Дальтоник
Шрифт:
Нельзя было терять ни секунды. Немедленно вызвали группу захвата.
Прибыли спецназовцы-полицейские в пуленепробиваемых жилетах и касках. Три копа заняли позицию у входа в дом, три у пожарного выхода, с оружием наготове. Командир группы захвата, рослый детина в тяжелых ботинках с металлическими каблуками, выбил ногой дверь квартиры Марка Ландау.
Кейт приехала, когда тело Ландау уже отправили в морг, а технари заканчивали осмотр квартиры. Члены группы во главе с
Вышли они через полчаса.
— Образцов много, — сказал один, сняв защитные очки и откинув капюшон. — Большая часть принадлежит убитому, но мы нашли выделения подозреваемого.
— Их нужно немедленно отправить в Квонтико, — распорядился Грейндж и повернулся к помощникам: — Следуйте за мной.
Кейт начала надевать перчатки. Посмотрев на нее, он обратился к Брауну:
— А она здесь по какому поводу?
Кейт ответила ему, взглянув на Брауна:
— Она здесь в связи с осмотром картин убитого.
Грейндж сердито хмыкнул и открыл дверь.
В небольшой квартирке Ландау было сумрачно и душно. В воздухе плясали пылинки. Все стены были завешаны картинами, многие стояли внизу, у плинтусов. Одна, натюрморт, была еще на мольберте.
Кейт посмотрела на Брауна.
— Тип шпаклевки тот же, что и на картине с места убийства Моны Джонсон. Надо взять для анализа, чтобы была полная уверенность.
Несмотря на духоту, Кейт знобило. Она двигалась от картины к картине, осторожно обходя темные пятна крови на полу.
На фотографии ее больше всего поразило лицо Марка Ландау. Такое милое, молодое, как у тех, кого она разыскивала в Астории. За что подонок так зверски расправился с этим славным парнем? Он непременно должен понести наказание. Кейт удивилась тому, что хочет найти маньяка из Бронкса не меньше, чем убийцу Ричарда.
— А его соучеников уже опросили? — спросил Перлмуттер.
— Сомнительно, чтобы это сделал кто-то из них, — заметил Грейндж. — Не та манера. Скорее всего убийца посторонний, которого Ландау сам привел к себе.
— Детективы опросили всех студентов и преподавателей, — сообщил Браун. — Одна девушка из группы Ландау сказала, что в тот день разговаривала с парнем, который рисовал здание училища. Прежде она не видела его.
— И как он выглядел?
Браун посмотрел в записи.
— Двадцать лет, привлекательная внешность. «Очень симпатичный», это ее слова. — Браун нахмурился. — Однако, создавая словесный портрет, девушка не могла вспомнить, продолговатое у него лицо или круглое. И никаких особых примет, кроме
— Еще кто-нибудь видел этого парня? — спросил Перлмуттер.
— Вроде бы нет.
— Значит, убийца взял картину Ландау, чтобы оставить ее на месте следующего убийства и тем самым одурачить нас, — проговорила Кейт.
— Почти сработало, — отозвался Браун. — Какое-то время мы потеряли.
— Разве он не мог просто взять картину, не убивая мальчика?
— Конечно, мог, — ответил Браун. — Но ему зачем-то нужно убивать.
Перлмуттер посмотрел в свои записи.
— Согласно заключению коронера, смерть наступила вскоре после окончания занятий. Вероятно, убийца встретился с Ландау у Лиги живописи.
— Более вероятно, что он выбрал его, — заметил Браун. — Из нескольких кандидатов.
— Бедный парень, — вздохнул Перлмуттер.
— Чепуха, — буркнул агент Собецки. — Подумаешь, одним пидором стало меньше.
Перлмуттер сбросил латексные перчатки и быстро вышел за дверь.
Браун хмуро взглянул на агента:
— А вот за такие замечания, приятель, можно угодить в тюрьму, и на солидный срок.
Агент Собецки покраснел и отвернулся.
Она сопротивлялась. А зря.
«Во-первых, боль для меня ничто, а во-вторых, ведь это не просто так — я пришел, чтобы увидеть цвет».
Наверное, следовало дождаться, когда она ляжет в постель. Тогда все было бы проще.
Он стоит в ванной комнате, внимательно смотрит в зеркало. Пробегает пальцами по широким царапинам на лице. Фигурные трещины в зеркале разрезают его на две неравные части. Так что он видит не одно лицо, а два.
Он щурится. Вот эта царапина на скуле, какого она цвета? Наверное, розовая или земляничная? Он трогает царапину, сначала чуть-чуть, потом все сильнее и сильнее. По щеке течет тонкая струйка крови, капает в раковину.
Короткая вспышка, всего на мгновение. Темно-бордовые капли. «О Боже! Я увидел!»
Но уже в следующее мгновение кровь в раковине приобретает цвет чернил, а на щеке лишь унылая серая полоса. Он открывает кран, смотрит, как темная вода уходит в трубу.
И все же это было.
Он смотрит в зеркало на свое раздвоенное лицо, плещет на него ледяную воду. Кровоточащая щека подергивается.
Прокручивает в памяти эпизоды недавней охоты. Спастись она не имела шансов. Особенно с выключенным светом. Здесь у него было подавляющее преимущество.
Пытается вспомнить цвет волос девушки. Определенно золотистые. Наверное, нужно попытаться нарисовать ее.
Но в этот раз все было хорошо. Он увидел все цвета на картине парня. И до сих пор не забыл. На темно-синей скатерти светло-зеленая ваза с тремя ослепительно-красными яблоками. В точности как в первый раз тогда, в его квартире.