот, например, почти каждый год тут ожидает в компании своей малышни, уже со всем персоналом отделения знаком, а все равно, как в первый раз." - Марш, у вас снова двойня!
Конец