Далекое эхо
Шрифт:
– Нет, этого замечено не было, – произнес он, не вдаваясь в подробности.
– Невероятно, – сказал Макфэдьен.
– Может быть, этого не заметили из-за раны.
– Что же, такое возможно, – с сомнением в голосе согласился Макфэдьен. – Я полагал, что вы знали о моем существовании, но не смогли меня отыскать. Я всегда знал, что меня усыновили, – продолжал он, – но считал, что будет несправедливо по отношению к моим приемным родителям начать поиски матери, которая меня родила, при их жизни. Отец мой умер три года назад, а мать… в общем, она в приюте. У нее болезнь Альцгеймера. Она все равно что умерла для таких переживаний. Так что несколько месяцев назад я начал наводить справки. – Он вышел из
Полицейский почувствовал себя так, словно ему вручили бутылку с нитроглицерином. Подавив легкое отвращение, которого сам не мог понять, он открыл папку. Документы внутри нее были сложены в хронологическом порядке. Первым шел запрос Макфэдьена. Лоусон стал просматривать листки, ухватывая суть каждого. Он наткнулся на свидетельство о рождении и остановился. Там, в графе, отведенной для имени матери, он прочитал знакомое имя: Розмари Маргарет Дафф. Дата рождения – 25 мая 1959 года. Занятие матери – «не работает». Там, где должно было находиться имя отца, бросалось в глаза, как алая буква на платье пуританки: «неизвестен». Но адрес проживания матери был совершенно незнакомый.
Лоусон поднял глаза. Макфэдьен сжимал ручки кресла так сильно, что побелели костяшки пальцев.
– Почему Ливингстоун-Хаус, Сэлайн? – спросил он.
– Там все написано. Это родильный приют Шотландской церкви, куда направляли рожать молодых женщин, попавших в беду. Теперь это детский дом, но раньше туда отсылали девушек, чтобы скрыть их позор от соседей. Мне удалось отыскать женщину, которая тогда возглавляла это заведение. Айна Драйбург. Сейчас ей за семьдесят, но она сохранила остроту ума. Я был удивлен, с какой охотой она со мной разговаривала. Я думал, это окажется труднее. Но она заявила, что прошло уже очень много лет и теперь это никому уже не сможет повредить. Ее философия – «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов».
– Что она вам рассказала? – Лоусон подался вперед, стремясь услышать тайну, чудесным образом ускользнувшую от внимания полиции при тщательнейшем расследовании убийства.
Теперь, когда молодой человек поверил, что его принимают всерьез, он слегка расслабился.
– Рози забеременела в пятнадцать лет. Когда срок был три месяца, ей хватило храбрости признаться в этом матери. Мать действовала быстро. Она отправилась к священнику, а тот связал ее с Ливингстон-Хаусом. На следующее утро миссис Дафф села на автобус и поехала повидать миссис Драйбург. Та согласилась принять Рози и предложила миссис Дафф распустить слух, что Рози отправилась к родственнице, которая ложится на операцию и нуждается в помощнице, чтобы вести домашнее хозяйство и присматривать за детьми. В конце недели Рози уехала из Страткиннесса и явилась в Сэлайн. Там она провела под присмотром, миссис Драйбург оставшиеся месяцы беременности. – Макфэдьен нервно сглотнул. – Она никогда не держала меня на руках. Никогда меня не видела. У нее была фотография… и все. В то время все делалось иначе. Меня забрали и в тот же день передали приемным родителям. А через неделю после родов Рози вернулась назад в Страткиннесс, будто ничего не случилось. Миссис Драйбург сказала, что в следующий раз она услышала имя Рози в теленовостях. – Он коротко выдохнул. – А потом она мне рассказала, что моя мать мертва уже двадцать пять лет. Убита. И никто за это не был наказан. Я не знал, что мне делать. Я хотел связаться с остальными родственниками. Мне удалось узнать, что и деда, и бабушки моей уже нет в живых. Но вроде бы у меня имеются два дяди.
– Вы не вступали с ними в контакт?
– Я не знал, следует ли это делать. А потом я увидел в газете заметку о пересмотре нераскрытых дел и решил, что сначала стоит поговорить с вами.
Лоусон опустил
– Разве что они изменились самым коренным образом… я бы посоветовал вам не будить лихо. – Он почувствовал на себе взгляд Макфэдьена и поднял голову. – Брайан и Колин всегда были готовы защитить Рози. Всегда держали кулаки наготове. Мне кажется, что они могут решить, что вы пытаетесь бросить тень на репутацию Рози. Не думаю, что это приведет к счастливому воссоединению родных.
– Я думал, ну понимаете… что, может быть, они подумают, что во мне продолжает жить какая-то частичка Рози?
– Я бы на это не рассчитывал, – твердо заявил Лоусон.
Макфэдьена, казалось, это не убедило.
– Но если эта информация поможет вам в новом расследовании? – упорствовал он. – Они же должны будут тогда увидеть это в ином свете. Вы так не думаете? Ведь им наверняка хочется, чтобы убийцу наконец поймали?
Лоусон пожал плечами:
– Честно говоря, я не вижу, каким образом это нас продвинет. Вы родились за четыре года до смерти матери.
– Но что, если она продолжала видеться с моим отцом? Что, если это имеет какое-то отношение к убийству?
– Не было никаких свидетельств того, что в прошлом у Рози были с кем-либо подобные долгие отношения. В течение последнего года перед смертью она встречалась с несколькими… приятелями, но ничего серьезного. Однако времени еще для кого-то постороннего у нее уже не оставалось.
– Ну а если он уехал, а потом вернулся? Я читал в газетах отчет о ее убийстве, и там высказывалось предположение, что она с кем-то встречалась, но никому не известно с кем. Может быть, мой отец вернулся, а она не захотела, чтобы родители знали, что она снова видится с парнем, от которого забеременела, – продолжал настаивать Макфэдьен.
– Теоретически такое возможно. Но никто не знает, кто был отцом ее ребенка, так что это нас никуда не ведет.
– Вы тогда не знали, что у нее вообще был ребенок. Ручаюсь, что вы никогда и не спрашивали, с кем она гуляла за четыре года до убийства. Может быть, ее братья знают, кто был моим отцом.
– Я не хочу пробуждать в вас ложные надежды, мистер Макфэдьен, – вздохнул Лоусон и начал перечислять по пальцам. – Во-первых, Брайан и Колин Даффы отчаянно хотели, чтобы мы нашли убийцу Рози. Если бы отец ее ребенка все еще жил где-то рядом или просто появился поблизости, можете держать пари, что они колотили бы в нашу дверь, вопя, чтобы мы его немедленно арестовали. А если бы мы не уважили их требование, они переломали бы ему ноги сами. Это по меньшей мере.
Макфэдьен сжал губы в ниточку.
– Значит, вы не собираетесь отслеживать эту линию?
– Если позволите, я заберу с собой эту папку, сделаю копию и отдам следователю, ведущему дело о гибели вашей матери. Это нам не повредит, а, может, даже окажется полезным.
В глазах Макфэдьена сверкнуло торжество.
– Значит, вы допускаете, что это правда? Что Рози была моей матерью?
– Похоже на то. Хотя, конечно, мы проведем дополнительную проверку.
– Тогда вам понадобится образец моей крови?
– Образец крови? – недоуменно нахмурился Лоусон.
Макфэдьен вскочил на ноги во внезапном приливе энергии.
– Подождите минутку. – Он снова выскочил из комнаты и вернулся с толстой книжкой в бумажной обложке, которая сама раскрылась на месте, где треснул корешок. – Я прочитал все, что можно было, об убийстве матери, – сказал он, суя книжку в руки Лоусона.
Лоусон посмотрел на обложку. «Остаться безнаказанным. Величайшие нераскрытые убийства XX века». Рози Дафф удостоилась в ней пяти страниц. Лоусон бегло их проглядел, поразившись, что автор почти ничего не напутал. В памяти вновь возникла пронзительно-яркая картина того ужасного момента, когда он стоял и смотрел на тело Рози на снегу.