Дальневосточный тупик: русская военная эмиграция в Китае (1920 – конец 1940-ых годов)

Смирнов Сергей

Осенью 1923 г. по приказу Мукденского правительства генерал Чжан Цзунчан со своими частями был переведен в район Мукдена. Вместе с ним уехали практически все его русские военные инструкторы [Там же, № 34, с. 31], а уже через год в войсках Чжан Цзунчана было сформировано воинское подразделение, полностью составленное из русских эмигрантов.

Часть военных эмигрантов сумели устроиться в русские и иностранные фирмы и учреждения, работавшие в Китае. Ярким примером здесь может служить случай генерал-лейтенанта П.В. Подставина, который после развала Германского фронта в конце 1917 г. прибыл в Харбин и вскоре стал одним из директоров самой известной на Дальнем Востоке русской фирмы «Чурин и К». В дальнейшем Подставин оказывал помощь многим нуждавшимся офицерам и другим беженцам [Русское слово, 1927, 11 марта]. Одним из «офицерских» предприятий Харбина являлось принадлежавшее американцам Акционерное общество «Сунгарийские мельницы». Здесь работали генералы Г.И. Зольднер, Г.Ф. Романов, Е.К. Вишневский, полковники Е.П. Березовский, Н.И. Белоцерковский, Я.Я. Смирнов, капитан Д.И. Тимофеев

и др. Из материалов газеты «Шанхайская заря» известно, что русские, работавшие на Шанхайской электростанции кочегарами, слесарями и рабочими, подающими уголь, в большинстве своем также являлись бывшими офицерами. При достаточно умеренной по меркам Шанхая заработной плате в 75–100 китайских долл. в месяц, они пользовались своей столовой, которую сдавал им в аренду предприниматель Урбанович, и доставлявшим их на место работы автомобилем, приобретенном при содействии администрации станции [Шанхайская заря, 1926, 20 июля].

Некоторые рабочие места буквально монополизировались бывшими военными. Так, в Чанчуне на железнодорожном вокзале долгое время работала бригада русских грузчиков в шесть человек из бывших солдат под руководство есаула Могилева. Грузчики имели свою форму – темно-синюю куртку и бриджи, высокие сапоги и красную фуражку [ГАРФ, ф. Р-6599, оп. 1, д. 9, л. 157]. В Харбине военные (оренбургские казаки) составляли основную массу сотрудников созданного в 1923 г. Софийского похоронного бюро (третьего в городе). Бухгалтером и фактическим руководителем бюро являлся генерал-майор В.В. Кручинин¹⁷³, бывший командир 5-й отдельной Оренбургской казачьей бригады, похоронную бригаду возглавлял «есаул Ермолаич, как называли его местные жители» [Золотарева, 2000, с. 126, 127]¹⁷⁴.

В Шанхае найти высокооплачиваемое место работы в немалой степени помогало хорошее знание языков, что было характерным в основном для кадровых военных из дворянских семей. Так, на Главном Почтамте Шанхая служили генерал-лейтенант К.Ф. Вальтер и полковник Н.Г. Дронников, в отделении Русско-Азиатского банка – Генерального штаба полковник Л.П. Дюсиметьер и полковник Веденяпин [ГАРФ, ф. Р-5793, оп. 1, д. 1д, л. 316, 319, 319 об], во Франко-Китайском банке – генерал Дитерихс, и т.д.

Отдельные военные пытались заняться предпринимательством, однако настоящего успеха добились единицы. Большинство потерпело фиаско, не успев как следует развернуться. Например, генерал-майор В.Д. Карамышев¹⁷⁵, оказавшийся в конце 1920-го года в Пекине, убедил руководство Русской Духовной миссии оказать ему материальную поддержку в организации торговых товариществ «Восточное хозяйство» и «Восточное просвещение», арендовавших помещения на территории Миссии, где жил и сам генерал. В 1921 г. предприятия Карамышева закрылись из-за убыточности, принеся большие финансовые потери Миссии [Купцов, 2011, с. 239]. В 1920 г. в Харбине пятью офицерами Самарской батареи была организована т. н. «Самарская коммуна», которая получила от Н.Л. Гондатти¹⁷⁶ безвозвратную субсидию в 6 тыс. иен на закупку овец и устройство фермы вблизи Харбина. «Коммуна» быстро прогорела, пустив большую часть денег на спиртное [Русская эмиграция в Маньчжурии, 2017, с. 60, 61].

Были и другие, более успешные примеры предпринимательства бывших военных. Так, генерал И.С. Смолин, после высылки из Маньчжурии переехавший в Циндао, первое время работал сторожем на одной из фабрик, жокеем. Затем, скопив немного денег, открыл на центральной улице города небольшой магазин, торговавший бакалейно-гастрономическими товарами. Предприятие считалось успешным [Шанхайская заря, 1928, 19 февр.]. Другим примером успешного коммерческого предприятия можно назвать организацию в Харбине книжной торговли Георгиевским кавалером, Генерального штаба генерал-майором Н.М. Щербаковым, также получившим субсидию от Гондатти. Щербаков построил книжный киоск в самом центре города – напротив св.-Николаевского Собора и Московских рядов, который успешно работал более двенадцати лет. Заведовал киоском тоже генштабист – полковник М.Я. Савич, много сделавший для развития книжного дела [Русская эмиграция в Маньчжурии, 2017, с. 61].

Немало русских офицеров нашли себе место в образовательной сфере Русского Китая, являясь преподавателями и директорами школ и различных обучающих центров. Так, гвардии полковник И.Г. Круглик (в годы Гражданской войны являлся преподавателем Екатеринбургской военно-инструкторской школы и школы Нокса на о-ве Русский), окончивший в свое время Кембриджский университет, в феврале 1921 г. открыл в Харбине педагогические курсы английского языка, на базе которых в дальнейшем им была создана одна из наиболее успешных школ английского языка в городе, просуществовавшая до начала 1930-х гг. [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 39453, л. 20]. Генерал-майор В.Д. Нарбут, бывший директор 1-го Сибирского кадетского корпуса, возглавлял Русскую гимназию в Мукдене, а позднее в Хайларе. После отъезда Нарбута из Хайлара его в должности директора гимназии сменил сотник Кузьмин. Полковник Н.Д. Глебов, выпускник Восточного института, последний командир 2-го пехотного Заамурского полка, Георгиевский кавалер, в 1920–1927 гг. являлся директором общественной гимназии на ст. Пограничная [Буяков, 1999, с. 113, 114]. Среди харбинских школ в 1920-е гг. своим «офицерским» составом особенно выделялось 1-е Русское реальное училище, работавшее под девизами «Долг и Мужество», «Вера и Верность» [Добрынин, 2001, с. 33]. Директором

училища являлся генерал Андогский, преподавателями – полковник Аргунов (география), капитан В.В. Пономарев (история) [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 31786, л. 9, 10], капитан П.Д. Чумаков, и др. Много офицеров работало в смешанном реальном училище Мукденского православного братства, которое долгое время возглавлял полковник Блонский.

Ведущую роль бывшие офицеры играли в организации и руководстве приюта-училища «Русский Дом». «Русский Дом» был открыт в Харбине в начале 1921 г. при непосредственном участии Иверского православного братства, одним из основателей которого являлся генерал Самойлов. В состав преподавателей училища в начале 1920-х гг. входил Генерального штаба полковник А.С. Бодров. В 1924 г. заведующим приютом стал штабс-капитан по адмиралтейству К.И. Подольский [Юбилейный иллюстрированный альбом, 1928, с. 3-5], превративший «Русский Дом» в образцовое училище для детей из малоимущих семей и сирот.

Бывшие военные стали важным элементом культурной жизни Русского Китая. Целый ряд бывших белогвардейцев подвизался на ниве журналистики и издательского дела. Яркими примерами здесь могут служить М.С. Лембич, военный корреспондент в годы Первой мировой войны, активный участник Белого движения на юге России, который стал в Харбине основателем издательства и газеты «Заря», одного из наиболее успешных коммерческих проектов в своей области, и Генерального штаба полковник Н.В. Колесников, издававший в Шанхае военно-научный журнал «Армия и Флот», самое известное издание подобного рода в Китае. Среди многочисленных офицеров, являвшихся сотрудниками русских газет и журналов в Китае, к наиболее известным можно отнести штабс-капитана А.В. Петрова (Полишинель), работавшего в газетах «Русское слово» и «Рупор» в Харбине, «Вечерняя заря» и «Шанхайская заря» в Шанхае.

В литературных кругах эмиграции большую известность приобрели штабс-капитан А.И. Несмелов (Митропольский), поручик Л.Е. Ещин, хорунжий А.А. Ачаир (Грызов), сын полковника Сибирского казачьего войска А.Г. Грызова, военный летчик М.В. Щербаков, и др.

Некоторые бывшие военные зарабатывали на жизнь, участвуя в цирковых и театральных труппах и различного рода творческих коллективах. Например, в 1920 г. в Шанхае по инициативе поручика Черкеза было создано Литературно-артистическое общество, которое имело свой хор. Выступали в хоре русские офицеры и их жены [MRC, box 2, f. Материалы СCРАФ]. В середине 1920-х гг. широкую известность на Дальнем Востоке получила группа казаков-джигитов, возглавляемая войсковым старшиной Г.К. Бологовым¹⁷⁷. Группа дебютировала осенью 1923 г. на Харбинском ипподроме. Выступление имело большой успех, особенно среди японцев, которые предложили казакам организовать турне по Японии. Дав согласие, Бологов и двадцать два казака из его группы гастролировали шесть месяцев по японским городам, а в 1924 г. уже по приглашению американцев труппа совершила поездку в Манилу. В 1925 г. двенадцать казаков во главе с Бологовым вошли в состав организованной американцами большой труппы наряду с американскими ковбоями и индейцами. За полтора года труппа объехала с выступлениями юг Китая, Индокитай, Индию. В августе 1926 г. казаки возвратились в Шанхай, намереваясь в дальнейшем отправиться в Австралию, но их дальнейшая карьера не состоялась во многом из-за конкуренции со стороны казаков-донцов, с большим успехом выступавших в Америке и странах Азиатско-Тихоокеанского региона [Шанхайская заря, 1926, 12 авг.].

Нужно отметить, что русские внесли большой вклад в развитие на Дальнем Востоке конного спорта – в Харбине, Шанхае, Тяньцзине существовали манежи и школы верховой езды, содержавшиеся бывшими русскими офицерами-кавалеристами. В Шанхае школы верховой езды содержали генерал-майор М.М. Соколов¹⁷⁸ и ротмистр В.В. Князев¹⁷⁹. Ротмистр А.А. Гурвич¹⁸⁰ являлся управляющим одной из лучших в городе школ верховой езды «Columbia and Western Riding Academy», где работало немало русских офицеров-кавалеристов. В Тяньцзине небольшой манеж содержал полковник Бендерский.

Некоторые военные эмигранты блистали на спортивных аренах Дальнего Востока. Пожалуй, наиболее известным русским борцом в Китае являлся бывший военный летчик, поручик Г. Бауман, выступавший в Харбине и Шанхае¹⁸¹. Среди спортсменов-наездников особенно выделялся генерал-майор М.М. Соколов, выигрывавший призы Дерби, Шанхайского чемпионата и «Золотую вазу» [Александров Е., 2005, с. 472].

Стремясь приобрести выгодные гражданские профессии и восполнить обусловленные военными годами пробелы в образовании, бывшие военные поступали в учебные заведения или обучались на различных курсах. В этом отношении наиболее благоприятная обстановка сложилась в Харбине, где не только действовало много специальных учебных курсов, но были организованы и высшие учебные заведения: в 1922 г. – Русско-Китайский политехнический институт (позднее Харбинский политехнический институт – ХПИ) и Юридический факультет, в 1924 – Институт ориентальных и коммерческих наук, в 1925 – Педагогический институт. В первый годы работы харбинских вузов на студенческой скамье оказалось немало военной молодежи – офицеров, юнкеров, кадет. Особенно это было характерно для Юридического факультета, а сформировавшееся в составе факультета Русское студенческое общество (РСО) руководилось почти исключительно бывшими военнослужащими Белой армии – капитаном А.В. Белоголовым, поручиком А.Н. Покровским, юнкером П.И. Грибановским, подпоручиком В.В. Голициным и др.