Дама Пик
Шрифт:
– Не пей!
– сказала она и нахмурилась.
– Что-то не так... Ну, не знаю!
– раздраженно бросила она.
– Но я бы не рекомендовала брать это вино в рот. Оно...
"Яд?!"
Могло случиться, и так, но в связи с этим возникало, как минимум, два вопроса. Вернее, три. Кто? Почему? Как узнала об этом Теа?
Самое любопытное, что Август в словах женщины не усомнился. Сказала, значит, так и есть. Другое дело, как узнала, и что теперь с этим делать? И с тем, что Теа способна - если конечно, и в самом деле, способна, - на такое волшебство, и с тем, в первую очередь, что их пытаются отравить. Его или ее. Или, возможно, обоих?
– Нет, - сказал он вслух, все еще принюхиваясь к вину, покачал головой и холодно посмотрел
Вот только, на самом деле, никакого особого запаха он не уловил. Аромат был. Винный. Но и только.
– Ты уж извини, любезный, но пахнет как-то не так. Вот мне и дама пить не советует...
Август тянул время, пытаясь найти элегантный выход из отнюдь не тривиальной ситуации. Обычно ведь как? Или жертва глотает яд, или нет. Но в последнем случае, возможны варианты, большинство из которых сводится к обострению конфликта. Однако Августу крайне не хотелось "обострять", поскольку ничего хорошего в открытом вызове, брошенном неизвестному противнику, нет. Враг итак знает, кого и почему хочет убить, а ты - нет, и значит, любая публичность на руку злодею. Вот Август и пытался разрешить конфликт, не привлекая при этом внимания других посетителей траттории. Однако, как тут же выяснилось, зря старался: едва прозвучала его реплика, произнесенная тихим голосом и с вежливой улыбкой на губах, как худощавый камерьере "ударился в бега". Бросил бутылку и побежал к выходу из траттории.
Впрочем, далеко не убежал. Теа стремительно вскинула руку, словно хотела напутствовать убегавшего от нее мужчину, или прощалась с ним. Скорее, второе, поскольку метальный нож вошел камерьере под левую лопатку, и, споткнувшись набегу, беглец рухнул лицом вниз.
– Вот же засада!
– Теа посмотрела на свою руку, перевела взгляд на упавшего камерьере, покачала головой и снова взглянула на руку.
– Как-то я поторопилась, наверное...
Ну, поторопилась или нет - это еще как посмотреть. Другой вопрос, что теперь со всем этим делать, даже если допустить, что они в своем праве - покушались-то на них, а не наоборот. Однако нож в спину? И где? В знаменитой траттории, на глазах у "всех, всех, всех"? Выглядело неаппетитно, и это еще мягко сказано.
"Впрочем, что сделано, то сделано!" - решил Август, взглянув в изумрудные глаза Теа. Сердиться на нее, тем более, гневаться он не мог. Просто не получалось.
– Все нормально, - успокоил он женщину и, вспомнив одно из ее "особенных" выражений, добавил с улыбкой:
– Не бери в голову, дорогая! А бросок, к слову, вышел на славу!
– Как скажешь!
– ответила неуверенной улыбкой Теа и, более не отвлекаясь, занялась делом.
– Ты ведь сможешь определить яд?
– спросила она, вставая из-за стола.
Между тем, мгновение оцепенения прошло, и в обеденном зале заголосили женщины и закричали мужчины.
– Разумно!
– кивнул Август, стремительно прокручивая в голове порядок действий.
– Но нужны пробы.
Он огляделся в поисках какого-нибудь подходящего сосуда, но Теа в очередной раз умудрилась его удивить.
– Не бери в голову!
– усмехнулась она и движением фокусника извлекла из-за кружевного обшлага на левом рукаве верхнего платья нечто вроде широкого кожаного браслета, в узкие нашитые сверху ячейки-карманы которого были вставлены крошечные серебряные цилиндрики, в которых Август безошибочно узнал флакончики для духов и нюхательной соли.
– Купила вчера, - объяснила Теа, вынимая первый из них.
– А заполнить духами еще не успела.
– Отлично!
– восхитился Август.
– Тогда займись пробами, а я буду вести переговоры с властями.
Этим он и занимался следующие полчаса. Переговорил с хозяином траттории и несколькими обедавшими в ней господами, - слово тут, фраза там, но люди начали успокаиваться, - объяснился с лейтенантом городской стражи, и все, в общем-то. Случай не предполагал двух толкований. Поведение покойного камерьере недвусмысленно указывало на злой умысел, - и свидетелей едва ли не полная траттория, - а реакция графини Консуэнтской более чем естественна. Испугалась, затмение нашло, и результат налицо. Впрочем, никого судьба несостоявшегося убийцы всерьез не заинтересовала. Убит, и боги с ним. Исполнение же броска - "Браво, графиня! Безукоризненный бросок!" - никаких иных чувств, кроме восхищения, ни у кого не вызвало. На том и расстались. Однако оставаться в заведении "после всего этого кошмара" не захотелось ни ему, ни ей, и пообедали они, в результате, в каком-то маленьком и не слишком уютном кабачке, где еда была простой - традиционный рыбный суп "чиопино" и жаркое из баранины, - а вино - кислым. Но лучше такое, чем старое и дорогое, но приправленное ядом, не правда ли?
После обеда они нанял гондолу и отправились в дом к знаменитому венецианскому алхимику и давнему знакомцу Августа магистру Поэзи. Пьетро Алессандро Поэзи жил в старинном городском замке, с трех сторон окруженном водой. Август навещал магистра не впервые, и знал, чего следует ожидать, но и ему, и Теа дом понравился. Сыровато, конечно, но впечатляет любопытное сочетание былой роскоши и следов благородного старческого увядания! Весьма поэтично, однако Август приехал к мэтру Поэзи не затем, чтобы любоваться шедеврами ранней венецианской живописи, а для того, в первую очередь, чтобы воспользоваться одной из лучших в Венеции алхимических лабораторий. Впрочем, Пьетро Алессандро не обиделся на коллегу из Генуи. Напротив, он живо заинтересовался поставленной задачей, и вскоре все трое, включая и ее сиятельство графиню, уже колдовали над тиглями и ретортами. Дело небыстрое, но весьма интересное, особенно, если под разговор с умным человеком, да под отличное вино. Оказалось, что магистр Поэзи не только умница и знаток органических и минеральных ядов, но еще и гурман, а в его винном погребе есть несколько весьма редких сортов "ледяного вина". Вот этим сладким и душистым напитком они все трое и угощались, исследуя между делом пробы, взятые Теа из лужи пролитого вина.
Результат исследования подтвердил правоту Теа, в чем Август, собственно, и не сомневался. Женщина была права, когда не дала ему попробовать предложенное камерьере вино, как, впрочем, и тогда, когда метнула вслед отравителю свой спрятанный в рукаве нож. Травили их не какой-нибудь ерундой, а настоящим парацельсовым аурсеником, известным также, как реальгар Альберта Великого. Страшная штука, и симптомы неочевидные. А уж обнаружить следы мышьяка в организме отравленного человека и, вообще, задача практически неразрешимая. Другое дело, что, если бы травил по-настоящему образованный человек, - ну, вот хотя бы и сам Август, - мышьяком он пользоваться бы не стал. Есть немало других ядов, и некоторые из них не только впечатляюще смертоносны, но и практически не обнаружимы. Наука о ядах, и вообще, являлась одной из наиболее развитых областей алхимии и фармацеи темных волшебников, и это не странно. Проклятие или какую-нибудь другую смертельную волшбу обнаружить куда проще, чем проникший в человеческий организм яд. Такова жизнь, как говорят франки. И ведь правильно говорят!
2. Венеция, двенадцатое октября 1763 года
– Как ты сформулировала вопрос?
– Август выбрался из разгромленной постели и, не одеваясь, отправился на поиски вина. Пить хотелось нечеловечески, причем обоим сразу - и ему, и Теа. И уже не в первый раз: стол был уставлен множеством серебряных кубков, стеклянных бокалов и керамических кружек. Но, если в них и оставалось вино, то совсем немного. На самом дне. В затесавшихся в их строй бутылках - и того меньше.
– Вопрос?
– переспросила женщина, пытаясь выпутаться из простыней и покрывал.
– Какой вопрос?
– Вопрос относительно яда, - пояснил Август, извлекая из дорожного поставца непочатую бутылку старого Карминьяно.
– Ничего не понимаю, - Теа освободилась наконец от простыней и несколько растерянно осматривала теперь "поле отгремевшей битвы". Их с Августом взаимная страсть носила временами откровенно разрушительный характер, напоминая своими последствиями стихийное бедствие, вроде урагана или извержения вулкана.
– О каком вопросе идет речь? Кого спросила? О чем?