Данькино детство
Шрифт:
Итак, Мясник после тренировки возвращался к себе в общагу, совершенно не думая ни о чем плохом. Где-то на середине пути он наткнулся на толпу гопников из Первомайского района, который до сих пор слывет самым криминальным в нашем городе. Каноническая версия этой легенды гласит, что их было не меньше десяти человек. Первомайские возвращались со студенческой дискотеки и шли на электричку на станцию «Сеятель». Встретив на узкой тропинке, протоптанной между глубокими сугробами, невысокого паренька в модной и дорогой дубленке, гопники очень обрадовались и тоже совершенно не подумали ни о чем таком плохом. Скорее даже наоборот. Кто-то из них, чтобы не тянуть резину, сказал:
– А ну стоп, ботаник. Как это у вас в Академе говорится,
Мясник сделал испуганное лицо и сказал, что, конечно, сам снимет, т. к. он уже взрослый и самостоятельный мальчик. Он снял с себя дубленку и по доброте душевной предложил:
– Ребята, хотите еще вам и джинсы отдам, и унты. Только не бейте меня. Пожалуйста. Очень мне это неприятно…
Гопник, обрадованный таким аукционом неслыханной щедрости, вполне доброжелательно согласился:
– Снимай, конечно. Бить, так и быть, не буду. Как говорится, солдат ребенка не обидит.
Мясник сделал радостное выражение лица, снял с себя джинсы и остался лишь в одних поддетых под них трико; потом он достал из сумки борцовки и быстро в них переобулся. Напомню, что на улице был мороз градусов под сорок, поэтому вторая часть этого Марлезонского балета прошла гораздо динамичней первой.
Чтобы скорее согреться, Мясник начал активно работать руками и ногами. Тропинка была узкой, а сугробы вокруг были по пояс, поэтому общение со зрителями происходило в порядке строгой очередности. Не видя и не понимая толком, что происходит на сцене, зрители, стоящие сзади, активно пытались прорваться в первые ряды, и когда им это, наконец, удавалось, то, может быть, впервые в жизни они получали возможность испытать настоящий катарсис от великого искусства под названием боевое самбо в исполнении настоящего мастера.
Думаю, что сам мастер не разделил бы моей иронии по отношению к этим ушлепкам. Наоборот, он был крайне зол и беспощаден. Накануне какая-то группа подонков прямо в их общежитии изнасиловала студентку старшего курса, заперев в туалете. Девушка после этого находилась в чудовищной депрессии и непрерывно думала о самоубийстве. Уложив всех гопников на снег, Мясник заставил их передвигаться на карачках до самой общаги. Поставив их всех на колени в холле девятки, он сказал, чтобы позвали пострадавшую девушку для проведения опознания. Говорят, что в двоих из них она узнала своих мучителей…
На следующее утро Мясник проснулся уже знаменитым. Общественность с великим удовольствием надолго поместила его в фокус своего внимания. Имя Мясника, история его жизни и подвиги начали обрастать невероятными легендами и самыми красочными подробностями. Чтоб вы лучше могли себе представить масштаб этой личности, я снова отвлекусь от главной темы и расскажу одну из наиболее ярких историй, связанных с его именем, за истинность которой я могу поручиться, поскольку лично знаю кое-кого из ее участников.
По закону жанра наш супергерой просто обязан был иметь какую-нибудь под стать ему самому сногсшибательную подругу. И такая подруга у него тогда действительно имелась.
Никто сейчас точно не скажет, как ее звали, но все помнят, что она была высоченная, на голову выше своего парня. Так что в плане роста парочка смотрелась довольно комично. Но когда кто-нибудь из друзей решался слегка подтрунить на этот счет, Мясник неизменно приводил авторитетное мнение писателя Эрнеста Хемингуэя, якобы утверждавшего, что в постели все люди одного роста. Уж Хемингуэй-то точно знал, о чем говорит.
Девушка Мясника работала продавцом в местном торговом центре на улице Ильича. Тем, кто не в теме, следует, пожалуй, немного рассказать о том, что это тогда значило.
Когда во время всеобщего дефицита и застоя какой-нибудь супруг, захватив авоську, говорил своей благоверной, что он собирается зайти в ТЦ чего-нибудь прикупить, это звучало несколько двусмысленно, наподобие надписи «Наша цель – коммунизм»,
Теперь вы, надеюсь, понимаете, что девушка Мясника была очень хороша собой и привлекала к себе повышенное внимание и настоящих мужчин, и тех, кто почему-то искренне считал, будто имеет к ним какое-то отношение.
В тот злополучный вечер, о котором пойдет речь, два нетрезвых местных индивида, несомненно относящихся ко второй из только что выше перечисленных категорий граждан, сидели на одной из лавочек в скверике у фонтана за зданием бывшего главного корпуса НГУ и распивали купленный на местном базарчике разливной «Агдам».
Прямо им навстречу по аллее со стороны студенческой столовой куда-то очень спешила припозднившаяся парочка. Больше вокруг не было ни души. Девушка выглядела просто восхитительно: стройная, длинноногая, с красивыми белокурыми волосами. Низкорослый паренек, семенивший рядом с ней в трико и домашних тапочках, казался убогим замухрышкой на фоне этой красавицы. Когда парочка поравнялась с подвыпившими бездельниками, один из них вдруг неожиданно накинулся на девушку; одной рукой он крепко зажал ей рот, другой схватил за талию и потащил в находившиеся рядом густые заросли какого-то высоченного кустарника. Второй, здоровенный толстяк, попытался сходу оглушить паренька своим огромным кулаком. У него были бы неплохие шансы на успех, но, на его беду, этим невзрачным пареньком оказался не кто иной, как наш Мясник. Непринужденно уклонившись от удара, он схватил руку нападавшего за запястье своей левой рукой, а правой взялся за его локтевой сустав и сделал простенький бросок, который в греко-римской борьбе называется «вертушкой». Чтобы не причинить травмы сопернику по ковру, браться надо не за локоть, а выше – за самое предплечье под мышкой. Но в данном случае, учитывая крайне неспортивное поведение противника, не было смысла думать о каких-то спортивных правилах.
Страшный хруст вывернутого сустава и дикий крик очумевшего от боли и неожиданности толстяка разбудил мирную сентябрьскую тишину студгородка. Несколько мгновений спустя второй из нападавших уже головой вперед летел в неработающий фонтан, в котором давно не было воды. И это еще была не самая плохая новость для человека со сломанной челюстью и отбитыми детородными органами.
Не знаю, как сейчас, но во времена моей юности считалось просто немыслимым нападать на парня, если он шел с девушкой. Оба они обладали дипломатическим иммунитетом. Даже на бандитской Первомайке на такие нападения было наложено табу. Тот, кто рисковал все же нарушить это непрописанное в уголовном кодексе правило чести, очень сильно портил себе репутацию, а иногда даже и здоровье.