Дальтоник
Шрифт:
Кейт пристроила через плечо кобуру и сунула туда пистолет.
Лиз права. Нужно заняться делом.
А горевать потом.
Глава 5
За окнами темнеет. На стенах обозначились тонкие светящиеся линии. Обычному наблюдателю, наверное, было бы трудно при таком тусклом свете разглядеть комнату. Но он все видит прекрасно. Длинный стол, заваленный тюбиками с краской, пастельными мелками и цветными карандашами, потертый диван, пришпиленные к серым стенам холсты без подрамников.
Порой ему чудятся здесь даже мигающие цветные
На пальце у него висят овальные темные очки. Покачивая их, он медленно приближается к холстам.
Ну конечно, это пустая трата времени. Абсолютно ничего нельзя различить. Полосы засохшей серовато-черной крови, посередине приклеен клок бесцветных волос. И все. А ведь там было столько ярких красок. Фиолетовая, пурпурная, земляника, малина.
В голове тут же начинает звучать песенка: «На ней был малиновый берет…»
Он пытается вспомнить краски, но ничего не получается. Мешает песенка. Плохо. Очень плохо.
Песенку перебивает тревожный голос ведущего новостей. «По предварительным данным, погибли сто двадцать три человека. Самолет упал на кукурузное поле в…»
— Заткнись!
Он устало опускается на потрепанный диван. Раздраженно вытирает со щек слезы. Его переполняет жалость к себе. Он шепчет:
— Какой я несчастный…
И следом сразу же слышит: «Я такой несчастный, детка. Зачем ты меня покинула?» Старая песенка, одна из его любимых.
— Хватит!
Мелодия стихает. На время.
Его охватывает дикий голод, как всегда, внезапно. Он перебирает наваленные на диване упаковки. Печенье «Орео», «Претцелы с ароматом горчицы», коробка с надписью «Мистер Арахис — роскошное ассорти для вечеринок». После непродолжительных колебаний срывает крышку с цилиндрической банки картофельных чипсов «Принглс» и начинает совать их пригоршнями в рот. Шумно хрустит, чуть ли не давится. Голод очень жестокий, мучительный и, главное, неутолимый.
Вообще-то если бы его спросили, чем ему хочется заниматься, он ответил бы, что только живописью. А выходить, общаться с внешним миром его заставляет нужда, необходимость. Он предпочел бы не иметь ничего общего с этим серым миром, так не похожим на тот, какой старается создать на своих картинах. Но время от времени приходится бросать работу, потому что постепенно внутри поднимается и растет острая необходимость увидеть, как это все выглядит на самом деле. Наконец он не выдерживает, отбрасывает в сторону кисти, оставляет незаконченными картины и выходит на охоту. Не уйти невозможно, это выше его сил. Им движет жажда получить удовлетворение, в том числе и сексуальное.
Во время охоты голод отступает. Он проводит по несколько дней без еды, обуреваемый лишь этой непреодолимой тягой, не моется и не спит. Затем, настигнув жертву, сделав с ней то, что нужно, чтобы увидеть и почувствовать, он успокаивается. И снова возвращаются банальные потребности в пище, питье и сне.
Это просто процесс, как и любой другой. Только в его случае связанный со смертью.
Он выпрямляется, стряхивает крошки чипсов с колен. Задумывается.
«Я искатель правды».
Затем снова разочарованно
Ну почему это так быстро кончается? Почему он, один из всех, так жестоко наказан?
«Это здор-р-р-рово!»
— Так ты считаешь, Тони? — шепчет он.
«Здор-р-р-рово!»
— Спасибо.
Как хорошо иметь такого друга, как Тони. [11] Который всегда поддержит тебя.
После реплики Тони он чувствует себя гораздо лучше. Поднимается с дивана, принимается за работу.
Выдавливает на палитру краску, берет лупу и, сильно моргая, смотрит на начатую картину. Хватит киснуть. Пора творить.
11
Находясь в болезненном состоянии, этот человек общается с Тигренком Тони, изображенным на коробке с кукурузными хлопьями фирмы Келлог, где он торжествующе рычит: «Это здор-р-р-рово!» Тигренка Тони в США знают все, он популярный персонаж комиксов и мультфильмов.
Голод на время притупляется.
Нола Дэвис с трудом поднялась с постели. Казалось, всего несколько месяцев назад не было ничего проще, а сейчас, с ее огромным животом, похожим на надувной пляжный мяч, на девятом месяце беременности, это напоминало попытку преодолеть земную гравитацию.
«Боже мой, какая неслыханная глупость! Подзалететь в такое время. Когда пришла пора начинать учебу в университете. Идиотка!»
Нола встряхнула головой, длинные до плеч дредлоксы [12] погладили гладкую темно-коричневую кожу на щеках.
12
Дредлоксы— многочисленные туго завитые косички; распространенная в последнее время прическа у афроамериканцев, мужчин и женщин.
«Ладно, теперь уже поздно ругать и жалеть себя. Что случилось, то случилось. Нужно с этим жить. „Я вырос в асфальтовых джунглях и выживу где угодно“ — так поет старый мудрый Боб Марли на моем любимом CD. Это ведь и обо мне тоже».
Нола вздохнула. Эту небольшую квартирку Кейт собиралась оплачивать до тех пор, пока она не кончит колледж. Но теперь, когда до появления ребенка осталось меньше месяца, все откладывалось на год. Жаль, конечно.
«А Кейт, она такая замечательная. Даже бровью не повела, когда я сказала ей, что брюхата, хотя наверняка была разочарована».
Нола медленно побрела на кухню. Достала с полки коробку с чаем «Липтон». Это потребовало невероятных усилий. Пришлось встать на цыпочки, потянуться и так далее.
Может, действительно переехать к Кейт и Ричарду?
Нет, не к Кейт и Ричарду, а теперь уже к одной Кейт.
Нола опустилась на стул и вытерла слезы.
Ричарда нет. Разве такое возможно?
Она не представляла, что сказать Кейт, которую любила больше всех на свете. Просто болтала, лишь бы не заплакать. Потому что, если бы они обе заревели, это продолжалось бы несколько суток.