Дальний свет
Шрифт:
Жаль, так и не разгадали, чей был тот номер с распечатки, вспомнила она. Конечно, сейчас уже неважно. А если история со сговором всё же всплывёт — если, фантастичное, но допускаемое — то достаточно будет и остальных подробностей. И всё-таки жаль, когда почти сложившейся картинке не достаёт последнего кусочка.
А впрочем, да, неважно.
Она закрыла глаза. Замелькали лица и образы — далёкие теперь и размытые. Отец («И всё-таки моя девочка, я был прав»), Дэня («Но я тебя всё равно заложил, давай без обид»), Павлик Трешкин («Вы ведь слышали тот выпуск новостей? У меня получилось почти как у вас»), Жанчик («Но я сыграла… я всё же сыграла свою главную роль!»)… И много, много других, одни кивали ей, другие осуждающе качали головами, но всё это уже не имело никакого значения. Во внутреннем кармане зазвонил мобильник.
Это настолько не вязалось с моментом и местом, что Китти замерла на секунду, затем вспомнила, что кто бы это ни был, он звонит Феликсу, а не ей. Она покопалась, достала телефон.
Номер должен был казаться незнакомым, но память на этот раз не подвела: это о нём она думала минуту назад. Его они никак не могли опознать среди других номеров.
Помедлив для приличия, она всё же нажала кнопку.
Сначала было только шуршащее молчание. Потом послышалось:
— Эй, кто там есть? — после паузы. — Кто это? С кем я говорю?
Ещё после паузы:
— Шержведичев, это вы?
— Это я, господин Гречаев.
— Китти? — вырвалось с той стороны, и снова замолчали.
Попадание на последней минуте. И там, конечно, поняли тоже.
Он, впрочем, быстро нашёлся:
— А, Китти, здравствуй, Феликс там не с тобой рядом?
— Нет, — протянула она удивлённо. — А почему вы решили, что он должен быть рядом со мной?
— Ну как же, вы всё-таки… А ты, кстати, не знаешь, где он?
— Не знаю, мы давно не виделись. Даже без понятия, где он может быть сейчас. А откуда у вас этот мой номер, господин Гречаев? Кто-то дал вам его?
В трубке опять замолчали. Затем:
— Китти, ну ты же умный человек. Ты же всё понимаешь.
— Да. Теперь понимаю, — произнесла она.
— Я даже не буду тебя спрашивать, где Феликс…
— Я ведь уже сказала, я не знаю, где он.
— Да-да, я понял. У меня предложение к тебе лично.
— Я вас слушаю.
В трубке вдумчиво и глубоко вздохнули.
— Китти, ну… давай откровенно, да? Все мы люди, все иногда портачим по-страшному. Эта авантюра с Нонине… она нам, конечно, очков не добавила, хоть и дело глубокого прошлого. Да и весь нынешний абсурд, твой арест… Ты, кстати, в порядке? Всё нормально?
— Да. Всё хорошо.
— Вот и чудненько… Значит, мы вполне ещё можем договориться. Я сейчас поручу кому-нибудь вытащить тебя оттуда, и поедете прямиком в Ринордийск, как ты на это смотришь? Нам всем тоже неприятна такая ситуация, что приходится враждовать, по сути, с бывшими товарищами… мы всё-таки много прошли вместе и многого добились. Но, кстати, даже и теперь хватает проблем, и, между нами говоря, госпожа Мондалева — далеко не идеальный правитель. Было б неплохо, если б кто-то вроде вас с Феликсом периодически указывал на её ошибки. Ты, кажется, готовила выпуски с критикой переписывания истории? Мы можем тебе это обеспечить: время, студию… Я думаю, это было бы продуктивным и даже взаимовыгодным сотрудничеством.
Китти слегка улыбнулась.
— Вы же знаете мой ответ, господин Гречаев. Мой ответ — нет.
— Но видишь ли… не пойми неправильно, я всегда очень хорошо относился к тебе лично, как к человеку и специалисту своего дела. Но кто-то информированный в той степени, в какой информирована ты, и заведомо нам нелояльный… Ты же понимаешь, что мы не можем себе этого позволить.
— Ну убейте меня, — сказала Китти и отключила трубку.
Гречаев отнял от уха телефон, в раздумье посмотрел на него. Через минуту набрал другой номер.
— Убейте её.
Адресуясь к стоявшему рядом Вайзонову, развёл руками:
— С сумасшедшими невозможно договариваться.
Забавно. Как будто шкатулка, которую всё не мог открыть и с досады швырнул в угол, вдруг щёлкнула и открылась сама.
Передавать с этого мобильника напрямую, конечно, не вариант, прослушают почти наверняка. Но напрямую ведь необязательно.
Она набрала по памяти номер. Возможно, правда, телефон там всё же не работал, или они уже уехали, или вообще не те цифры…
Но трубку сняли.
— Да? — сказала Сибилла.
— Это была десятка ружей. Я положила её на выступ за печкой.
Сибилла примолкла на секунду.
— Где ты? Мы вас давно ищем…
— Тихо, это сейчас неважно. Слушай меня. Я сейчас кое-что тебе продиктую, постарайся запомнить… Или лучше запиши.
Она поколебалась: был бы Рамишев или Пурпоров… Сибилла же практически не имела дела с шифрами и конспирацией в целом и могла понять неправильно. Но всё же, покопавшись в памяти, Китти назвала семь городов с необходимым количеством букв.
— Записала?
— Я могу и так…
— Нет, лучше запиши. Я помню, что у тебя плохо с цифрами.
— С… — Сибилла прервалась, но тут же оживилась, как человек, нашедший решение для сложной задачи. — Да, поняла. Записала.
— Передай сама знаешь кому. Скажи, что это искомая линия.
— Да, знаю… Это ведь из тех городов, про которые мы не смогли договориться сегодня?
Отлично. Значит, поняла.
— Именно. Утром отзвонись, пожалуйста, по автомату. Не помню… мой номер у тебя есть?
Сибилла помолчала, видимо, соображая, о каком номере речь.
— Да.
— Ну что ж, тогда гладкой вам дороги, — Китти по привычке улыбнулась в трубку.
— Но где ты всё-таки сама? Может быть, нам надо что-то сделать?
— Не нужно, правда. У меня всё нормально.
Китти отключила телефон.
Затем, скорее на всякий случай, чем из реального опасения, достала сим-карту: больше никому не случится использовать этот номер в каких бы то ни было целях. Симка легко сломалась в пальцах. Обе половинки соскользнули вниз и затерялись в выбоинах и трещинах за лавкой.