Дамам нравится черное (сборник)
Шрифт:
"Красота- то какая! И как заточен, синьора, у вас что, знакомый точильщик? Здесь их у нас днем с огнем не сыщешь! Раньше один сидел на углу с виа Индженьоли -знаете, где это? Там сейчас ремонт велосипедов - знаете, нет? Ну, там еще поломанные велосипеды выставляют на тротуар, хотя это запрещено, где это видано, чтобы всякий занимал тротуар, когда ему вздумается, а нам где ходить? Ох, синьора, вот сидел там точильщик - совсем другое дело… Когда это было? То ли двенадцать, то ли тринадцать лет назад, а где теперь точить ножи - неизвестно".
"Это точно, - кивнула я, как дура, - хорошего мастера теперь поискать". И поняв, что все это время стояла, наставив на нее нож, опустила руку. Мне стало неудобно - все-таки встретила я ее не слишком гостеприимно - и, выгнув руку, я показала ей лезвие, чтобы она увидела, что оно острое и при этом слегка неровное: вот. Потом, словно прося извинения, принялась объяснять: "На самом деле теперь точильщик не нужен. У меня есть специальное приспособление для таких ножей - керамическая точилка, продается в китайском универмаге. Правда, нож не всегда затачивается, как надо, зато она простая в использовании…"
А соседке только того и надо. Пулей влетела в квартиру: раз уж я ей рассказала про точилку, надо на нее взглянуть, вот мы и потопали на кухню… "А-а, вы тут готовили покушать, как вкусно пахнет, что там у нас на сковородке? А-а, вот почему вы не
Когда она все-таки решила объяснить, зачем собственно заявилась, стало и того хуже. Выдала целую речь против управляющего кондоминиумом: дескать, давно пора его выгнать, за домом совсем не следят, а этот прохиндей, пока все телефоны не оборвешь, ремонтников не присылает, представляете, синьора, и вообще, кто-нибудь объяснит мне, с какого потолка этот транжира берет цифры, заложенные в бюджет, ведь консьержки у нас нет, за вывоз мусора - то, что мы раньше платили через кондоминиум, - теперь каждый платит городу напрямую, так откуда все эти расходы? Сухой остаток: она хочет меня попросить поддержать ее на следующем собрании, потому что если мы, жильцы, честные люди, не объединимся, то от этой прорвы, от этого нахлебника-управляющего, мы избавимся, когда рак на горе свистнет. И еще много чего наговорила, я точно не помню.
Зато я прекрасно помню, как у нее вытянулось лицо, когда мне, наконец, удалось вставить словечко, прервав ее словесный понос. А сказала я ей очень простую и понятную вещь: поскольку я переехала недавно, нужно сначала взглянуть на бумаги, а уж потом решать, поддерживать управляющего или голосовать против него. Так что тыкать мне в нос петицией, которую я должна якобы подписать, не надо, я из принципа ничего не подписываю просто так, не подумав, и вообще, вы бы лучше убрали эту бумажку, которую кто только ни трогал, с кухонного стола, а то я его только что вытерла, на собрании обо всем и поговорим, хорошо? А сейчас извините меня… И проводила ее к дверям - решительно, но очень вежливо. Я ведь все-таки воспитанный человек. Мне казалось, она не почувствовала, как меня раздражают ее пустые разговоры, как я сердита из-за того, что она отняла у меня кучу времени и испортила мне весь ужин, и какое отвращение вызывает у меня ее округлая приземистая фигура - ни дать ни взять жаба, источающая яд и готовая оплевать всех вокруг.
А она, наоборот, - видимо, все поняла. Иначе почему в последующие дни она не только больше не приходила и не стучала в мою дверь, но даже не разговаривала со мной, когда мы сталкивались у лифта? Словно это не она заходила ко мне в дом, сидела у меня на кухне. Здороваясь, кивала мне для приличия - и все. Да какое там здоровалась… Опускала на секунду голову - показать, что заметила, дескать, чужое присутствие в пространстве, по которому она проплывает. А в мою сторону даже не глядела.
Поначалу я обижалась. Нет, поймите меня правильно, стану я делать из этого трагедию… Вредная тетка, что еще о ней скажешь. Впрочем, разве в законе сказано, что я обязана устанавливать добрые отношения с соседями, а? У меня своя жизнь, у них - своя, и жили они долго и счастливо, а? Каждое утро в восемь я ухожу на работу, домой возвращаюсь к шести и обычно так устаю, что ни о чем другом, кроме как влезть в тапки, и не мечтаю. В результате вечер я провожу, уставившись в телевизор, смотрю все подряд: показывают кино - смотрю кино, идет журналистское расследование - ладно, смотрю журналистов, а сама думаю, что оторвусь по полной в субботу, но это самообман, я ведь знаю, что в выходные после похода в спортзал - единственное занятие, которое я никогда и ни при каких обстоятельствах не отменяю, - надо сходить за продуктами, убрать квартиру, погладить белье, в общем, переделать мелкие дела, на которые у одинокой женщины, живущей в большом городе, уходит все свободное время. Жить одной - это здорово при условии, что можешь себе позволить нанять прислугу. А еще - водителя. Кухарку - нет, кухарка мне не нужна, мне самой нравится возиться на кухне, а поскольку гостей у меня не бывает, вкусно получилось или не очень - не важно. Мой тренер по боевым искусствам тоже всегда говорит: главное - путь, а не конечная цель. Вот почему у меня так много японских ножей. Один - для овощей, один - для мяса, один - для рыбы, и все разной формы: резать, разделывать, пилить, шинковать, крошить. После употребления их полагается вымыть и аккуратно вытереть мягкой тканью. Эти ножи - просто чудо, их делают из той же стали, что и мечи, лучшие в мире мечи. А я, насколько могу, стараюсь, чтобы в доме у меня было все лучшее.
Потом я начала замечать за ней всякие странности. Иду я однажды через двор: поднимаю глаза и вижу, что она стоит у окна и следит за мной. Она быстро задернула занавеску, но я успела ее заметить, вернее, заметила тень старой ведьмы с малиновыми волосами, как у нее, в окне третьего этажа - это ее окна, а чьи же еще, так что я ни секунды не сомневалась, что шпионит за мной она. Как-то мне стало не по себе. Но ведь это нормально - нет?
– начать волноваться, когда обнаруживаешь, что за каждым твоим шагом следит тетка, у которой поехала крыша? Слушайте, что еще произошло: на собрании жильцов ее не было, она не пришла и доверенности никому не оставила, не пришла, и все, и это после разглагольствований о том, что она собирает подписи за отставку управляющего, разве нормальные люди себя так ведут, а? А потом как-то утром открываю я дверь и вижу, что у меня на коврике лежат две собачьи какашки. Коврик у меня из кокоса - не коврик, а загляденье, новенький, ни единого пятнышка! Я так разозлилась, что в глазах потемнело, и стала прикидывать, кто бы это мог быть. У нас в подъезде живет только одна собака - карликовый пинчер синьора Т. с пятого этажа; я с синьором Т. познакомилась на собрании: человек он приличный, за шестьдесят, но выглядит хорошо, одевается неброско, но дорого, вдовец, по всем пунктам повестки дня его мнение совпало с моим. Чтобы он отпустил поводок хоть на секунду - такого быть не могло, и потом, они с собакой ездят в лифте. Получается, что эту мерзость, сложившуюся в восклицательный знак после "Добро пожаловать", нарочно положил тот, у кого на меня зуб. Подумай, кто бы это мог быть!
– сказала я про себя. Стоя в дверях и глядя на коврик - в одной руке совок, в другой полиэтиленовый пакет, - я вспомнила об убийстве в Эрбе и похолодела. Тогда все начиналось похоже. Пожилая, мучающаяся своей никчемностью обычная женщина, каждый день, сталкиваясь с соседкой (моложе ее, удачливее, богаче и, наверное, счастливее), начала делать ей всякие пакости, - глупые, мерзкие, вроде моих собачьих какашек, - а однажды вечером, совсем слетев с тормозов, взяла нож, поднялась этажом выше и устроила резню… Да, я знаю. Все правильно, там были замешаны мужчины, мужья этих женщин, - муж убийцы, настоящая тряпка, и муж жертвы, которого не было дома, - конечно, но я об этом не думала, наверное, для меня это было
Тогда я стала тоже следить за ней, чтобы проверить, продолжает ли она слежку за мной. Выходя из дома и возвращаясь, я нервно поглядывала на окна третьего этажа, у меня это превратилось в ритуал - знаете, как у детей: если я не наступлю на этот квадратик плитки, учительница меня не спросит… Если я не увижу в окне эту женщину, она меня не убьет. Но я все время ее видела - всполох рыжего пламени и безумные глаза за секунду до того, как она скроется за занавеской. А сегодня она не сразу ее задернула. Стояла у окна, словно на этот раз ей было наплевать, что ее могут заметить, стояла и вдруг подняла руку - я было подумала, что сейчас она со мной поздоровается, ан нет, вижу, блеснуло что-то металлическое, оконная ручка, что ли? Точно, она открывает окно, а я стою, как вкопанная, колени дрожат, не знаю, что произойдет, но такое чувство, будто вот-вот случится что-то ужасное, - и тут я увидела, как она улыбнулась. Вы меня слушаете, господин следователь?… Госпожа следователь? Как положено к вам обращаться? Извините, если я что не так говорю, но ведь вы тоже женщина, вы же знаете, как это бывает: некоторые вещи просто чувствуешь, и все… Это была не улыбка, а звериный оскал, от которого по спине мурашки бегут, по крайней мере, у меня побежали, это все равно что, ну, не знаю… Так бывает, когда проснешься ночью, и кажется, что чудовище из кошмара рядом с тобой, в комнате, под кроватью, сердце колотится, сейчас описаешься, надо срочно бежать в туалет, а ты боишься шелохнуться, потому что в голове прокручиваются все сцены из всех виденных в жизни фильмов ужасов, а ты в квартире одна… Ну вот только мне все это не снилось. Женщина в окне и правда держала в руке нож. Здоровый кухонный нож - такие были в ходу раньше, у мамы был точно такой, со стертым от старости лезвием, слишком узким для такого длинного ножа. Я вам уже говорила, что в ножах разбираюсь. Она махала им в мою сторону и что-то кричала, но тут ноги у меня ожили, и я помчалась в подъезд. Запрыгнула в лифт, нажала на кнопку четвертого этажа с такой силой, что пальцы побелели, ключ из сумки вылезать не хотел, но я все-таки вытащила его, влетела в дом, захлопнула дверь - и только тогда перевела дух. Согласна, у меня неадекватная реакция. Мой тренер меня тоже за это ругает, говорит, чтобы стать победителем, надо научиться самоконтролю. А вы попробуйте просидеть весь день на работе, где ты самая мелкая сошка и все вешают на тебя свои проблемы, вроде как у тебя проблем вообще нет, приходится закрывать глаза на хамство и глотать обиды, притворяясь, что все нормально, а при этом пашешь как лошадь, работаешь за себя и за того парня, а когда возвращаешься домой, чувствуешь, что кругом поджидает опасность. Мне было страшно. Страшно! Понимаете? Поэтому я не стала долго раздумывать - признаю, да, я с этим согласна. Согласна, что надо было остановиться и подумать, но, вы простите меня, она сама виновата! Разве можно так пугать людей, а потом, услышав, как хлопнула дверь, мчаться наверх, будто ничего не произошло. Нет, из лифта я ее не видела, как мне увидеть, если стекла в дверях лифта непрозрачные, как? Стекла матовые, ничего через них не видно, но я-то знаю, я совершенно уверена, что она вышла на площадку и смотрела, как поднимается лифт, а едва моя дверь хлопнула, поднялась сама - даже не дала мне времени отдышаться!
– и тут я слышу стук в дверь. Она сама виновата, что я отреагировала неадекватно, виновата она, а не я, это у меня от страха, когда я посмотрела в глазок, от страха, когда я увидела, что она держит два ножа, в каждой руке по ножу, и улыбается через глазок, мне улыбается раздутая ядовитая жаба… Да, я знаю, знаю, нельзя терять самообладание, надо было сосредоточиться, очистить сознание, вспомнить приемы, которые помогают расслабиться, вспомнить, что можно одолеть врага, не пошевелив пальцем, но страх ждать не мог, страх зашевелился и рывком распахнул дверь… И я знаю, знаю, что у нее, бедняжки, в руках были не ножи, теперь-то я это знаю и, наверное, знала тогда, но, клянусь вам, я этого не заметила, и в любом случае один-то нож у нее был, она сжимала его в левой руке, старый кухонный нож со стертым лезвием, старушечий нож, я его увидала, этот старушечий нож, и мне захотелось вырвать его у нее из рук. Я вам уже говорила, это все от страха. Я в ножах разбираюсь, я знаю, на что они способны, и вообще, кто просил эту дуру являться и докладывать, что она тоже купила себе в китайском супермаркете керамическую точилку, иногда я просто не понимаю людей, что она хотела мне этим доказать? Что она не хуже, чем соседка сверху? Ладно, а зачем она встала на лестничной клетке перед моей дверью, держа в руках точилку и острый нож, разве так делают? Разве в наше время можно так делать? Господин… Госпожа следователь, женщины должны как-то себя защищать или нет? Вот я и защищалась: распахнула дверь и защитила себя - раз-два, удар ногой с лету, потом кулаком в челюсть, очень простой прием, на тренировке у меня почти не бывает осечек, и знаете, обычно никто не умирает.
Барбара Гарласкелли
Нина
Франке, Ренцо, Анджелике и Джампаоло с любовью
Идите и потчуйте вашим безумием других…
Джек Николсон
Что-то изменилось
ОДНАЖДЫ, когда мне было восемь лет, мама взяла и выкрасила меня в блондинку. Сказала, что мой естественный цвет - никакой, а так мне будет лучше. Я посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Волосы цвета соломы (как шляпа, которую мама надевала, когда ездила на море, - с широкими полями и шелковой лентой) были не мои.
– Вот теперь ты красавица, - одобрила мама и пошла загорать на террасу.
А я сидела на бортике ванны, уставившись в зеркало, и все не решалась потрогать эти свои волосы: боялась, что, проведи я по ним рукой, краска пристанет к коже и мама меня накажет.
Острое лезвие Языком лизнуло, Рана открылась, Холодом дохнуло.
Жить одной с сумасшедшей мамашей непросто: никогда не угадаешь, чего от нее ожидать. А то, что мамаша у меня сумасшедшая, я знала всегда. Она разговаривала сама с собой, периодически принималась бить тарелки, стаканы и вазы, резала одежду в шкафу - свою и мою, а потом хватала меня за руку и с широкой улыбкой волокла на улицу, говоря: "А сейчас мы прошвырнемся по магазинам и накупим себе новых шмоток". Что, разве не сумасшедшая? Другие мамы так себя не вели. Когда я приходила в гости к подружкам на обед или полдник, я видела, что мамы у них ходят спокойно, плавно, улыбаются своим дочкам и мне - воспитанные, сдержанные.