Дама Пик

Мах Макс

Если говорить начистоту, рана оказалась ерундовой. Глубокая длинная царапина. Даже зашивать не пришлось, одной магией обошелся, "склеив" края довольно редким "персидским" заговором. И тем не менее, представив, что и как могло произойти с Таней во время схватки, испугался так, что сердце пропустило удар. И вот это-то и стало приговором. Любовь оказалась на деле чем-то совсем непохожим на то, что он думал об этом чувстве прежде. Август ведь искренно считал, что раз уж объяснился женщине в любви, то верно и любит по-настоящему. А он Таню и замуж позвал, и был, между прочим, счастлив, получив ее согласие. Однако в том, что любит эту женщину, и в том, как сильно

он ее любит, убедился только теперь, представив, что мог ее потерять. Так что все верно, думал о любви, а могло показаться, что о смерти.

– Холодно!
– пожаловалась между тем Таня.
– Все время мерзну. Напиться что ли?

– Сейчас разгорятся дрова в камине, - утешил ее Август, - и сразу станет теплее.

Они только что добрались до Граца и заселились в лучшую гостиницу, какую смогли найти, опираясь на неверные воспоминания Августа. Однако даже здесь, в дорогой гостинице для "чистой публики", не умели творить чудеса. В комнатах, которые снял Август, было холодно и сыро. Гуляли сквозняки. Впрочем, хозяин гостиницы старался, как мог. Кроме камина, в котором понемногу разгорался огонь, в гостиную вскоре принесли две жаровни с раскаленными углями, а также киршвассер и горячий, прямо из котла, бойшель - рагу из телячьих легких. Теа выпила стаканчик вишневого шнапса, зачерпнула ложкой рагу, попробовала, поморщилась, но все-таки проглотила. Посмотрела жалобно на Августа:

– А чего-нибудь человеческого у них в меню нет?

– Сыр?
– предположил Август, зная гастрономические предпочтения своей невесты.

– Пусть принесут сыр и ветчину, ну или колбасу какую-нибудь!
– тяжело вздохнула женщина, проглотив еще одну ложку "австрийского безобразия".

– Нет, - сказала она твердо, откушав еще немного "рагу из потрошков".
– Так дело не пойдет! Налей мне еще водки, Август, а то меня сейчас стошнит!

– Сыр и ветчина?
– переспросил, присутствовавший при этом разговоре хозяин.

– Паленту сварить сможете?
– поинтересовалась "разочарованная в жизни" графиня.

– Не извольте беспокоиться... э?..

– Графиня, - подсказал Август, и колесо завертелось еще быстрее.

Слуги бегали, как угорелые, багровый от натуги хозяин лебезил и предлагал услуги, Август наблюдал за Теа, а та, что характерно, получала от всей этой суеты неподдельное удовольствие. Ну и настроение заодно поднималось. И у нее, и у него. В результате, еще через час, сытая - полента, желтый сыр и жирная ветчина, - и пьяная, графиня Консуэнтская залезла в медную ванну с горячей водой и, блаженно вздохнув, улыбнулась Августу.

– Спасибо, Август!
– благодарила она за то, что он подогрел ей воду. Та, что наносили в ведрах слуги, была едва теплая.
– Так хорошо!

Вообще-то, нагревать воду, тем более, такой большой объем не так уж просто. Не столько сложно технически, сколько отнимает слишком много сил. Поэтому маги - даже самые сильные из них - даже в чайнике сами воду нагревают, только если нет иного выхода. Это касается и всех прочих "бытовых заклинаний". Даже в дикой местности, где нет никого и ничего, выжимать воду из воздуха Август стал бы только от отчаяния. Не эффективно. Расход сил не сопоставим с результатом. Легче, применив заклинание поиска, найти источник. Но сегодня, сейчас - и главное!
– для Теа, Август готов был на все. И самое малое из "этого всего" - нагреть для любимой женщины воду в ванной. Но и Теа, уже кое-что успевшая узнать и о магии, и о колдунах, его "подвиг" оценила сполна.

– Спасибо, Август!
–

сказала она с благодарной улыбкой на губах.

– Наслаждайся!
– хмыкнул Август.
– Лично я согрелся от одного только твоего striptiza!

Стриптиз - еще одно новое слово, которому обучила его Таня. Впрочем, судя по некоторым намекам, одним раздеванием там дело не ограничивалось. Все-таки стриптиз - это скорее танец, чем прелюдия к совокуплению. Во всяком случае, так Август понял из сбивчивых объяснений красневшей, как маков цвет, женщины.

– Наслаждайся!
– фыркнула в ответ Теа и "oprokinula" очередной стаканчик кирша.

– Как думаешь, в кровати будет холодно или как? А то меня потянуло на подвиги, но traxatsia, когда ноги мерзнут, мне не нравится!

"Вот ведь, простите боги за выражение!
– вздохнул мысленно Август.
– Какой она все еще ребенок! И это в девятнадцать-то лет?!"

Тут, на беду или, напротив, к счастью, делать было и вовсе нечего. Ребенок и есть. Такой склад характера, такое воспитание, такой, судя по всему, жизненный опыт. То робеет и стесняется, как юная девушка из провинции, то блажит, как последняя светская стерва. Но и то, и другое выходит у нее неподдельно хорошо. И "трепетная лань", и "темная колдунья" - обе смотрятся органично и производят неизгладимое впечатление.

– Хотел тебя спросить...

На самом деле, этот вопрос вертелся у него на языке с того дня, когда после ночи любви, она рассказала ему о себе правду. Тогда у него возник мгновенный образ той Тани, какой она была "где-то там" пока не стала Теа д'Агарис.

– Спрашивай...

– У себя там, тогда...
– Удивительно, но он смутился, и сам не мог бы объяснить, с чего вдруг.

– У тебя были голубые глаза и черные коротко остриженные волосы?
– решился, наконец, Август.

– Да, - удивилась Теа, прекращая блажить.
– А ты откуда?..

Похоже, он сумел ее удивить.

– Очки в тонкой серебряной оправе?
– продолжил Август, описывая ту странную похожую на мальчика девушку-подростка, которую увидел мысленно, слушая рассказ Тани.
– Толстые линзы...

– Ты... Как ты?..
– растерялась Теа.

– Не знаю, - признался он, очарованный мгновенным "постижением" истины.
– Но, похоже, ты иногда не только берешь чужое, но и отдаешь свое. Проецируешь образы вовне. Во всяком случае, когда ты рассказывала о себе прежней, я неожиданно увидел тебя именно такой...

2. Грац, двадцать второе октября 1763 года

Никаких безумств ночью не случилось. Таня-Теа "приняла на грудь" слишком много крепкого алкоголя и попросту уснула, едва успев положить голову на подушку. Даже не разделась. Как была во фланелевой ночной рубашке, теплой фуфайке и кашемировом шлафроке, так и заснула. Август не удивился. Так много Таня не пила за все время их знакомства. Но, возможно, все дело было в усталости, расшатанных нервах и ошибочной оценке своих возможностей, что иногда случается не только с юными леди, но и с молодыми людьми. Так что ночи любви не получилось, даже если, сидя в ванне, Теа что-то такое и планировала. Чего уж говорить об иступленной страсти. Август, однако, не расстроился. Бывает, что уж тут! Накрыл женщину пуховой периной и сам вскоре оказался рядом с Теа. Почувствовал идущее от нее тепло и провалился в сон.