Даниил Галицкий. Первый русский король
Шрифт:
Не единожды по ночам он будет вскакивать от свиста стрел в ушах, от криков на непонятном языке, от воплей ужаса и боли, сколько раз после не сможет заснуть до самого утра и будет скрежетать зубами в бессильной ярости на самого себя, что не сложил голову вместе с теми, кто бился с врагом. Его никто никогда не упрекнул за это бегство, но только он знал, как упрекал и корил себя сам, сколько седых волос добавилось из-за тяжелых раздумий после той битвы.
Они никогда не говорили с тестем о позорном бегстве, но оно всегда стояло незримой стеной, отравляя всю оставшуюся жизнь. Позже,
А тогда они долго гнали коней, торопясь уйти как можно дальше. Шум боя, а вернее, уже и не боя, а просто погрома становился все глуше. У какой-то речушки остановились, Даниил наклонился зачерпнуть горстью, чтобы напиться, и вдруг увидел, как в текущую воду капает кровь! Только теперь он понял, что ранен, тот сильный толчок, видно, был ударом копья. Грудь пробита, пришлось приложить спешно нарванных трав, но дольше задерживаться некогда, погоня близка.
Вокруг них собрались несколько успевших бежать дружинников, увидев, что молодой князь ранен, стали просить уезжать быстрее:
– Мы задержим. Спеши, князь.
Мстислав с Даниилом снова метнулись на коней:
– Помощь приведу из Олешья или Чернигова!
На слова Мстислава дружинник только махнул рукой. Чего уж тут, какая помощь? До Олешья сколько верст!
Мстислав торопил и торопил зятя, видно, прекрасно понимая, что татары не отстанут:
– Данила, пока на коне держишься, скачи! Нам до Днепра добраться нужно, там не тронут.
Запасных коней взяли в одном из сел, но своих не бросили, так и шли одвуконь. Услышавшие о беде жители деревень и сел на их пути торопились выйти навстречу вражинам с крестами и дарами, но не зря спешил князь Мстислав, подгоняя зятя, татары не оставляли живых у себя за спиной: опасно. Правило Степи: побежденные не могут быть друзьями победителей, смерть первых нужна для безопасности вторых.
А у Калки татары уже третий день забрасывали стрелами укрепления Мстислава Киевского. Нойоны Цыгыркан и Тешукан были вне себя, большая часть войска ушла догонять бежавших, а они вынуждены топтаться подле этих противных урусов! Но и взять поставленное ограждение с лету не удавалось. Наконец был придуман хитрый ход.
Тешукан приказал позвать старшего из воевавших в его тысяче бродников, Плоскиню. Тот явился не слишком довольный, избивать русов, пусть и тех, с кем он не знался, как-то не слишком хотелось. Татарин хитро прищурил глаза:
– Тебя кто заставляет убивать? Вымани их, заставь выйти, чтобы мои люди тоже могли вперед отправиться.
– Как же я их выманю?
– Глупый урус! – прошипел Тешукан. – Скажи, что я их крови не пролью, пусть выкупит себя и своих воинов. Иди!
Плоскиня прекрасно понимал, что лжет поганый, что в его словах кроется какой-то обман, слишком довольно блеснули узкие глаза. Но что он мог поделать? Пришлось действительно отправиться к Мстиславу Киевскому. Перед тем заставил татарина еще раз повторить свое обещание – не проливать русской крови, если выйдут из-за ограды добром.
– Не пролью!
Плоскиню внутрь ограды не пустили, долго разговаривали через нее, князь и его дружинники боялись, что за разговорами вместе с бродником внутрь проникнут и татары. Плоскиня убеждал, что Тешукан обещал не проливать крови, если князь выкупит себя и дружину. Долго не верили. Предыдущие три дня они невольно слышали крики раненых, которых на поле добивали татары, а потом дышали смрадом горевших в погребальных кострах убитых врагов. Неужто простят их самих? Но Мстислав понимал и другое: татары снаружи, у них вода, у них еда, а у русских в их ограде ничего. Татары могут сидеть у ограды хоть до холодов, а они сами? Еще чуть, и на солнце сходить с ума без воды начнут лошади, а потом и люди.
Помощь вряд ли придет, видели же, как избивали волынские и галицкие полки, как бежали половцы, легли под стрелами татар куряне, лужская дружина… Оставался где-то далеко не успевший к общему отправлению Василько Ростовский, но как можно надеяться на пятнадцатилетнего мальчишку, если умудренные боями мужи так глупо попались?
Теперь Мстислав Романович Киевский прекрасно видел, что вместе с остальными русскими князьями оказался в старательно подготовленной ловушке. Эти татары заранее спланировали, заманили русские полки туда, где все готово для боя, потому и побили так легко. Что было гнаться за едва плетущимися сотнями врагов или ловить их скот? А уж переправляться через речку, не разведав, сколько там врагов, как это сделал Мстислав Удатный, и вовсе глупо. Киевский князь со своего холма видел, что Мстислав с зятем ушел от татар, только далеко ли? Вон их сколько в погоню бросились.
Но Мстислава Романовича теперь интересовала судьба не князя Галицкого, а своя собственная и тех, кто оказался рядом взаперти. А это оба зятя – Андрей и Александр. Пробилась слабая мысль: может, и правда, если откупиться, так отпустят? Для степняков данное слово что ветер, сказал – и дальше понесло, но Плоскиня все же христианин, поди?
– Побожись!
Бродник честно глянул, широко перекрестился:
– Нойон Тешукан слово дал, что не прольет русской крови ни твоей, ни твоих людей, если выкупишь себя и всех.
– Слово твой нойон держит?
Плоскиня пожал плечами:
– Перед своими держит, а дальше не ведаю. Только мыслю, князь, у тебя выхода нет, ни воды, ни еды тебе никто не принесет. Остальные князья либо убиты, либо бежали, только их и видели. Если даже кто и спасется, то, пока подмогу приведет, от вас одни скелеты останутся. Да и кому помогать-то? Владимирский князь только рад будет, а у остальных и сил нет…
Этот змей подколодный был прав, и от понимания его правоты становилось еще тошнее.
– Скажи нойону, я подумаю.
– Думай, князь, только недолго, больно сердиты татары, могут совсем разозлиться, тогда и выходить будет некому.
– А что они сделают, коли не выйдем?
– Стрелами с огнем закидают. У вас небось воды-то немного, чтоб тушить?
Это была настоящая угроза, еще подумав, Мстислав решил, что другого выхода, кроме как обещать большой выкуп, у него нет.
Услышав, что урусы решили выйти, Тешукан усмехнулся:
– А я другого не ждал! Пусть идут, хорошо повеселимся.