Дар Авирвэля
Шрифт:
— Прямо к «господину»? Ты шутишь, Айва? — спросила девушка, вклиниваясь в диалог. — По-моему, легче взобраться на эту стену и спрыгнуть с неё, чем вернуться назад. Если только ты не хочешь, чтобы мы попались в руки «господина». Но я знаю, что ты не хочешь.
— Я смогу отбиваться. В конце концов, я…
— Да знаю я, кто ты! Но это не значит, что мы можем сражаться, как ты. Особенно он, — Киама указала на Артура. — Я хоть знаю, как выглядит кинжал. А он, наверное, и меч от секиры не отличит!
— Вообще-то, я разбираюсь в оружии, как в своём имени, — возразил Артур. Но тут же, как и вспыльчивая Киама, был прерван Айвой.
— Никому не будет легче от вашей брани. Нам нужно думать о том, как
После этих слов он ещё раз глянул на подростков, временно прощаясь с ними, и ушёл обратно, по той же тесной дорожке, льющейся среди близко поставленных домов. Одну из рук он беспрерывно держал на прекрасном небольшом оружии, что так помогало ему на протяжении многих лет (по крайней мере, к такому выводу пришёл Артур). Когда же силуэт мужчины скрылся за углом дальнего дома, юноша принялся думать над тем, как можно выпутаться из этой ситуации. Глядел на деятельность Киамы: она залезла на саму гору мусора, потом нагнулась и начала проверять камень на прочность. Он оказался непробиваемым. Она раздосадованно пнула подвернувшийся стул, и тот слегка нагнулся, сделав всю конструкцию неустойчивой. Но она, тем не менее, продолжила изучать стену в поисках какой-либо подсказки.
Артур отвёл от девушки взгляд. Стоило приняться за собственную работу. Он глянул на Мерлина, вопрошая о помощи, и тот, к невероятному удивлению и панике юноши, будто сумел понять его мысли! Ведь сразу после этого взгляда пёс начал принюхиваться — и к воздуху, и к каменной дороге. После недолгого ожидания, он прошёлся мимо искусственной горы и мимо Киамы. Разобрать значение этого Артур смог не сразу. Его пёс, по неясной причине, миновал даже алебастровую стену, и направился по узенькой улочке, вдоль неё самой и небольших домиков. Естественно, Артур сразу же заспешил за другом, волнуясь о его состоянии. Киама же, поразмыслив немного, направилась в иную сторону — туда, куда ушёл её друг.
Уже знакомые домики, знакомые повороты и знакомые лица, глядящие из окон на редких гостей. Девушка не обращала на них никакого внимания. Она шла и шла вперёд, по их прежнему пути, и уповала на то, что Айва найдётся в срок (мало ли, их новый знакомый уйдёт один?). Так, исходив не один поворот, она вышла к аллее, где трагически гордо возвышался мемориал в честь убитых горожан. А прямо под ним стоял опечаленный Айва… и кто-то ещё. Нет, не кто-то. Рядом с ним стоял товарищ Айвы! Они говорили о чём-то, что не внушило подозрительной Киаме доверия, и она попробовала пробраться поближе. Естественно, скрытность являлась одним из её достойных талантов, потому она сумела пробраться так близко, что бдительный Айва и его собеседник не повели ухом.
— …надо найти. Я знаю, что она сбежала с тобой, брат. Даже не отрицай этого! Если ты не сдашь её мне или ещё кому-нибудь из семьи, мне придётся убить вас обоих! И, учитывая то, что ты убил нашего брата Тайлина, у меня есть все законные основания поступить с тобой точно так же! Я не сделал это лишь потому, что всё ещё считаю тебя преданным нашей семье. Не подводи нашу веру и скажи, где прячется рабыня?
— Я бы с радостью, Когу. Но, как я считаю своим братом и не могу предать тебя, так и её я считаю своей названной сестрой. Я не могу предать её за веру семьи. Я не могу предать её ни за какие деньги и известность! Потому что, предав её или вас, я перестану быть опорой для нашего Отца и для самого себя. Ты же должен понять меня…
— Я понимаю. Но приказы на то и даны, чтобы исполнять их! «Господин» нанял нас на постоянную работу, чтобы мы оберегали его ценности. Мы не смеем предать чужое доверие, иначе вся наша наёмная работа посыплется прахом! Прошу тебя, Айва, брат мой, не заставляй меня прибегать к худшему! Я не хочу казнить тебя за предательство, не хочу окропить свой клинок твоей кровью!
Киама слушала всё это и невольно посмеивалась: ещё никогда ей не приходилось слышать столь литературной и вычурной речи, да ещё и во время перебранки! Но, тем не менее, она сильно волновалась за собственную судьбу, за судьбу драгоценного Айвы и за их освобождение из этой мраморной тюрьмы. Она не смела показаться на глаза, но должна была предупредить мужчину об уходе как можно понятнее и проще. И как раз кстати, мимо пробегал ребёнок со своим беспородным пёсиком. Она остановила пятилетнее создание, подвела его к себе и шепнула на ушко слова, которые он должен передать во-о-он тому дяде в чёрно-зелёной одежде наёмника. Для пущей уверенности, она сказала, что это дядя с маленькими клинками, заткнутыми за тёмный ремень, а не с длинным мечом в гармонично-чёрных ножнах. Ребёнок кивнул, явно не поняв ни слова, и направился к двум спорящим мужчинам. Киама наконец-то расслабилась, искренне веря в то, что побег почти удался!
Но ребёнок подошёл к дяде с длинным мечом в гармонично-чёрных ножнах. Вероятно, потому что это маленькое злобное дитя знало лишь как выглядят мечи, и не сумело построить в голове логическую цепочку.
«Проклятый пацан! — мысленно цокнула девушка, хмурясь на ребёнка, который раскрывал её местоположение врагу. — Вот доберусь до тебя, и ты пожалеешь, что на свет родился!»
К счастью, Айва тоже услышал данные, которые маленький мальчик, по случайности, выдал не той персоне. Мужчина повернулся в сторону одного из домов и, сощурившись, увидел в его тени свою подругу. Его наречённому брату Когу потребовалось немного больше времени, но вскоре и его постигла удача. Он крепко сжал рукоять своего меча и двинулся к пропавшей рабыне, намереваясь то ли убить её, то ли взять в плен и привести в жирные ручки «господина». Но в мгновение ока его шею тронула острая преграда — Айва грозился проткнуть горло брата, если тот не уйдёт прочь.
Наступило затишье. Полное молчание.
Даже ветер смолк. Осталось только дыхание раззадоренных воинов. Они знали, что придётся сражаться, но отсрочивали этот момент, как только могли. Они стояли, смотрели друг на друга — один через плечо, другой через длинные уши, — полные огня и камней в груди. Любой упавший поблизости листок мог начать бой. Любое движение. И любой шорох.
Испуганный ребёнок бросился прочь. И в этот момент клинок Айвы почти вошёл в чужую шею! Когу сумел увернуться и быстро выдернул длинный меч из ножен. Схватил рукоять обеими руками и встал в робко-угрожающую позу. В глубине души он боялся, что не сумеет убить своего давнего друга, что так бесстрашно взирал смерти в глаза. Ведь этот поединок — далеко не первый, в котором Айва убивал своих самых близких друзей…
Мужчина достал из-за пояса ещё один кинжал. Если он замахнётся и правильно рассчитает траекторию — это небольшое оружие принесёт либо мучительную боль, либо неминуемую смерть! Надо действовать — так решил Когу, — и со всей силы размахнулся мечом, но Айва отскочил прочь и молниеносно разрезал плечо противника! Тот издал тихое мычание, несколько притупляющее неприятное покалывание, и взял меч в здоровую руку. Это было тяжело, ведь оружие, пусть и являлось полуторным, но больше подходило под категорию неполноценных двуручных мечей. Жилистые руки удержали его, но израсходовали на это больше необходимых сил. Однако Айва подождал, пока его брат придёт в себя, и продолжил бой лишь после встречного удара мечом. Лезвие тут же оказалось зажато меж зубьями и совершенно потеряло всю свою мощь. Одним привычным движением Айва перевёл основное давление на свою сторону, толкнул Когу ногой и отбросил его оружие на пару метров вбок!