Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле
Шрифт:
— Не может быть! — ужасалась кассирша. — Это до чего же люди бывают бессовестные!
— Все-таки я тебе скажу, Антонина, — авторитетно проговорила Фрося, — очень это жизненное кино!
— Гражданка Сундукова? — проговорил капитан, подходя к разговорчивой уборщице.
Близко подойти ему не удалось, потому что Фрося разлила вокруг огромную лужу, посреди которой и стояла теперь, как памятник пионеру-герою посреди городского фонтана.
— Допустим, мы Сундуковы, — ответила та испуганно. — А что такого случилось? Если вы насчет той курицы, так она сама на мой огород забежала, а отчего она померла, кто же ее знает… может, возраст у нее такой, а может, со здоровьем что…
— Я не насчет курицы, — заверил ее Зеленушкин.
— А насчет чего тогда? Самогон я не гоню, нету у меня такой вредной привычки. А если немножко сделала, так это только для собственного здоровья…
— Самогон, Сундукова, меня пока тоже не интересует! Я насчет вашего сожителя Семечкина…
— Так вы насчет Алексея Викторовича? — оживилась Фрося. — Так что, нашелся он?
— Что значит — нашелся? — удивленно переспросил капитан. — А что он — терялся?
— Ну как же! Я ведь вчера и участковому нашему, Степанычу, сказала, что потерялся Лешенька мой! Заявление ему принесла, чтобы, значит, нашли его и вернули непременно по месту жительства… только Степаныч заявление у меня не принял, говорит, что еще недостаточно времени прошло, как он пропал, и вообще я ему никто… а как же я никто, когда мы с ним уже полтора месяца совместно проживали? Это теперь называется гражданский брак…
— Подождите, Сундукова! — остановил Зеленушкин расчувствовавшуюся Фросю. — Давайте по порядку. Когда и при каких обстоятельствах исчез ваш сожитель Семечкин?
— Когда? — Фрося задумалась и принялась загибать пальцы, что-то про себя считая, и наконец уверенно сообщила: — Так вчера исчез, после завтрака. Поел — и тут же исчез. Поел хорошо, кашу пшенную и бутерброд. А насчет обстоятельств — это вы зря, не было никаких обстоятельств, мы с Лешей хорошо жили. Я его даже прописать к себе хотела, да только не успела… совсем было собралась, а тут как раз он и пропал…
— А не видели вы у него такую бутылку? — Капитан вытащил из портфеля злополучный коньяк.
— Нет, — проговорила Фрося, с интересом осмотрев бутылку. — Чего не видела — того не видела. Я сама такого не потребляю, и Лешенька тоже. Если чего и выпьет, так водки обыкновенной или, допустим, самогонки. А этих иностранных напитков он не одобряет. И я тоже считаю — только деньги зря переводить…
— А с кем Семечкин последнее время общался? — продолжил Зеленушкин расспросы.
— Да с кем? — Фрося горестно вздохнула и подперла щеку ладонью. — С шантрапой всякой… с нестоящими людьми, несерьезными… я ему говорю — что ж ты, Алексей Викторович, с такой дрянью якшаешься? Ты же теперь человек солидный, можно сказать, почти семейный, почти женатый, а дружки у тебя полная дрянь и пустое место… А он мне говорит — ты, Фрося, ничего не понимаешь, я теперь с таким человеком общаюсь, что любо-дорого, с таким, каких во всем нашем городе нету, и скоро, Фрося, я через это знакомство очень сильно разбогатею. Я ему, конечно, не очень верила, хотя один раз он и правда принес денег, целых пять тысяч. Дал их мне и говорит — бери, говорит, Фрося, не стесняйся, и главное — ни в чем себе не отказывай!
— Интересная история! — протянул капитан. — Чтобы Леха Семечкин добровольно отдал кому-то пять тысяч…
— Вот ей-богу не вру! — побожилась Фрося.
— Да верю я, верю, — с досадой ответил капитан, — ты вот что, если он явится, сразу мне сообщи. Только ему не говори, что я интересовался. Тут, Фрося, дело серьезное.
Фрося кивала на все его слова, как китайский болванчик.
В то, что это Леха Семечкин убил сторожа мебельной фабрики, Зеленушкин не верил — кишка, как говорится, тонка. Леху использовали втемную, чтобы не светиться в ресторане. И это капитану очень не нравилось — нежелательные свидетели, как известно, живут недолго.
Капитан Зеленушкин вышел из кассового зала в сильном расстройстве. Ниточка, по которой он надеялся выйти на убийцу сторожа, оборвалась. И была-то ниточка тоненькая, ненадежная, но другой у него на данный момент не имелось. Леха Семечкин пропал в неизвестном направлении, а он, Леха, был возможным свидетелем убийства злополучного сторожа. А от этого убийства тянулись нити и к убийству байкера Костоломова, над которым безуспешно работал капитан.
— Эй, мужик, стой! — раздался вдруг где-то совсем рядом негромкий голос.
Капитан остановился и завертел головой.
Никого поблизости вроде бы не было, и Зеленушкин решил уже, что голос ему померещился от переутомления и расстройства, и двинулся было дальше, но тут его снова окликнули:
— Стой, мужик! Говорят тебе, стой!
Голос был вполне реальный.
Капитан снова огляделся.
Он стоял возле неказистого здания вокзала, выкрашенного в канцелярский грязно-желтый цвет, с неаккуратно приляпанными к фасаду белыми колоннами. Возле входа в вокзал пышно цвели на клумбе георгины и астры и стояла свежевыкрашенная зеленая скамья. Вот из-под этой-то скамьи высунулась вдруг чумазая детская физиономия, и совсем неподходящий к ней хриплый голос спросил:
— Это ты Леху ищешь?
— Допустим, — уклончиво ответил капитан и сделал шаг вперед, чтобы отсечь мальчишке возможный путь к отступлению.
— Ты чё, мужик, поймать меня хочешь? — Мальчишка усмехнулся. — Много о себе думаешь! Меня не такие поймать пытались, при своих остались! Если насчет Лехи интересуешься — можно обсудить условия… информация продается…
— А ты кто? — поинтересовался Зеленушкин.
— Гриб в пальто! А тебе это зачем?
— Да так, из чистого интереса! — Капитан пожал плечами.
— Если из чистого интереса, то я — Мишка-Воробей.
— И какие же твои условия, Мишка-Воробей?
— Триста сорок рублей девяносто копеек!
— Во как! Откуда же такая исключительная точность?
— А вот смотри: две бутылки колы, три пирожка с капустой. — Мишка перечислял, загибая пальцы. — Чипсы с сыром, мороженое «Бомба» и еще жвачку на десерт…
— Ну ты молодец! — одобрил капитан. — Точно знаешь, к чему стремиться! Есть у тебя цель в жизни!
— Ну так что — принимаешь мои условия?
— А ты точно знаешь, где сейчас Леха? Может, ты меня разводишь, как лоха последнего.
— Зуб даю.
— А что тебе зуб? У тебя сейчас эти выпадут, а завтра новые вырастут…
— Ну я тебя на место отведу, там и рассчитаешься!
— Идет! — Капитан шагнул к Мишке.
— Эй, мужик, руки прочь от свободной Африки! Держи дистанцию два корпуса, если не хочешь попасть в аварию!
— Ишь ты какой! — усмехнулся Зеленушкин и пошел за мальчишкой, соблюдая дистанцию.
Тот провел его за здание вокзала, мимо водокачки, вдоль запасных путей и подвел к заколоченному пакгаузу.