Данайцы
Шрифт:
– И какое это имеет отношение?.. – Она кивнула в сторону люка.
– Не знаю.
– А я знаю: не веришь мне, вот и все.
– Хорошо, – предложил я. – Давай рассуждать логически. Ошибиться кораблем мы не могли. Но если и ошиблись, то кораблем это не называется. Я…
– Постой. То есть как это – не называется? Что это, если не корабль?
– Я же сказал: это пока рассуждение.
– Это не рассуждение, а паника. Чтобы делать такие выводы, нужны факты. Или нужно быть параноиком.
– Следовательно, – я толкнул локтем свой скафандр, – нам нужны факты.
– С ума сошел, – усмехнулась Юлия. – Он не предназначен для выхода.
Признаться, я не сразу понял ее.
– Кто не предназначен?
– Не защищает от жесткого излучения, во-первых. И во-вторых: не забывай, что мы идем с ускорением. Это все равно, что выброситься из окна.
– А страховочный трос, скажем?
– Обвязаться им, что ли?
– В смысле?
– В смысле, что для этих скафандров и страховка не предусмотрена.
– У тебя есть другие предложения?
– Господи, делай что хочешь.
В общем, я таки полез в шлюз…
Спускаться из наружного люка по тросу, разумеется, я не стал, это было верное самоубийство, а только высунулся и глядел вниз. Хотя мои руки дрожали от напряжения, все же тяготением это не называлось, даже искусственным. Я не знаю, как это называлось. Тело мое переживало мгновенное, невероятным образом затянувшееся состояние начала падения. Ниже плоскости обшивки, соответствовавшей расположению предбанника и «спальни», начинался резко отличный от них фрагмент с покатым карнизом, расширявшийся книзу. Я едва разглядел его. В неверном свете фонарика показалась рельефная табличка с надписью: «КМТ-201У».
По моем возвращении, глядя, как я выкручиваю мокрую водолазку, Юлия поджимала губы и злилась.
– Нигде ничего подобного, – сообщила она. – «КМТ-201У». Ты опять что-то напутал.
– Почему – опять?
– Возьми полотенце.
– Какие базы ты смотрела?
– Все.
– Попробуй еще раз. И не с букв, а с цифр. Или даже так: по этому расширению, «201У».
– Вот. – Она провела мизинцем по столбцу наименований, вызванных программой поиска. – «Модуль топливный-201». – Она оглянулась на меня, мы встретились глазами. – Ты что?
Неожиданно зажглось дневное освещение.
– Новая модификация, – сказал я, щурясь от света. – Не успели внести.
Юлия продолжала глядеть на меня.
Я видел, как сузились ее зрачки.
– Постой. – Сдвинув ее, я тоже принялся возить пальцем по монитору: – «Модуль топливный… емкость… крепление…» То есть ты хочешь сказать, что за предбанником – топливные баки?
Юлия прошлась по кабине.
– Я хочу сказать, что ты ведешь себя, как ненормальный.
Беззвучно, одними губами, как псалом, я перебирал содержимое файла «МТ-201».
– Но это значит… – Приложив ко лбу кулак, я закрыл глаза. – Это значит… – То, что вертелось у меня на языке, было ужасно.
Юлия помогла мне:
– Это значит, что все равно нужно забираться под тюк.
– Да, – сказал я рассеянно. – Да.
– Что – да?
Я откинулся на спинку кресла.
– Что – да? – повторила Юлия.
– Что мы заберемся под тюк.
– Ты что задумал?
– Отключить эту штуковину. Перезапустить, то есть. – Я кивнул на монитор. – Все просто.
– Ты с ума сошел?
Я заглянул под пульт. Силовые кабели проходили по титановой жиле внутри ножки пульта. Тут же, под ножкой, виднелась прорезь щитка.
Разумеется, я отдавал себе отчет в том, что главный компьютер корабля – не персональная машина, которую можно обесточивать на ночь. Главный компьютер работал в реальном времени, под его контролем находились реальные системы, и обновлять между ними связь было примерно то же самое, что пробовать приставить к туловищу отрубленную голову. Но у нас уже не оставалось другого способа восстановить управление. Мы должны были рискнуть. Рассматривая связку кабелей, я коротко разъяснил этот план Юлии. Она только развела руками.
Затем я разъединил кабели.
Я ждал, что погаснет свет, что отключатся двигатели или еще что-нибудь в этом роде, но погас только монитор. Выждав минуту, я соединил кабели вновь. Похоже, все обошлось. Компьютер перезагружался. И только затем я почувствовал запах. Не запах горелой проводки, а какой-то живой, приторный запах.
На мониторе появилась надпись: «Поиск и проверка систем».
– Чувствуешь? – спросил я.
– Это духи, – сказала Юлия.
– Твои?
– Я серьезно. – Она провела по вентиляционной решетке пальцами. – Куда ведет эта труба?
– Не знаю.
Компьютер выдал список необнаруженных и вышедших из строя систем. Среди необнаруженных значились: двигатели первых двух ступеней, радиопередатчик, передающая антенна, три секции аккумуляторов и какие-то резонансные серверы. Среди вышедших из строя: одна буферная батарея, радиостанция, внешние температурные датчики и стабилизатор киля (?) … Впрочем, «мелочи» сии меня интересовали мало. Я ввел команду «остановить двигатели» и после секундной паузы, подавившись воздухом, взмыл над пультом.
Охнув, Юлия сказала мне:
– Перестань.
Она с расставленными руками зависла под потолком.
– Ура, – успел ответить я ей, и только – в ту же секунду огромным плоским молотом пол полетел на нас.
Я ударился спиной о подлокотник кресла с такой силой, что в пояснице моей хрустнуло. Первое время, не решаясь пошевелиться, я был уверен, что сломал себе позвоночник. Юлия успела сгруппироваться, ее приземление вышло удачней моего. И, по-видимому, ей тоже был слышен хруст: она поспешила мне на помощь. Но когда выяснилось, что хрустнула не моя поясница, а крепление подлокотника, заявила: