Дама Пик

Мах Макс

– Как ты узнала, что в вине содержится яд?

Август уже слышал от Теа несколько подобных историй, когда желание знать нечто, что было ей интересно или важно, удовлетворялось мгновенно и без видимых усилий. Это было крайне любопытное явление, о котором Август раньше только читал. Но у Теа, как видно, открылась некая способность извлекать сведения напрямую из голов тех, кто этими сведениями обладал. В данном случае, это был, вероятно, тот самый камерьере, который принес им отравленное вино. Тем интереснее было узнать, как именно женщина сформулировала свой "вопрос".

– Ах, вот ты о чем!
– поняла наконец Теа.
– Но, Август, я никого и ни о чем не спрашивала. Я просто почувствовала, что в

вине есть что-то постороннее, и это "постороннее" отнюдь не вода.

– То есть, ты хочешь сказать...
– Август даже о вине на мгновение забыл.

"Если это то, о чем я думаю..." - а думал он об очень странных и крайне серьезных вещах.

– Я хотела сказать, что это было не похоже на то, как я узнала имя князя фон Эггенберга, - объясняла, между тем, ничего не подозревающая женщина.
– Поэтому и вопроса не было. Я просто не знала, кого и о чем спрашивать...

– И это не Кхор, - добавила она через мгновение.
– Ворона там точно не было, он какой-то птице мозги в это время вышибал. Клювом по черепу! Правда, ужас?

– Вообще-то, да, - согласился Август, представив себе эту "картинку" в деталях. Впрочем, интересовало его сейчас совсем другое.

Он повернулся к Теа спиной и, быстро выхватив из столпившихся на столе - после "вчерашнего" - бокалов и кубков один, на дне которого оставалось еще немного вина, поставил его перед собой. Видеть его женщина не могла, как не увидела и того, как Август проколол себе палец брошенной здесь же - на столе - заколкой для волос и добавил к вину каплю крови. Затем, он нашел еще один кубок с недопитым вином и, подхватив оба, обернулся к Теа.

– Теа, скажи, пожалуйста, что находится в этих кубках?
– спросил он, подходя к кровати.

– Вино, разве нет?
– удивленно взглянула на него Теа.

– Одно и то же вино или разное?
– уточнил свой вопрос Август.

– Откуда же мне знать?
– возмутилась женщина.

– А ты попробуй, узнай!
– настаивал Август.

– Разное, - поморщилась вдруг Теа.
– В левом, - указала она пальцем, - "барело", кажется. Мы пили его, сразу как вернулись от магистра Поэзи. Ты сказал, оно называется Кастильоне Фалетто. А в правом - Нобиле ди Монтепульчано... И, знаешь, что, - нахмурилась она вдруг, - в Монтепульчано растворена кровь. Немного, но есть.

– Кровь?
– переспросил заинтригованный Август.
– Чья кровь?

– Похоже, что твоя...
– Теа была растеряна, вот что увидел в ее глазах Август.

– Я это чувствую, - ответила она не высказанный вслух вопрос.
– Это, как запах или вкус, но другое... Не знаю, как объяснить, но там точно есть кровь, и это твоя кровь, Август!

Итак, она действительно чувствовала состав жидкостей. На расстоянии метра-двух. Может быть, посредством обоняния - сродни чутью зверя, но, возможно, что это было что-то другое, потому что "унюхать" крошечную каплю крови в глотке вина, дело, наверняка, непростое. И вот, что важно! Способность эта появилась у Теа совсем недавно, поскольку раньше ничего подобного Август за ней не замечал.

"О!
– вспомнил он.
– Она же не только почувствовала присутствие примеси, она точно определила, что это кровь и при том моя кровь!"

– Ты великолепна!
– сказал он вслух, стараясь скрыть от женщины охватившее его смятение.

– Еще бы ты был недоволен!
– фыркнула Теа, но глаза ее при этом засияли.
– Поимел девушку во всех видах, можно сказать, растлил, а теперь комплименты расточаешь!

– Тебя растлишь, пожалуй!

И в самом деле! С одной стороны, как верно догадался Август еще перед тем, как она отдалась ему в первый раз, Теа-Таня была практически невинна. В своем истинном облике она не знала мужчин, так что Август стал ее первым. Но, с другой стороны, она достаточно

быстро вошла во вкус, раскрепостилась и оказалась невероятно темпераментной - практически ненасытной - и крайне раскованной. То, что она позволяла себе в постели, скорее подошло бы настоящей Теа д'Агарис, не отличавшейся, насколько было известно Августу, добродетелью, и не знавшей, что такое стыд. Возможно, именно от графини Консуэнской и пришло к ней это умение. А, может быть, это сказывалось "богатое наследство" Маргориты Браганца. Вот уж кто, в силу своей профессии, перепробовал все на свете! Однако у Августа имелись определенного рода подозрения, основанные на его личных впечатлениях, что это ее, Тани-Теа, собственное, как ни странно это звучит. Как это сочетается с ее "невинностью", он не знал, но чувствовал, что именно так и обстоят дела.

– Это ты меня только что шлюхой назвал?
– прищурилась между тем женщина, даже не подумав при этом прикрыть свою наготу или обидеться по-настоящему.

– Нет, я просто констатировал факт, - совершенно искренне возразил Август, - ты великолепна! И обрати внимание, белисима, дело не только в твоей внешности, а она просто божественна! Но также в уме. В характере, в необычности твоего дара. При этом твой дар развивается. Но что любопытнее всего, у тебя появляются способности, о которых я даже подумать не мог. Редкие, малоизученные, или вовсе никому неизвестные.

– Приведи пример!
– наставила на него палец Теа.

– Полагаешь, в мире есть много людей, способных почувствовать кровь, растворенную в вине? И заметь, Теа, не на вкус! Такие хоть и редко, но встречаются. Ты ощутила мою кровь на расстоянии, а знать, что она моя ты могла только в том случае, если успела ее "попробовать".

– Ну, я тебя укусила пару раз, - задумчиво признала Теа.
– Но, по-моему, не до крови...

– Зато ты уж точно попробовала на вкус влагу с моих губ...

Вообще-то, он имел в виду прозаическую слюну, взаимопроникновение которой вполне естественно для целующихся любовников, но положение обязывало выражаться куртуазно. Вот он и заговорил о "влаге своих губ".

– Так!
– остановила его Теа, недав Августу закончить свою мысль.
– Только давай обойдемся без физиологических подробностей! Мало ли что я пробовала на вкус! Что ж теперь, обо всем этом говорить вслух?!

Самое любопытное, что, намекнув своим заявлением на такое, о чем приличным женщинам даже теоретически не следует знать, она и не подумала краснеть. Зато Августа обдало волной такого жара, что на мгновение он даже забыл, зачем покинул постель.

– Не возбуждайся!
– охладила его пыл Теа.
– Сначала вино, пряники - потом!

3. Венеция, тринадцатое октября 1763 года

Если честно, оставаться в Венеции было ошибкой. Уезжать следовало сразу после попытки отравления. Август это должен был понимать и понимал, но проявил малодушие, поддавшись на уговоры Теа. Графиня живо заинтересовалась своим вновь открывшимся даром и хотела поэкспериментировать. Где и когда?
– вот вопрос. Возможно, в Вене. Но когда они еще туда доберутся. А в Венеции такая возможность имелась, - здесь и сейчас, - так как совершенно очарованный ею магистр Поэзи готов был сделать для Теа все, что угодно. Буквально все, и самым малым из этого "всего" являлись открытые двери его великолепной алхимической лаборатории. Дело, впрочем, не в одной лишь лаборатории. Теа ведь неслучайно увлеклась идей "сразу же все проверить и все испытать". Судя по всему, она осознала вдруг, что действительно обладает невероятными магическими способностями и, очарованная открывшимися перспективами, бросилась в колдовство, как в омут. С головой.