Дама с единорогом

Романовская Ольга

Под ним убили коня. Быстро вытащив ноги из стремян, он, пеший, отражал удары конных противников.

Роланд вместе с последовавшими за ним людьми был оттеснён от ворот подоспевшими на выручку отрядом Оснея. Пришлось отступать, оставив бесполезные попытки вырваться из замка. Граф помнил о Дэсмонде и надеялся спасти его.

Братьев разделяло всего несколько фадомов, когда Дэсмонд упал, подкошенный ударом шестопёра. Бог знает, какой по счёту была эта рана.

Роланд на миг закрыл

глаза. Он не хотел видеть, не хотел знать, не хотел чувствовать, но это было, и с этим нужно было смириться.

— Там мой брат, сукины дети, не смейте бросать его! — Граф преградил дорогу бежавшим солдатам. — Вернётесь без его тела, выброшу вас за ворота на потеху англичанам. Безоружными, как и положено трусам!

Метнувшись к воротам, Норинстан ждал. Никто не попадёт во внутренний двор, пока тело Дэсмонда не будет доставлено к воротам. Первыми бегут трусы, а трусов щадить не нужно. Для острастки других он без зазрения совести убил легко раненного солдата, пытавшегося, вопреки его приказам, укрыться за спасительным кольцом стен.

Наконец ворота захлопнулись. Быстро пробежав глазами по лицам измученных защитников, граф Норинстан многих не досчитался.

Ворота трещали; они доживали последние минуты.

Сняв шлем и тяжёлую кольчужную перчатку, Роланд провёл рукой по вспотевшему лбу. Отдав приказ отступать в донжон, медленно, не обращая внимания на тревожные звуки за своей спиной, он подошёл к крыльцу, возле которого на чьём-то плаще лежало израненное тело Дэсмонда. Склонившийся над ним смертельно бледный капеллан обтирал его от крови.

Передав шлем и перчатки оруженосцу, граф опустился на колени. Лицо Дэсмонда было спокойным; взгляд был прямым и открытым. Бровь рассечен, на щеке глубокий порез. Под ухом — свежая кровь.

Склонив голову, он коснулся его щеки:

— Бедный смелый мальчик!

Ещё раз, на прощание, Роланд взглянул на него и, закрыв ему глаза, отвернулся.

— Все надежды, все мечты, всё — прах, — прошептал граф, поднявшись с колен. — Да проявит Господь к твоей душе милосердие, если оказался так безжалостен к телу.

— Именем Церкви и Бога, защитите его, — он указал священнику на труп Дэсмонда. — Похороните, как следует, и, во имя всех святых, не отдавайте его людям Оснея! Он должен покоиться здесь, в Норинском замке, в полном боевом облачении.

Не оборачиваясь, граф быстро зашагал прочь. У него было всего несколько минут, чтобы закончить свои дела в Леопадене.

Когда массивная дверь донжона захлопнулась за Норинстаном, в нём уже было полно солдат. Через узкие окна второго яруса главного зала он взглянул вниз: враги вовсю орудовали во дворе. У тех, кто остался там, внизу, не было шансов спастись. Что ж, смилуйся над ними, Боже!

Защитники

держались месяц. Их брали измором, а потом, когда терпение осаждающих лопнуло, люди Оснея начали череду беспрерывных штурмов. Они собрали и подогнали к стенам осадные машины; десятки лестниц перекинулись с соседних стен к входной площадке донжона, на месте каждой скинутой тут же появлялась другая. Болты безжалостно косили защитников.

Видя, что им не справиться с этой лавиной, граф решил, что ему здесь больше делать нечего, он сделал всё, что мог. Отдав последние приказания, Норинстан отступил в холодный полумрак.

— Это конец! — тяжело дыша, прошептал Роланд, закрыв за собой массивную дверь одного из залов донжона.

Он поискал глазами Оливера и бросил ему тяжёлую связку ключей.

— Уже? — Оруженосец вопросительно посмотрел на сеньора.

— А когда же? — нервозно ответил граф. — Тогда, когда и меня, и тебя прикончат? Ступай и запри все эти чёртовы двери!

Подождав, пока оруженосец уйдёт, Норинстан осмотрелся по сторонам и подошёл к камину.

— Нет, ничего им не достанется! — усмехнулся он, покосившись на сундуки, аккуратно выстроенные вдоль стен. — Как они разозлятся, увидев, что они пусты!

Граф прислушался к приглушённому шуму боя и, взявшись за выступающую голову дракона, повернул её. Что-то заскрипело, и часть стены медленно отошла в сторону, открыв первые ступеньки лестницы. Из подземного хода пахнуло сыростью. Норинстан поднял с пола свечу и смело шагнул в темноту.

— Милорд, милорд, скорей сюда! — раздался из соседней комнаты испуганный голос Оливера.

Граф чертыхнулся, поставил свечу на пол и повернул голову дракона. Вход в подземный ход закрылся.

— Ну, что там у тебя? — сердито бросил Роланд, переступив порог соседнего помещения и остолбенел — в нескольких шагах от него стоял баннерет Леменор.

— Вы? — Брови графа поползли вверх.

Артур отбросил в стороны ножны.

Уклоняться от поединка было бессмысленно и не достойно рыцаря.

Баннерет огляделся и смахнул мечом со стола лампу. Она упала и разбилась; масло разлилось.

— Подходящее место для судебного поединка? — усмехнулся Артур.

— Вполне. Ну, где Ваше Евангелие?

— Вот, — баннерет указал на свой меч. — Теперь сам Дьявол Вам не поможет!

— И Вам пощады не будет, — глухо ответил Роланд.

— Я бы и не стал просить её у такой сволочи! Прежде, чем вспороть Вам брюхо, я должен предложить Вам сдаться.

— Кому? Тебе? Чтобы сдохнуть перед толпой зевак? — рассмеялся граф. — И не мечтай, мразь!

— Тем лучше. Сегодня же я брошу кости лживого мужа баронессы Уоршел собакам!